Ночью на белых конях

— Какую Лауру?

— А какая вам больше нравится.

Девушка обиженно взглянула на него.

— Может, вы имеете в виду Петрарку? — сказала она. — Но кто сейчас о нем помнит… Я подумала, что не так вас поняла.

— Криста у нас девушка умная, — серьезно сказал Кишо. — Она даже знает, что такое пиццикато.

— И что же это значит?

— Ничего особенного — просто дергаешь струну пальцем. Ведь так? Но это слово мне всегда почему-то страшно нравилось! — Он засмеялся.

Подошла официантка. Видимо, она только что поступила в «Варшаву», потому что оглядела компанию весьма недружелюбно. Старые официантки их хорошо знали и любили.

— Можно кампари? — спросил Сашо.

— Кампари нет! — ответила та с удовольствием.

— Тогда сироп, только, пожалуйста, холодный.

Сироп оказался очень вкусным, но было просто грешно пробавляться сладкой водичкой, имея в кармане столько денег. Осушив стакан, Сашо осторожно предложил:

— Знаете что, поехали в «Панораму». Там на веранде сейчас очень приятно.

— Приятно, — проворчал Кишо. — Был я там однажды — ободрали как липку.

— Мы только выпьем кампари…

— Ну да, знаю я, туда только войди.

— На себя у тебя есть деньги? — напрямик спросил Сашо.

— И у нас есть! — возбужденно заявила Донка. — Поедем, Кишо, ну пожалуйста!.. Я там никогда не была.

— Мне нельзя, я не могу задерживаться, — решительно заявила Криста. — Я не предупредила маму.

— Ничего, мы сначала проводим Кристу, — предложил Сашо. — Я на машине, — добавил он небрежно.

— Одной мне неудобно! — возразила Донка. — Там бывают друзья моего отца. Другое дело, если нас двое.

— Знаю, что другое, но…

— Послушай, Криста, давай позвоним твоей матери и скажем, что ты будешь ночевать у меня. Ведь ты уже ночевала.

Криста молчала, не зная, на что решиться. И все же спустя десять минут они уже шли по бульвару. Донка и Кишо впереди. Девушка на целую голову возвышалась над своим спутником, хотя оказалась не такой уж массивной, а наоборот, стройной, просто приятно стройной, как с удовольствием отметил про себя Сашо. Рядом с ним в туфлях на низких каблуках шагала Криста, лицо у нее было растерянное.

— Послушайте, — сказал Сашо, — мне в самом деле совестно. Если ваша мать…

— Вы только и думаете, как бы от меня избавиться! — сердито прервала его девушка. — Не бойтесь, я не стану вам навязываться.

— Я же нарочно вас поддразниваю! Лучше скажите, кто вам придумал такое имя?

— Я сама! — ответила она с вызовом. — А что, оно вам тоже не нравится?

— Тоже… — Сашо засмеялся. — И как же это случилось?

— Ну как… Меня зовут Христина, а поскольку мое имя… — Она запнулась.

— Показалось вам слишком христианским… И поскольку вы… — теперь запнулся он.

— Комсомолка, активистка и так далее… Все верно.

— Я буду называть вас Христиной.

— Мы с вами больше не увидимся! — резко бросила девушка. — Вы со мной невежливы. И держитесь как взрослый… А я этого не люблю. Да и сколько вам лет?.. Каких-нибудь двадцать шесть? — спросила она презрительно.

— Всего двадцать четыре, — ответил Сашо. — Да и то еще не исполнилось. Но давайте не будем ссориться. Это правда, что у Донки отец — писатель?

— Что же тут удивительного? — она назвала фамилию, которой Сашо никогда не слышал. — Неужели вы не читали «С Бимбо на Марсе»?

— Слава богу, нет. Бимбо это кто, собака?

— Обезьяна… А марсиане приняли человека за обезьяну, а обезьяну за человека. И сделали ее своим царем.

— Довольно глупо! — пробурчал Сашо.

— Не так уж глупо, как вам кажется. Это же сатира!

В ресторане девушки сразу же отправились звонить по телефону. Условились, что первой говорить будет Донка, ей мать не откажет. Донка набрала номер.

— Тетя Мария?

— Я. Это ты, Донка?

— Тетя Мария, можно Криста сегодня переночует у нас? Мама и папа на даче, а я одна побаиваюсь!

В сущности, не бог знает какая ложь — родители Донки действительно были на даче.

На том конце провода наступило молчание.

— Передай трубку Христине, — сказал голос.

Девушка судорожно глотнула и взялатрубку.

— Я слушаю, мамочка.

— Это правда, доченька? То, что мне сказала Донка?

— Да, мамочка! — ответила девушка ясным недрогнувшим голосом.

— Откуда вы звоните?

— Из уличного автомата… Мы как раз идем к Донке.

— Хорошо, моя девочка… Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мамочка.

Криста положила трубку и вздохнула.

— Теперь я всю ночь буду как отравленная.

— Почему? Разве тебе не хотелось пойти? — спросила Донка сочувственно.

— Конечно, хотелось! — ответила Криста. — Но не такой ценой.

В ресторане было много свободных мест — и на веранде и в зале, но Донка внезапно заупрямилась.

— Только не на веранде. Уж если тратить деньги, то по крайней мере надо спустить их по-человечески.

Они нашли удобный столик, не слишком далеко от рояля. Обе девушки вдруг сразу потеряли всю свою непринужденность и сидели за столом выпрямившись, словно куклы. Пианист, не слишком стараясь, лениво наигрывал какие-то собственные вариации на темы Гершвина, и, может быть, именно поэтому слушать его было очень приятно.

— Послушайте, — сказал Кишо, — чем пить дорогие итальянские помои, не лучше ли заказать вино?

Сашо нерешительно взглянул на него, сегодня у него так и чесались руки хоть немного порастрясти свои капиталы.

— Как хотите… Белое вино со льдом и немного холодного мяса.

— Какое мясо? Мы уже поужинали.

— Ладно, не прикидывайся простачком. Поужинал, так и сидел бы дома. А здесь надо что-нибудь заказать.

Наконец пришли к компромиссу — заказали белого вина и колбасу-луканку. Официант, опытный усатый разбойник, быстро и ловко накрывал на стол, внимательно оглядывая их своими узкими татарскими глазами. В конце концов из таких простофиль, да еще с девушками, порой можно вытянуть гораздо больше, чем из какого-нибудь прижимистого дипломата. Он зажег на столе свечу, изысканно поклонился и исчез. Кишо моментально приник к бокалу.