Ноги из глины

В подвале они нашли мешок. И несколько коробок со свечами. И множество дохлых крыс.

Тролль Вулкан приоткрыл дверь своей гончарной мастерской, оставив только узенькую щелку. Однако ночных гостей щелка явно не устраивала — Вулкан едва успел отскочить, чтобы его не пришибло отлетевшей в сторону дверью.

— Эй, что такое? — спросил он у ворвавшихся на склад Моркоу и Детрита, тащивших под руки тело Дорфла. — Какое право вы имеете вот так, запросто, врываться сюда?…

— И вовсе мы не запросто врываемся, — возразил Детрит.

— Это произвол! — воскликнул Вулкан. — У вас нет правов! К честному троллю, безо всякой причины…

Детрит положил голема и развернулся. Резко взметнувшись, его рука схватила Вулкана за горло.

— Видишь вон там статуэтки Монолита? ВИДИШЬ? — прорычал он, второй рукой поворачивая голову Вулкана в сторону тролльих религиозных статуэток, выстроившихся вдоль противоположной стены склада. — Хочешь, я разобью одну, чтоб узнать: а вдруг в них что обнаружится? Может, тогда я найду причину?

Узкие глазки тролля забегали в разные стороны. Возможно, Вулкан не слишком хорошо соображал, зато нюх у него был отличный — в особенности на всяческие разборки.

— Когда это надобно, я завсегда помогаю Страже, — пробормотал он. — Чё вам нужно-то?

Моркоу положил голема на стол.

— Тогда приступай, — велел он. — Почини его. И глину возьми подревнее.

— Но как его можно починить? У него ж глаза не горят! — воскликнул Вулкан, немало озадаченный свалившейся на него миссией милосердия.

— Он сказал, что глина помнит!

Сержант пожал плечами.

— И приделай ему язык, — добавил Моркоу.

Вулкан был шокирован.

— Э, нет, это вы меня ни в жисть не заставите, — наотрез отказался он. — Големы говорить не могут, это же БОГОХУЛЬСТВО!

— Неужели? — вскинул брови Детрит, широкими шагами пересек склад, приблизился к группе статуэток и начал их внимательно рассматривать. — Ой-ей, вот я случайно спотыкаюсь, у-у-у, а вот я, чтобы удержаться, хватаюсь за статую, ой, у нее рука отвалилась, как стыдно, как стыдно, не знаю, куда и глаза деть… А что это за белый порошок, который сейчас сыплется на пол? Ну-ка, посмотрим…

Детрит облизнул палец и осторожно попробовал порошок.

— «Грязь»! — возвращаясь, прорычал он. — И что ты там говорил о богохульстве, ты, осадочная порода? Или ты СЕЙЧАС же делаешь что говорит капитан Моркоу, или прямиком отсюда отправляешься в камеру!

— Это стражнический беспредел… — пробурчал Вулкан.

— Нет, пока что это стражнический крик! — заорал Детрит. — А хочешь беспредела, ну так я тебе сейчас устрою!

Вулкан попробовал обратиться за помощью к Моркоу.

— Это ведь неправильно, у него значок стражника, а он запугивает меня, а ведь этого делать нельзя, — пожаловался он.

Моркоу кивнул. Глаза его как-то странно блеснули, но этот блеск ускользнул от внимания Вулкана.

— Ты абсолютно прав, — сказал он. — Сержант Детрит! Сегодня у всех нас был тяжелый день, я отпускаю тебя с дежурства. Ты можешь быть свободен.

— Есть, сэр! — бодро отреагировал Детрит. Он отцепил свой значок и осторожно положил его на землю. После чего начал стаскивать нагрудник.

— Давай посмотрим на это так, — повернулся Моркоу к Вулкану. — Мы не творим жизнь, мы всего-навсего создаем ее вместилище.

Вулкан наконец сдался.

— Ну хорошо, ХОРОШО, — пробормотал он. — Уже приступаю, ПРИСТУПАЮ.

Он оглядел то, что осталось от Дорфла; и задумчиво потер заросший лишайником подбородок.

— В принципе, самые важные части почти не пострадали, — сказал он. На какой-то миг профессионализм взял вверх над негодованием. — Трещины можно замазать цементом. Это сработает, если обжигать его всю ночь. Та-а-ак… Цемента, думаю, у меня хватит…

Детрит уставился на свой палец, который все еще был белым от порошка, а потом поглядел на Моркоу.

— Я только что лизнул вот это? — спросил он.

— Э-э… Да, — кивнул Моркоу.

— Слава богам! — вскричал Детрит, неистово моргая. — А я-то думал, откуда здесь столько громадных розовых ело… курлы-мурлы-кряк!

И он со счастливой улыбкой упал на пол.

— Зачем все это? Все равно он не оживет… — бормотал Вулкан, возвращаясь к столу. — Ему ж еще слова какие-то нужно в голову вложить. Где вы их-то возьмете?

— Ему слова не нужны, — ответил Моркоу. — Они у него есть, свои собственные.

— И кто будет смотреть за печью? — поинтересовался Вулкан. — Его аж до завтрака надо обжигать…

— А у меня как раз на сегодняшнюю ночь ничего не запланировано, — улыбнулся Моркоу, снимая шлем.

Ваймс проснулся в четыре утра. Он уснул прямо за рабочим столом. Он не собирался спать, но тело просто взяло и отключилось.

Это был далеко не первый раз, когда он продирал глаза в своем кабинете. По крайней мере, сейчас он не чувствовал под своей щекой нечто липкое и вонючее.

Ваймс посмотрел на недописанный рапорт. Рядом лежал блокнот, страницы которого так и пестрели пометками — свидетельствами того, как он, командор Ваймс, пытался понять сложный мир средствами своего простого разума.

Зевнув, он уставился в ночной мрак.

Доказательств у него никаких. Ни одного настоящего доказательства. Он долго допрашивал практически невменяемого капрала Шноббса, но выяснилось, что тот практически ничего не знает. Таким образом, все, что имеется, это несколько подозрений и куча умозаключений, опирающихся друг на друга, как карты в карточном домике.

Вот только самой главной карты, карты, лежащей в основании, — как раз ее-то и не хватало.

Ваймс еще раз проглядел записи в блокноте.

Ничего себе, сколько тут всякого понаписано. А, ну да. Он же сам и писал.

События прошлого вечера каруселью крутились в его голове. А что это за ерунда о гербах?

А, точно…

Точно!

Через десять минут он уже толкнул дверь в гончарную мастерскую. В промозглый ночной воздух вырвалось жаркое тепло.

Моркоу и Детрит спали на полу по обе стороны от печи. Проклятье! Ему сейчас очень нужен кто-то, кому можно довериться, но будить их рука не поднимались. За последние несколько дней все стражники вымотались до предела…