Нокаут чемпиону. Первая часть
Шрифт:
***
Мелихов решил быть начеку и оказался прав. Увидев, как подъехал и вышел из такси Белозерцев, сразу понял – девушка позвала подмогу. Вмешательство приятеля ещё больше взбесило его – Игорь едва скрывал эмоции. Явился, заступничек… Значит, всё-таки Серый? Как бы это узнать? В глазах у Ленки читалась тревога. Спешит поскорее сбежать – с любимым от нелюбимого? Боится, что шеф опять начнет приставать, а ей-то… «противно!» Эта мысль причинила ему новую боль. Да он пальцем бы теперь до неё не дотронулся! Не на помойке себя нашел!
Нет, глупости. Она всё понимает, знает его характер.
Белозерцев ушёл. Игорь сделал над собой усилие и решительно уставился на неё – новая роль предполагала уверенность и небрежение. Но не выдержал и сразу отвел взгляд. Как это унизительно… Горечь и оскорбление почти перевесили страх потери. Может, отпустить её, к чертям собачим?! Однако эта мысль принесла ему почти физическое страдание. Нет, он не может. Значит, придётся продолжать эту пытку.
Казалось, девушка даже не смущена, держится спокойно и смотрит прямо в глаза – он невольно восхитился её самообладанием. Её взгляд, и прежде бывавший таким беспощадным, что Игорь с трудом выносил его, и сейчас выражал осуждение. В чём, в чём же он перед ней провинился? В том, что она его не любит?
Только… Мелихов мог поклясться: это не всё! Он видел: Ленке плохо сейчас, очень плохо, она тоже страдает. Но почему? Из-за Настёны? Да какое ей теперь дело до его ребёнка или угроз? Просто жаль покидать отличную работу, тёплое место, вот и всё!
Что бы то ни было, Игорь обрадовался. Если ей есть, что терять, значит, его план сработает. Только бы ничем себя не выдать! Слишком часто он бывал откровенен с ней. Теперь она будет видеть совсем другого Мелихова.
Молчание затянулось. Игорь снова поднял глаза и уставился на неё прозрачным взглядом – словно смотрит, но едва замечает.
– Послушай. Я должен перед тобой извиниться, – спокойным, почти равнодушным тоном начал он.
– Что? – не поняла девушка.
– Ночью я… сделал глупость. Не хочу оправдываться, но… Убей, не пойму, что на меня нашло. Выпил, развезло от усталости. И потом… Некрасиво тебе говорить, но… у меня давно не было женщины. Ты молодец, что остановила. Ты как ушла, я сразу – под холодный душ, так теперь сам на себя удивляюсь. Ну, зачем нам это, скажи? Бред бредовый. Лен, в общем, спасибо тебе! Спасибо большое.
Девушка растерянно молчала.
«Ещё бы, – злорадно подумал Игорь. – Ты-то, небось, решила, что я схожу по тебе с ума… А я, и правда, схожу…» Он глядел на неё и снова не мог отделаться от дикого желания – схватить, заключить в объятья, заставить принадлежать ему. Но быстро взял себя в руки и продолжил:
– Короче, предлагаю. Забудем об инциденте. Как будто ничего не было. В известность никого не ставим. Не знаю, правда, что ты успела рассказать Серому…
– Я ничего ему не рассказывала, – разлепила губы Ленка.
– Ну и прекрасно. Вернёмся к главному. Ты принимаешь мои извинения?
– Да… – чуть слышно произнесла она.
– Отлично! – бодро ответил Мелихов. – В свою очередь могу поклясться, что ничего подобного не повторится. Я помню, что обещал твоей матери. Будем считать, что это был форс-мажор. Сейчас, на трезвую голову… Да ну чушь какая-то, никогда даже не думал о тебе в этом плане! Просто ты оказалась рядом, ну и… Сам знаю, что свинья… Ты была права, надо было слушаться Марка… имеешь полное право сердиться. Мне сейчас
очень стыдно, поверь…Игорь сделал паузу, с наслаждением наблюдая произведенный его речью эффект. Девушка побледнела и выпрямилась. Губы у неё задрожали, не подчиняясь желанию хозяйки сохранять самообладание. Кажется, она разочарована. Да нет, просто убита. Игра удалась, и Мелихов почувствовал злую, мстительную радость. «А чего ты ждала, интересно? Что я буду молить тебя о любви?»
– Ну, так что – забыто? – добавил он, улыбаясь широко и радушно.
И, повинуясь вдохновению, сложил руки в притворном, откровенно насмешливом раскаянии.
***
Он улыбался… Как страшно он улыбался! Так что же теперь? Игорь поступил, как порядочный человек: вот тебе извинения, вот объяснение. Он даже поблагодарил. Молодец, мол, Лена… Да, молодец. Ты всё правильно поняла. Всё сделала верно.
Ну как, как ты могла подумать, что он может тебя любить?! Или даже хотеть – но именно тебя, конкретно тебя! Да ты ему вовсе неинтересна, как женщина, ни на раз, ни на два – это был всего лишь пьяный случай. Он только что сказал именно это: ты просто оказалась рядом… Как могла оказаться горничная, массажистка, кто угодно… Не разругайся Игорь с Белозерцевым, вчера бы вместе сняли себе по тёлке. Нет, это даже не секретарша с начальником! Это хуже, гораздо хуже. Что-то низменное… Не желание без любви, а простая физиология, как у животного.
Ну что ж… Грубо, зато честно. А что ты ожидала услышать? Ты ведь уже ни на что не надеялась, всё себе сама объяснила, сделала выбор. Отчего же тебе так плохо сейчас? Почему же та самая сермяжная правда из его уст выглядит куда более жестокой? Почему тебе совсем не хочется сейчас жить…
Этой ночью Ленка убежала от его домогательств, но выносить его равнодушие оказалось ещё страшнее. Она не могла смириться ни с тем, ни с другим. Она любила… И жалела теперь только об одном: что не удалось уехать раньше, не услышав от Игоря этих слов. Лучше было страдать, что обидела его, чем покидать дом, навсегда запомнив его светскую улыбку и извиняющийся клоунский жест. Она не удивилась бы, если бы Мелихов подтвердил сейчас, что взял её «специально». Это стало бы логическим продолжением его речи.
– Так как – забыто? – повторил он.
– Да… – девушка смотрела теперь куда-то в стену, лишь бы не на него. – Ты разрешишь мне иногда видеть Настю? Хотя бы звонить…
Господи, какая глупость! Понятное дело, он не разрешит, зато будет думать, что она напрашивается к нему в дом. Нет, с игрой в дочки-матери придётся покончить…
Игорь нахмурился:
– Кажется, мы друг друга не поняли. Работай, как работала, у меня нет к тебе претензий. Не путай меня с плохим боссом. Я не сплю с подчиненными и не увольняю их за отказ. Это был просто косяк. Если ты готова забыть вчерашнее, всё будет, как раньше. И, кстати, Серый прав насчет зарплаты. К тому же тебе положены деньги из призовых – ты заслужила. Всё в порядке. Ничего не изменилось.
Ей хотелось заорать: «Ничего больше не будет! Всё изменилось! И не надо мне от тебя никаких денег! Я люблю тебя, люблю безумно – и поэтому не останусь!»
Но она сказала:
– Это ты делаешь вид, что не понял. Я рада, что ты извинился… но работать здесь больше не буду.
Она снова подняла на него взгляд. Как странно теперь, после его жгучих ласк всего несколько часов назад, вот так говорить с ним – холодно и отрешённо, как с чужим. Но он ведь и был всегда чужим. А сегодня – ещё больше, чем когда-либо.