Ноктюрн для двоих

8

Телефонный звонок, которого ждал Игорь, раздался только через неделю.

— Ты все еще упрямишься? Имей в виду, терпение Вука на исходе. Это может плохо кончиться, и не только для тебя одного.

— Подожди. — Игорь старался говорить спокойно. — Передай Вуку, что я хочу с ним встретиться.

На том конце трубки немного помолчали, словно раздумывая.

— Хорошо. Ты знаешь, чем это тебе грозит?

— Знаю.

— Не боишься?

— Зайцы боятся. Так передашь?

— Жди известий.

Через день позвонили опять:

— Вук готов поговорить с тобой. Будь завтра в десять вечера у старого памятника Гоголю.

Игорь догадывался, что это значит: испытание охотой. Те люди, с которыми ему предстояло иметь дело, действительно чем-то напоминали рыцарей средневекового ордена. Они верили не столько в логические объяснения, сколько в силу судьбы и в Божий суд. И если он не сможет доказать свою невиновность, опираясь на реальные факты, придется подвергнуться роковому испытанию.

Ровно в назначенное время он сидел на скамейке за памятником. Народу в этом скверике никогда не было. Полутемный и всегда какой-то грязный, он не привлекал к себе ни москвичей, ни гостей столицы. «Обидно за Гоголя, — подумал Игорь, чтобы отвлечься от мыслей о том, что ему сейчас предстоит. — Почему всегда у нас самые интересные памятники скрывают от народа?» Он-то всегда считал памятник гениальным. Жаль, что его засунули в такую дыру, а на бульваре поставили вместо Гоголя заносчивого идиота. Хотя какая же это дыра? В этом доме великий сумасшедший сжег вторую часть «Мертвых душ»…

— Смотри, пришел все-таки! — Скрипучий голос прервал его размышления. Игорь обернулся и увидел перед собой ничем не примечательного человека лет сорока. Серые брюки, клетчатая рубашка, редкие светлые волосы зачесаны так, чтобы скрыть намечающуюся лысину. Ростом этот человечек был невелик. Да, посланец грозного Вука выглядел совсем непрезентабельно!

Игорь поднялся со скамейки:

— Пойдем?

— Пойдем, если не передумал.

Они пересекли Новый Арбат, по улице Вахтангова вышли к магазину «Самоцветы», свернули в один переулок, потом в другой и остановились у невысокого старинного особняка. Казалось, что здание давно пустует: окна заколочены, у дверей кучи мусора. Человечек кивнул:

— Это здесь.

Игорь недоуменно посмотрел на него. Ну и где же здесь вход? Однако оказалось, что человечек указал не на сам особняк, а на пятиэтажный дом постройки примерно начала века, расположенный сразу за ним. Двор дома и парадные находились с другой стороны, а через арку полуразрушенного особняка вела дорожка к черному входу.

— Иди. Там тебя встретят.

Темнота арки и черная дыра подъезда выглядели зловеще. В подъезде его действительно ждали: два дюжих молодца в черном сразу заломили ему руки за спину, заткнули рот и поволокли сначала вниз по лестнице, потом по коридору с толстыми трубами, еле освещенному тусклыми желтыми лампочками, потом были еще два лестничных марша вниз, и еще коридор… Наконец достигли цели: то ли это был небольшой зал, то ли очень большая комната с низкими потолками и тоже плохо освещенная. Посреди комнаты на грубом табурете сидел широкоплечий бородатый человек в кожаной куртке.

Дюжие молодцы наконец отпустили Игоря. Он потер затекшие руки и усмехнулся:

— Зачем же так грубо?

— Другого не заслужил. — Голос у бородача был низким и хриплым. — Зачем ты хотел меня видеть?

— Поговорить. — Игорь старался, чтобы голос звучал ровно и спокойно.

— О чем нам с тобой говорить? Верни деньги и можешь быть свободен.

— У меня этих денег нет.

Бородач недобро усмехнулся:

— Зря ты это… Твой приход сюда может плохо кончиться…

— Знаю. Но мне надоело скрываться. Давай решим все недоразумения между нами раз и навсегда.

— Я уже сказал: верни деньги и можешь быть свободен.

— А я повторяю: у меня этих денег нет и не было. Я только договаривался о перечислениях. Последующие этапы контролировал другой человек. По твоему же приказу.

Вук пожал плечами:

— Я никакого приказа не отдавал. Ты был единственным уполномоченным.

— Ну, значит, меня подставили. Послушай, я отдал все свои средства — заметь, не маленькие, — на покупку оружия для «Двуглавого орла». Я сам сражался на вашей стороне три года, у меня шкура продырявлена…

— Я все это знаю и ценю. Учитывая твои прежние заслуги, мы не будем преследовать тебя как отступника. Верни деньги и живи дальше как хочешь.

— Да нет у меня этих денег! — Игорь чуть не сорвался, но в последний момент сумел себя сдержать. — Нет и не было! Подожди. Помнишь, мы договаривались, что эта финансовая операция будет моим последним делом в отряде? Помнишь?

Бородач кивнул.

— Так вот. Я провел всю предварительную подготовку. Я лично договорился с общинами в Гамбурге, в Брюсселе и в Женеве, а Францию обещал взять на себя Слободан. Деньги должны были быть переведены в Амстердам, счет на пароль. На этом мое участие в операции закончилось.

— Они и были переведены. И сняты. Вся сумма целиком. Пароль мог знать только ты.

— Но я не знал его! Не я открывал счет! Это должен был сделать Слободан.

— Слободан был убит еще до того, как деньги исчезли. Так что сам понимаешь…

Бородач угрожающе усмехнулся. Игорь вытер пот со лба.

— Но какой мне резон брать эти деньги? Я же сам отдал вам все, что имел!

— Вот именно поэтому. Ты разочаровался в нашем деле и решил возместить денежные потери. — Бородач презрительно сплюнул. — Все вы, чужаки, одинаковы!

— Хорошо. — Игорь предпринял последнюю попытку. — Как я могу доказать свою невиновность?

Бородач пожал плечами:

— Боюсь, что никак.

— А… Испытание?

— Ты имеешь в виду испытание охотой? — Бородач пристально смотрел на Игоря. — Ты пойдешь на это?

— Ничего другого мне, похоже, не остается.

Бородач ненадолго задумался, а потом сказал:

— Ну что ж, у меня была мысль, что ты предложишь такое решение, поэтому я приготовился. Стены в этом подвале достаточно толстые, звуки выстрелов никто не услышит. Так что…

Игорю приходилось слышать, что такое «испытание охотой», но своими глазами он этого никогда не видел. А вот теперь не то что увидит — станет главным участником.

В девятнадцатом веке «испытание охотой» использовали сербские вельможи (да и не только сербские) для разрешения споров, зашедших в тупик. Если обвиняемый был знатного рода и не мог доказать свою невиновность другим путем, он полагался на Божий суд. Человека помещали в закрытую комнату, достаточно большую, и давали в руки колокольчик. По углам комнаты ставили четырех стрелков с завязанными глазами. Обвиняемый должен был двигаться по комнате, колокольчик звенел, а стрелки пытались убить жертву, целясь на звук. Если в течение сорока минут обвиняемому удавалось остаться в живых, вина с него снималась. Бог был на его стороне. Но редко кому это удавалось…