Ноктюрн: Симфония Ночи

Второй полицейский бросил на него критический взгляд, обозначив, что вовсе не разделяет веселого настроения своего напарника. Затем нас завели обратно в фургон и машина вновь тронулась в путь. Пока мы ехали асфальтированная дорога стала значительно хуже и более отвратительного качества, то и дело машина наскакивала на неровности в асфальте. Пейзаж простирающийся вдоль дороги был, унылым и однообразным в основном лес, местами выгоревший, изредка встречались разрушенные поселения, разрушен заводы, дома, но располагались они далеко от дороги, поэтому рассмотреть я все руины толком то и не мог, пару раз практически вдоль дороги мы встретили заброшенные селения, деревянные дома, весьма приличного качества, правда с выбитыми стеклами, и обветшалыми крышами. Около одного из домов стоял автомобиль без колес, который был явно не военным, потому что окна его не были зарешечены, да и сам был он довольно небольших размеров. Ржавчина, только начала обволакивать его металлические двери, посему я сделал вывод что селение, мимо которого мы ехали было покинуто людьми совсем недавно. Просто другие дома, мимо которых мы проезжали, даже бетонные многоэтажные дома, были просевшими в землю, у некоторых вообще отсутствовали крыша или одна из стен, а эти дома были вполне, после небольшого ремонта, пригодными для обитания.

Так уныло и занудно тянулась поездка, небо заволокла туча, и в фургоне где нас везли, стоял сумрак. Все молчали, потупив взор, если по началу в глазах некоторых детей я видел что-то наподобие энтузиазма или заинтересованности, то теперь, глаза всех кто был со мной в одной лодке померкли, и не выражали ничего кроме обреченности. Вечером была еще одна остановка, нас еще раз покормили и напоили, я хотел было осмелиться и спросить о том, куда же все-таки нас везут, но тут же моё воображение одернуло мой решительный порыв, нарисовав мне картину того, как тут же приклад дробовика полицейского с размаху врезается в мою переносицу и я падаю на асфальт, а из моего носа бьет фонтан крови.

Я поднял голову вверх и увидел свинцовую тучу, медленно ползущую по небосводу. Тут, сразу же закапал моросящий дождик, усилив мрачность и так гнетущей, сумрачной атмосферы вечера. Я сделал глубокий вдох и простер руки к небу, позволив мелким каплям дождя капать на мои ладошки. Почему-то в данный момент дождь мне очень понравился, слегка прохладные капли , попадавшие на мою одежду и на мое лицо, как будто бы успокаивали. Да и вообще, надо сказать, что я люблю дождь и прохладную погоду, а жару просто не могу переносить.

Внезапно из самых дальних деревьев, что-то черное взметнуло вверх. Приглядевшись мы увидели, что это была стая ворон. Вороны испуганно каркали и летели прочь с места, на деревьях, которое они облюбовали в качестве ночлега.

– Что, то их напугало! – сказал один полицейский другому, – мы тут не одни! Быстро собираемся!

– Все в машину! – закричал другой полицейский.

Все быстро сели в фургон и машина тронулась с места.

Уже стемнело, машина мчалась по дороге и я приложившись в плотную лицом к узким вентиляционным щелям так и не мог ничего разглядеть. Тревога в моем сердце сменилась усталостью и я непроизвольно задремал. Я не помню, что мне снилось, кажется ничего и не снилось, но вот помню что я проснулся от сильного толчка, машина резко затормозили, явно во что то врезавшись, и всех, детей сидевших в фургоне, отбросило к передней стенке. Я никак не мог понять что происходит, затылком я ударился об чью-то голову, и чувствовал нестерпимую болью. Затем машина медленно дала задний ход, я в ожидании следующего толчка рефлекторно пытался за что-то ухватиться рукой, но я такой был не один, многие из детей, сидевших на задних сиденьях, не смогли удержаться и упали вниз, и все мы барахтались в темноте фургона, пытаясь за что-то ухватиться. Я нащупал рукой сиденье, уж не знаю, мое или нет, и вскарабкался на него. Машина ехала назад, потом остановилась, и резко рванула вперед, проехав нескольку секунд мы снова в что-то врезались, однако в это раз схватившись руками за сиденье, я все таки удержался. И тут внезапно послышались выстрелы. Видимо полицейские стреляли во что-то из окон грузовика. И тут я услышал, сильный стук: кто то бил по стенкам фургона, в котором мы все сидели, удары начали раздаваться со всех сторон. Затем послышались опять выстрелы. Удары по стенкам фургона не прекращались, и раздавались с такой силой, что фургон слегка покачивался. Я с опаской прислонился к смотровой вентиляционной щели, сквозь тусклое освещение фургона в основном только от фар, я смог разглядеть тени людей окруживших наш фургон и яростно колотивших его руками. И тут рядом с моим лицом, в щель через которую я смотрел, в фургон просунулись чьи то пальцы. Я в ужасе вскрикнул, и одернул голову назад. Руку я не видел, поскольку полностью она пролезть в фургон через узкую щель не могла, нот вот посиневшие пальцы, с черными ногтями я разглядел отчетливо. И тут фургон снова резко дернулся назад, затем вперед, пытаясь высвободиться из вязкой трясины, этих существ, которые нас окружили. Снова раздались выстрелы, затем снова толчок, после чего, подпрыгивая, словно ехавши по кочкам, машина все-таки смогла проехать вперед. Дальше фургон начал набирать скорость. Я перевел дыхание. «Что это было?» не прекращал я задавать себе вопрос, «что тут происходит?» , «что это были за существа, в стаю которых мы врезались?» «это были люди? Почему они шли вдоль дороги толпой посреди ночи? Почему вообще бросились вчера на нас в атаку?», «Да что это вообще тут такое?». Ночь бесшумно обтекала фургон в котором мы ехали, лишь слышался шум мотора машины, а так были тишина, кто-то из детей изредка пытался говорить, но не получая ответа от собеседника тут же замолкал.

Под утро машина остановилась, я кажется так и не поспал. Всех нас вывели на улицу на очередную кормежку. И тут я увидел машину: боковые металлические стены фургона были помяты, окна кабины машины, были все потрескавшимися и местами заляпаны кровью. Один из полицейских открыл капот машины и начал что-то чинить.

– Эй ты, – обратился ко мне его напарник, – чего смотришь? Поел, попил, иди в фургон садись, скоро уже поедем.

Но я стоял на месте как вкопанный, осматривая бампер машины, который был весь измят и измазан кровью.

– Что, произошло? – осмелился спросить я.

– Эй, а ну забери его отсюда, – сказал полицейский чинивший машину своему напарнику.

Его напарник схватил меня за шиворот и затащил в фургон.

– А ну сиди и не высовывайся! – скомандовал он.

Я сидел в фургоне и боялся высунуться. Небо было такое хмурое, серое, с высоко плывущими темными облаками. Утренний запах росы доносился до меня с лесной поляны, расположенной у дороги, это слегка успокаивало, но вопросы все больше и больше мучили меня, я не понимал, почему нас уже так давно везут в непонятном направлении, так далеко от дома, и кто эти существа, что напали на нас. Я весь был в догадках, кто это? Беглые рабочие? Не похоже, почему они брели вдоль автомобильной трассы поздно ночью, почему не заметили едущую машину? И почему не разбежались, а яростно бросились на фургон? Все происходящее казалось мне дурным сном, и уже вот-вот, должно было наступить пробуждение, но сон все продолжался и продолжался. Я начал скучать по семье. Увижу ли я их? Ах, если бы я знал тогда, в тот самый момент, что уже больше никогда мне не придется вновь встретиться с матерью и отцом, то я бы не смог дожить и до следующего утра, не говоря уже о тех нечеловеческих испытаниях, которые далее выпали на мою долю. Иногда неведение самый лучший вариант, а правда может очень сильно навредить, если ты к ней не готов, и сейчас был именно тот случай. Неведение давало надежду, тот слабый огонек, который горел в моем сердце посреди всего сумрака , хаоса и страха, окружавших меня.

– Ну все, едем, заводи всех в фургон, – скомандовал один полицейский своему напарнику.

Детей тут же запихали в фургон и закрыли дверь. Машина тронулась в путь. Не помню сколько мы ехали, помню лишь что я задремал, поначалу мы ехали спокойно, но вот в полусне я услышал непонятный шум, похожий на выстрелы, затем вскрики, но сил не было чтобы даже открыть глаза, так одолевала усталость, тем более что не мог понять, что мне сниться и есть игра моего воображения, а что реальность. И тут сильный толчок по фургону привел меня в чувство. Что толкнуло машину так что меня отбросило в сторону. Затем я снова услышал выстрелы, но уже не дробовики полицейских, а стрекотание автомата. Я повернул голову налево и увидел моего брата, лежащего рядом со мной, пуля, пробив стенки фургона попала ему в висок, и упас с сиденья, он мертвый лежал внизу около меня, из пулевого отверстия в голове у него текла кровь. Приподняв голову и осмотревшись я увидел, что не только мой брат был убит, но многие из детей были мертвы, некоторые были ранены. Выжившие оцепенели от ужаса. Кому-то из них впервые доводилось видеть смерть. Посмотрев на стенки фургоны я увидел свет сочившийся из пулевых отверстий. Тут уже для меня не было сомнений – по нам стреляли. И стреляли из автомата. Внезапно еще раз раздался стрекочущий звук автоматной очереди. Фургон потерял управление и закачался из стороны в сторону. Через несколько сделав большой крен в сторону, и сбавив при этом скорость, фургон остановился. Я огляделся, весь пол фургоны был залит кровью, а почти все дети рядом со мной были мертвы. Я кое-как сдержал крик, пытающийся вырваться из моей груди. Я поднялся на ноги и припал к смотровой щели. И тут я увидел такую картину: наш фургон стоял наискось к дороге. Около него стояли две серых, пошорпаных машины внедорожника, с непропорционально большими колесами, одна машина располагалась напротив кабины фургона, поэтому я полностью не мог ее разглядеть, вторая стояла прямо напротив боковой стены, через которую я смотрел. Из этой машины вышли, а лучше тут будет сказать спрыгнули трое человек, а один остался за рулем. Одеты они были в черные кожаные куртки, и темные джинсы, в руках двое из них держали охотничьи винтовки, а один был вооружен автоматом. И тут еще двое человек, находившихся в другой машине, вышли на линию моего обзора, один из них, приставив к спине полицейского винтовку, толкал его вперед. Затем когда его подвели к человеку вооруженному автоматом, полицейскому было приказано встать на колени. Человек вооруженный автоматом, видимо был самым главным среди них, и подойдя к полицейскому, к затылку которого был приставлен ствол винтовки, заговорил с ним:

– Откуда едите?

Полицейский молчал, потупя глаза в землю, но после того как получил ударом приклада винтовки в спину, от стоящего сзади человека, тут же заговорил:

– Квадрат Б12, промышленная зона.

– Куда везете оружие? – снова спросил полицейский с автоматом.

– Мы не везем оружие, – ответил полицейский и тут же сильный удар прикладом в спину свалил его на землю.

Человек с автоматом подошел к нему и придавил его шею к асфальту. Полицейский захрипел.

– Машина с оружием, выехала из квадрата на день раньше нашей, – простонал полицейский.

– А у вас тут что? – спросил человек с автоматом, заметно начиная волноваться.

– У нас генетический материал! Везем детей для генетических исследований!

Человек с автоматом посмотрел на фургон, по моему телу пробежал холод, я повернулся: весь пол фургона был залит кровь, большинство детей было убито, однако некоторые задыхаясь от страха сидели на своих сиденьях с широко раскрытыми глазами, кто-то, кто пришел в себя пытался стереть с себя брызги крови. Я снова прислонился к вентиляционному отверстию в стене.

– Бес, посмотри что в фургоне, – сказал человек с автоматом одному из своих сподвижников.

Довольно высокий человек, с короткой стрижкой направился к фургону, в котором мы сидели. Когда он дернул за дверь, дверь, заскрежетала, но не открылась.

– Закрыто, – ответил Бес.

– Давай ключ сюда, – закричал человек с автоматом на полицейского.

– Он в кармане, – ответил полицейский, все еще лежавший на земле.

– Доставай живо!

Полицейский встал на корточки и достал из кармана ключ, пристегнутый к ремню на цепочке, затем отстегнул его с карабина, и протянул человеку с автоматом. Тот взял в руки ключ, повертел его в руках, а затем кинвнул, Бес, который все еще стоял у дверей фургона. Бес, быстрым шагом направился к полицейскому и я подумал, что он хочет взять ключ, но нет, Бес зашел за спину полицейскому, резким движением снял с плеча дробовик и направив ствол на голову полицейского нажал на курок. Раздался выстрел. Полицейский безжизненно плюхнулся на землю, половина его черепа была оторвана выстрелом. Бес довольно улыбался.

– Ну все, – проговорил человек с автоматом, пренебрежительно смотря на капли крови, попавшие ему на куртку, – все открывай фургон, если там и остался кто живой, возьмем себе и продадим работорговцам. Хватай ключ, Бес, – сказал он и тут же подбросил ключ вверх, по направлению к Бесу.

Бес одной рукой ловко схватил ключ, летевший в его сторону, а затем направился к фургону. Я прокручивал в голове все сказанное, и то что у этих людей намерения были не добрыми сомнений у меня не оставалось, я отпрянул от моей смотровой щели, и ринулся в дальний угол фургона, случайно запнувшись о чей-то труп, я упал на пол попытавшись встать, увидел что все рукава моей одежды я испачкал в чьей-то крови. Почему-то в тот момент, моей первой защитной реакцией было забиться в самый дальний угол фургона и сидеть там закрыв лицо руками, ведь я наверное так бы и сделал если бы не упал. И тут я услышал скрежет открывающейся двери. Я решил замереть и притвориться мертвым. Дверь открылась.