НОКТЮРНЫ: пять историй о музыке и сумерках

Отвечая на вопрос Линди, я признался, что самое здесь для меня тяжкое — это невозможность поиграть на саксофоне.

— Но вам же понятно, почему Борис вам это запретил, — сказала Линди. — Только представьте: если вы подуете в свой инструмент раньше положенного времени, клочья от вашего лица разлетятся по всей комнате.

Идея показалась Линди страшно забавной, и она замахала на меня рукой, будто именно я отпустил эту остроту, приговаривая: «Да будет вам, хватит, сколько можно!» Я тоже рассмеялся и потянул кофе через соломинку. Потом Линди пустилась в рассказы о разных своих друзьях, недавно перенесших пластические операции: как это все обстояло, по их словам, и какие забавные случаи с ними приключались. Все до единого из тех, кого она упоминала, были знаменитостями или связаны со знаменитостью брачными узами.

— Итак, вы играете на саксофоне, — Линди вдруг переменила тему. — Хороший выбор. Это чудесный инструмент. Знаете, что я говорю всем молодым саксофонистам? Советую им слушать прежних профессионалов. Я знала одного саксофониста — тоже, как вы, подающего большие надежды; так он не очень-то слушал всех этих давних мастеров. Уэйна Шортера [32] и прочих. Я ему сказала: вы от прежних профессионалов научитесь многому. Может, это и не так потрясающе, но прежние профессионалы дело знали туго. Стив, вы не против, если я что-нибудь поставлю? Показать вам, о чем я веду речь?

32

Уэйн Шортер(р. 1933) — американский саксофонист и композитор, в 1959–1964 гг. играл с Артом Блейки, в 1964–1970 гг. — с Майлзом Дэвисом, в 1971–1985 гг. — в группе Weather Report.Многие из его композиций стали стандартами.

— Нет-нет, ничуть не против. Но, миссис Гарднер…

— Прошу вас, называйте меня просто Линди. Мы тут все равны.

— Хорошо, Линди. Я только хотел уточнить, что не так уж и молод. Мне, собственно, скоро исполнится тридцать девять.

— Неужели? Ну что ж, все равно это еще молодость. Но вы правы: я думала, вы гораздо моложе. С этими эксклюзивными масками, которыми нас Борис наградил, разобраться не так-то просто, верно? По рассказам Грейси я посчитала вас эдаким подающим большие надежды юношей: быть может, родители оплатили операцию, чтобы способствовать вашему оглушительному дебюту. Простите мою ошибку.

— Грейси сказала, что я подаю большие надежды?

— Не придирайтесь к ней. Она сказала, что вы музыкант, и я спросила, как вас зовут. А когда заметила, что ваше имя мне незнакомо, она пояснила: «Это потому, что он еще только подает большие надежды». Вот и все. Э, но послушайте, какая разница, сколько вам лет? У прежних профессионалов учиться никогда не поздно. Мне хочется, чтобы вы послушали вот это. Думаю, вам будет интересно.

Линди направилась к шкафчику и вернулась с компакт-диском в руках:

— Вы это оцените. Саксофон здесь — само совершенство.

В номере у Линди стояла точно такая же аудиосистема «Банг и Олуфсен», что и у меня, и вскоре пространство наполнило сочное звучание струнных. Еще несколько тактов — и сквозь него прорезался дремотный, напоминающий Бена Уэбстера [33] теноровый саксофон и далее повел за собой оркестр. При малом знакомстве с предметом вы бы могли даже принять это вступление за те, какие делал Нельсон Риддл для Синатры [34] . Но затем возник голос, который принадлежал Тони Гарднеру. Песня (я сразу ее вспомнил) называлась, кажется, «Снова в Калвер-Сити» — баллада, особого успеха не имевшая, а теперь ее вообще никто не исполняет. Тони Гарднер не прерывал пения, саксофон следовал за ним, отвечая на каждую строку. Все было легко предугадать заранее, а песня в целом отдавала слащавостью.

33

Бен Уэбстер(1909–1973) — влиятельный американский тенор-саксофонист эпохи свинга, в 1930-е гг. играл в оркестре Кэба Кэллоуэя, в 1930-1940-е — у Дюка Эллингтона; с 1964 г. в Европе.

34

…могли даже принять это вступление за те, которые делал Нельсон Риддл для Синатры. — Нельсон Смок Риддл-мл. (1921–1985) — известный руководитель оркестра и аранжировщик, работал в 1950-1960-е гг. на лейбле «Кэпитол» с такими исполнителями, как Элла Фицджеральд, Фрэнк Синатра, Дин Мартин, Нэт Кинг Коул, Джуди Гарленд, Пегги Ли, Розмари Клуни и др., а уже в 1980-е гг. — с Линдой Ронстадт (на лейбле «Эсайлем»). Лауреат «Оскара» за музыку к выпущенной в 1974 г. экранизации романа Ф. С. Фицджеральда «Великий Гэтсби».

Впрочем, через минуту-другую я перестал уделять особое внимание музыке: Линди, впав в мечтательность, медленно танцевала передо мной в такт мелодии. Двигалась она свободно и изящно (к телу хирургический нож явно не прикасался); фигура у нее была стройная, ладная. Надето на ней было, скажем так, нечто среднее между ночной сорочкой и платьем для коктейлей: смахивающее на халат медсестры и в то же время довольно эффектное. К тому же я мысленно пытался кое-что для себя прояснить. У меня сложилось довольно четкое впечатление, что Линди недавно развелась с Тони Гарднером, но поскольку во всей стране я последний, до кого доходят сплетни о шоу-бизнесе, то мне невольно подумалось, что я что-то напутал. А иначе с какой стати Линди танцует вот так, завороженная музыкой, и явно ею упивается?

Тони Гарднер ненадолго умолк, струнные нарастили звучание, вступило соло пианиста. Тут Линди как будто вернулась на землю. Перестала кружиться, щелкнула дистанционным пультом, потом села на диван напротив меня.

— Разве это не изумительно? Понимаете, о чем я?

— Да, это было прекрасно, — откликнулся я, не вполне уверенный, говорим мы только о саксофоне или нет.

— Ваши уши, между прочим, вас не обманули.

— Простите?

— Я говорю о певце. Это именно тот, о ком вы подумали. Если он мне больше не муж, это вовсе не означает, что я не могу слушать его записи, ведь так?

— Разумеется.

— А какой чудный саксофон. Теперь вам понятно, почему мне хотелось, чтобы вы его послушали?

— Да, исполнитель прекрасный.

— Стив, а у вас есть какие-то записи? То есть записи вашей игры?

— Конечно. У меня в номере есть несколько компакт-дисков.

— В следующий раз, дорогуша, когда вы ко мне придете, захватите их, пожалуйста, с собой. Мне так хочется послушать вашу игру. Обещаете?

— Хорошо, если это не вгонит вас в скуку.

— Нет-нет, не вгонит. Надеюсь, вы не сочтете меня надоедой. Тони вечно повторял, что я надоеда, оставь людей в покое, но знаете, мне кажется, это у него был снобизм. Многие знаменитости полагают, что они должны интересоваться только другими знаменитостями. Я никогда так не думала. Я в каждом вижу возможного друга. Возьмите Грейси. Мы с ней сдружились. Со всей домашней прислугой я тоже на дружеской ноге. Видели бы вы меня на вечеринках. Все до одного толкуют между собой о последних фильмах и всяком таком. И только я одна шушукаюсь с официанткой или с барменом. Разве это надоедливость — как, по-вашему?

— Нет, ничуть. Но послушайте, миссис Гарднер…

— Линди.

— Линди. Послушайте, быть в вашем обществе — это словно в сказку попасть. Но эти транквилизаторы меня вконец измотали. Мне, пожалуй, надо пойти прилечь.

— Ох, вы неважно себя чувствуете?

— Ничего страшного. Просто от этих лекарств…

— Вот незадача! Но когда вам станет получше, приходите непременно. И принесите свои записи. Договорились?

Мне снова пришлось заверить Линди, что я чудесно провел время и опять ее навещу. Когда я шагнул за порог, она спросила:

— Стив, а вы играете в шахматы? Я худший на свете игрок, но у меня прелестнейшие шахматы. Мне их на прошлой неделе принесла Мэг Райан [35] .

У себя в номере я достал из мини-бара бутылочку кока-колы, сел за письменный стол и уставился в окно. За ним расстилался розовый закат. Располагались мы почти на самом верху, и мне хорошо было видно, как вдалеке по автостраде катились автомобили. Спустя несколько минут я позвонил Брэдли — и хотя секретарша долго держала меня на линии, он в конце концов взял трубку.

35

Мэг Райан(р. 1961) — популярная актриса, снимается преимущественно в романтических комедиях и мелодрамах.

— Как лицо? — озабоченно осведомился он, словно интересовался благополучием любимой животины, оставленной на мое попечение.

— Откуда мне знать? Я все еще Человек-невидимка.

— У тебя все хорошо? А то голос какой-то… упавший.

— Это я павший.Вся эта затея ошибочна. Теперь я это понимаю. Все зря.

Брэдли немного помолчал, потом спросил:

— Операция оказалась неудачной?

— Операция, не сомневаюсь, удачная. Провально все то, к чему она приведет. Этот проект… Ему никогда не осуществиться так, как ты говорил. Зачем только я тебе позволил себя уломать?