Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

Именно такой налог и был введен номенклатурой в СССР под названием «налог с оборота». Взимается он тоже якобы из социалистического хозяйства. Сбивчивые разъяснения советской экономической науки, что налог с оборота — собственно не налог вовсе, так как не влечет за собой перехода из одной формы собственности в другую, старательно обходят вопрос: кто же все-таки платит этот налог?

Между тем ответ на такой вопрос очевиден. Налог с оборота включается в отпускную цену товаров, именно он и составляет ее отличие от производственной цены. Как только товар отпущен торговым организациям, предприятие перечисляет государству из полученных за товар денег налог с оборота. Правила здесь строгие: перевод налога с отпущенного товара производится немедленно по получении счета или ежедневно (на 3-й день после отпуска товара). Небольшим предприятиям разрешено производить перевод налога с оборота один раз в 10 дней (3, 13 и 23 числа каждого месяца). Лишь совсем маленьким мастерским, производящим так мало, что причитающийся с них налог с оборота не превышает 1000 рублей в месяц, разрешен ежемесячный перевод налога (23 числа). Таким образом, номенклатура без задержки получает произведенную прибавочную стоимость.

Между тем торговая сеть передает налог с оборота в розничную цену товара. Тут-то и обнаруживается, наконец, подлинный плательщик этого налога — покупатель.

А кто покупатель? Поскольку налог с оборота введен главным образом в производство потребительских товаров, покупатель — советское население. На него и взваливается номенклатурой этот косвенный налог, ханжески замаскированный под «государственный доход из социалистического хозяйства».

Ставки налога с оборота, разумеется, держатся в секрете. Но некоторое представление об их величине можно составить по цифрам, проскочившим в советскую печать в последние хрущевские годы, когда несколько ослабла бдительность цензуры.

Налог, то есть тем самым наценка, составляет от 50 до 75 % отпускной цены на следующие потребительские товары: автомашины, бензин, керосин, велосипеды (для взрослых), фотоаппараты, пишущие машинки, авторучки, текстиль, спички, нитки и другие; от 33 до 66 % — на швейные машины, иголки, металлическую посуду, алюминиевые столовые приборы, обои, резиновые изделия, лампочки, электропровода, писчую бумагу, цемент; 50 — на муку, 55 — на сахар, 70 — на растительное масло, 72 — на кожаную обувь, до 77 % — на искусственный шелк. [256] Как видим, наценки большие.

256

См. А. Смирнов. Экономическое содержание налога с оборота. М., 1963.

«Для чего же это нужно? — удивится иной читатель. — Гораздо разумнее было бы никаких наценок не делать, продавать товары дешевле и соответственно снизить зарплату. А то Советское государство зачем-то вводит массу ненужной бухгалтерской работы и искусственно раздувает инфляцию».

Зря удивляется читатель: всю эту бессмыслицу номенклатура делает исключительно для него самого. Ведь он же только что неодобрительно смотрел на цифру средней зарплаты в Советском Союзе. Что бы он сказал, если, следуя его рецепту, и она была бы сокращена, видимо, не меньше чем на одну треть?

Куда направляется извлекаемая номенклатурой масса прибавочной стоимости?

Мы уже сказали: было бы наивно считать, что она вся проедается классом номенклатуры. Как и в других эксплуататорских обществах, при реальном социализме правящий класс даже при самом большом расточительстве не может израсходовать на личное потребление всю массу прибавочного продукта, создаваемого трудом многих миллионов людей.

Однако, помимо личного потребления членов класса, у него есть коллективное, классовое потребление. Оно и поглощает в СССР львиную долю производимой прибавочной стоимости.

Составные части классового потребления номенклатуры в общем правильно названы в книге Куроня и Модзелевского, хотя и расставлены в соответствии с традиционной марксистской схемой, а не по значению их в системе реального социализма. Между тем классовое потребление номенклатуры в полной мере следует не какой-нибудь идеологической схеме, а ее классовым интересам.

Главной частью нужно безусловно считать потребление с целью дальнейшего укрепления и расширения власти класса номенклатуры — в полном соответствии с основным экономическим законом реального социализма. Речь идет о расходах на работу партийных органов и их аппарата, на огромную машину органов госбезопасности, на Вооруженные Силы и военные отрасли промышленности, на органы и войска МВД, лагеря, тюрьмы, прокуратуру. Небольшая доля перепадает и на менее жизненно важные придатки этой системы: суды, милицию.

Значительно больше, чем на эти придатки, хотя, конечно, меньше, чем на основные элементы фундамента власти, выделяется на идеологическую обработку населения, а также на органы внешних сношений (политических, экономических, культурных и т. д., которые на деле все являются политическими).

На втором месте следует назвать так называемые «социалистические накопления», используемые для инвестиций в народное хозяйство страны. Речь идет, следовательно, о наращивании коллективной собственности номенклатуры, что и стоит в круге ее интересов на втором месте.

Последнее место занимают расходы на науку, культуру, образование, здравоохранение, спорт и т. д. Они носят менее ярко выраженный классовый характер, хотя, конечно, также производятся в интересах господствующего класса.

Как видим, номенклатура расходует прибавочную стоимость в строгом соответствии со своими — уже известными нам — классовыми интересами. Определенная раз-яйца между названными тремя категориями использования прибавочной стоимости состоит в различной степени их приемлемости для трудящихся.

Более всего приемлема третья категория. Хотя речь идет о вспомогательных расходах с целью обеспечить извлечение прибавочной стоимости номенклатурой, тем не менее здравоохранение, образование, развитие мирных отраслей науки, а также культура в той ее части, в которой она не подчинена полностью пропаганде, — приемлемое для трудящихся использование создаваемой ими прибавочной стоимости.

Во второй категории потребления прибавочной стоимости классом номенклатуры также есть отдельные приемлемые для трудящихся стороны. Это, во-первых, обеспечение рабочих мест как следствие делаемых инвестиций: хотя номенклатура производит их с целью получения прибавочного продукта, параллельно с ним создается и необходимый продукт, дающий трудящимся возможность существовать. Это, во-вторых, вложения в производство товаров народного потребления, в жилищное строительство — короче, в производство того, что потребляют сами трудящиеся, хотя эти вложения скромны и делаются номенклатурой как уступка с целью обеспечить существование рабочей силы.

Есть небольшой положительный для трудящихся элемент даже в первой категории потребления прибавочной стоимости: суд и милиция, хотя и рассматриваются значительной массой советского народа как враждебные ему учреждения, частично все же обслуживают и интересы трудящихся.

Но в огромной части в первых двух категориях расходование выжатой из трудящихся прибавочной стоимости осуществляется во вредных им целях. Ибо как иначе можно назвать цель укрепления и расширения власти класса номенклатуры над трудящимися и обеспечения дальнейшего извлечения из них прибавочной стоимости? Рабочий при реальном социализме, констатируют Куронь и Модзелевский, «производит жизненный минимум для себя и содержит государственную власть против себя. Продукт труда рабочего противостоит ему как чуждая, враждебная сила, так как, хотя он и производит этот продукт, последний ему не принадлежит». [257]

257

J. Kuron, К Modzelewski. Op. cit., S. 26.

17. Принудительный характер труда

Маркс претендовал на открытие не стоимости, а прибавочной стоимости. А почему, собственно, вообще понадобилось ее открывать?

Ведь на протяжении предшествовавших столетий факт создания прибавочного продукта непосредственными производителями и его присвоения хозяевами был общеизвестен и не вызывал сомнений. Как справедливо писал Эдуард Бернштейн, в докапиталистические времена никто и не пытался маскировать этот факт.

«Там, где он должен был производить продукт для обмена, раб был чистейшей машиной для производства прибавочной стоимости. Прибавочный труд крепостного и зависимого работника выступал в явной форме барщины, оброка или десятины». [258]

258

E. Bernstein. Die Voraussetzungen des Sozialismus und die Aufgaben der Sozialdemokratie. Stuttgart, 1921, S. 75.