Номер десять
Шрифт:
— Можно, теперь я тебя поцелую — тихо произнесла она и, не дождавшись его ответа, достала чупа-чупс и прижалась к нему губами.
Снова те же движения. Его горячие руки. Всё по кругу. Она снова теряла голову. Она хотела так же безумно его целовать, но не могла. Аделия была с ним всего второй раз, хотя, если посчитать все ночи, то пальцев бы на руках не хватило. Но, она не могла себе это позволить. Она хотела его больше, чем когда-либо, а потом, неожиданно встала и пошла к бортику моста.
— С тобой всё в порядке? — спросил Отто.
— Да — ответила она и очень захотела, чтобы он подошёл к ней.
Словно
— Что ты делаешь, сумасшедший?! Я же тяжёлая — смеясь, повторяла она.
— Люблю тебя — произнёс он и опустил её на землю.
— Потанцуй со мной.
— Прямо здесь?
— Да.
— Я никогда не танцую на улице…
Аделия уже была готова расстроиться, как вдруг он добавил.
— Но сегодня можно сделать исключение.
— Научи меня танцевать танго.
— Это сложно и не делается за один раз.
— Хотя бы немножко.
— Хорошо. Тогда просто чувствуй меня.
Отто взял её ладонь в свою руку и нежно прижал за талию к себе.
Аделия ничего не делала, но только растворялась в его движениях. Он касался её щеки своей, ветер бил по лицу, она случайно наступала на его ноги: всё перемешалось.
— Наверное, сегодня всё же лучше обойтись без танго — тихо рассмеявшись, сказала она — иначе я растопчу все твои туфли.
— Тогда просто потанцуй со мной.
Нос к носу, рука в руке, сердце к сердцу… Там, в центре огромной реки, на небольшом островке, куда вели тысячи мостов, они впервые танцевали, а весь мир пропал.
Отто снова начал её целовать. Теперь нежно, так, как любила она. Он целовал её в нос, щеки, а она просто гладила его волосы.
Это было непонятно для стабильных жизненных вещей. Как человек, которого ты совсем не знаешь, может быть самым близким? Наверное, и правда, самым родным можно назвать того, кто знает, как сладко ты обнимаешь ночью подушку, сколько ложек сахара ты сыпешь в кружку, как ты любишь завязывать галстуки и за что ты так любишь луну. Они совершенно друг друга не знали, но, в то же время, знали друг о друге столько, сколько не знали даже самые близкие люди.
Он не отпускал её от себя ни на секунду. Но, она и не хотела убегать.
— Ты не сбежишь сегодня, как тогда? — прижимаясь к ней лбом, спросил он.
— Нет. Ты же не отпустишь.
— Больше никогда.
Это было самое особенное место. Там не было людей. Только большой, высокий деревянный плот над водой и эта лавочка. Впереди еще один остров. Много синей воды. Огромное ясное небо и ни одного облачка. Там была тишина. Много деревьев повсюду. Это был маленький рай на земле.
Они снова уселись на лавку. Аделия обнимала его плечи. Отто обнимал её одной рукой. Они просто сидели и мечтали. Мечтали о том, что когда-нибудь они так же будут гулять рядом, вокруг будут бегать дети, что Отто будет на них за что-нибудь ругаться, а Аделия будет их защищать. Они мечтали, хотя, может быть, оба знали, что такого не будет никогда.
— Можно спросить тебя?
— Конечно.
— Почему ты согласилась выйти замуж?
— В смысле?
— Всегда есть причина, по которой человек идёт на такой поступок.
Аделия молчала.
— Почему ты молчишь? Или причины нет?
— Есть.
— Какая?
— Я
не хочу тебе сейчас об этом говорить. Расскажу в другой раз.— Почему?
— Пожалуйста, Отти, не сегодня.
— Хорошо — коротко ответил он и спрятал свою голову в её волосах.
— Я хочу кое-что сделать! — неожиданно громко закричала Аделия и подскочила, смеясь.
— Больная — рассмеявшись, ответил Отто и покачал головой.
Она оббежала лавочку с другой стороны и крепко обняла его за плечи. Щека к щеке. Отто улыбнулся.
— Какая же ты сумасшедшая.
— Я всегда мечтала так сделать — ответила она и поцеловала его в щёку.
— Я тоже так хотел.
Аделия обрадованно вернулась к нему на колени и поцеловала его в шею. Он дрогнул.
— Не делай больше так — сглатывая комок в горле, произнёс он.
— Почему? Не нравится?
— Очень нравится. Только не здесь.
— Хорошо.
— Я не хочу об этом говорить, но через полтора часа у меня поезд. Нужно уже потихонечку собираться.
— Ты совсем не можешь остаться? — с надеждой спросила она и почувствовала, как к глазам начинают подступать слёзы.
— Маленькая, только не плачь. Адель, я не навсегда. Я скоро вернусь и заберу тебя с собой.
— Обещаешь?
— Да.
Минуты отъездов всегда печальны. Кажется, ждал, ждал, дождался и потом снова придётся ждать. Грустно отпускать. Отпускать, когда нет возможности задержаться. В такие минуты кажется, что каждое мгновение может что-то продлить и изменить. В такое время важна каждая минута, и время хочется остановить. Но… нет. Время непослушно и безжалостно с теми, кому его не хватает.
Всю дорогу обратно они ехали молча. Аделия с трудом сдерживала слёзы, потому что знала, что Отто очень не любит таких слёз. Он же сдерживал себя, чтобы не увести её с собой. Они вышли за одну остановку до вокзала.
— Теперь я поеду на вокзал, а ты домой — коротко произнёс он и поцеловал её руку.
— Почему? Я хочу тебя проводить.
— Я не люблю прощаний.
Аделия уже практически не могла сдерживаться, и чем больше он смешил её, чем больше пытался поднять ей настроение, тем сильнее сжималось её сердце от боли, которая разламывала кости по частям.
— Адель, я вернусь и заберу тебя.
— Когда?
— Скоро.
— Еще минутку.
— Нельзя. Иначе мы с тобой не попрощаемся никогда.
— Я знаю.
Отто взял её лицо в свои ладони и заглянул ей в глаза.
— Я люблю тебя, моя Адель.
— И я люблю тебя — ответила она и почувствовала, как одна слеза всё же вырвалась наружу.
— Сегодня ночью встретимся, как всегда?
— Конечно.
— Я буду ждать тебя.
Аделия шла домой, совершенно не замечая того, что на улице уже разливался дождь. Сердце ликовало и танцевало. Душа пела. Она ловила ртом капли дождя, кружилась вокруг себя и была так счастлива, как еще никогда в жизни. Руки всё еще пахли духами Отто. Ей казалось, что она вся насквозь пахнет им. Плечи всё еще носили отпечаток его рук. Волосы всё еще чувствовали его пальцы. Губы всё так же приятно болели. Всё тело покрывалось до боли знакомыми мурашками, когда она вспоминала его объятия.