Номер десять

Неожиданно дверь в ванную комнату захлопнулась. Гель попал в глаза, и она никак не могла их открыть, как вдруг почувствовала на себе уже знакомые руки. Он бросил душ и взял её лицо в свои ладони.

Она ощутила его вкус. Приятный. Сладкий. Тот, которого ей всегда не хватает.

— Что ты здесь делаешь? — удивлённо произнесла она, когда глаза уже были свободны от геля.

— Сам не знаю — коротко ответил он и снова поцеловал её.

Аделия пыталась прикрыть губы ладонями, но он продолжал целовать её одну за другой. Она попыталась выставить его вон, но, когда её руки были крепко взяты в замок над головой, все споры закончились.

— Ненавижу тебя — обронила она.

— Я тебя сильнее — бросил он и грубо поцеловал её.

— Пусти!

— Ты моя!

Он начал целовать её уши, теребя языком мочку и крепко вдавливая её в стеклянную душевую стенку, проводил языком по шее, практически не касаясь. Она снова почувствовала его вкус на своих губах и теперь сама обхватила руками его шею.

— Мой Отти… — шёпотом вырвалось у неё, но он не дал ей закончить и снова дико поцеловал.

Аделия крепко закрыла глаза, потому что ей казалось, что если она откроет их, то всё это окажется каким-то приятным и сумасшедшим сном.

Он начал опускать ниже, так, что она больно цеплялась за его волосы и запрокидывала от удовольствия свою голову назад. Поцелуями была объята ключица, грудь, а теперь еще и живот. Она снова запрокинула голову назад и снова вырвалось:

— Мой Отти…

Он целовал её живот. Медленно, круговыми движениями водил языком, но не опускался ниже.

Неожиданно Отто поднялся, а она закинула на него одну ногу. Но нет: между ними всё еще была эта невидимая грань. Аделия чувствовала, как безумно он хочет её, хотя и сама хотела этого не меньше.

— Скажи, что ты моя… — хриплым голосом ей на ухо, прошипел он.

— Только твоя.

Ему не нужно было целиться — он попадает сразу. Отто сильно прижался лбом к её лбу и вошёл второй раз. Аделия зажмурила глаза, и голос вырвался наружу. Он вошёл снова, и она крепко обхватила его спину руками. Отто немного приподнял её так, что она стояла на носочках. Он двигался медленно, но теперь не выходил из неё. Она почти не стонала, только глубоко дышала. Он делал то же самое. Его безумные вдохи и выдохи били прямо в её ухо, от чего она хотела его еще больше. Каждый его глубокий стон окончательно выключал здравый смысл, а сердце сходило с ума.

Становилось жарче. Вода из брошенного душа сильным напором брызгала вверх. Он брал её, обхватывая двумя руками спину. Он прижимал её к себе сильно. Она впивалась в него ногтями, не в силах контролировать всё, что происходит.

Еще немного безумства. Еще чуть-чуть.

Он стал накаляться еще больше. Она была готова, но держалась. Она хотела вместе с ним. Одновременно.

Через минуту они сорвались. Глядя друг другу в глаза, он отдавал ей свою душу, а она ему свою. Он вдавливал её в стенку и взрывался снова и снова, а она оседала в его руках.

А потом остался лишь взгляд друг другу глаза, за которым последовал только один единственный поцелуй.

* * *

Аделия проснулась еще в семь часов. Снова по всему телу растекалась приятная, томная боль. Она на носочках отправилась в душ, чтобы не разбудить Элли. Посмотрев в большое зеркало, она вспомнила руки Отто прошлой ночью. Кожа тут же среагировала на её мысли, словно на нежное прикосновение. Растрёпанные волосы торчали в разные стороны, но глаза блестели от счастья.

Умывшись и причесавшись, она направилась на кухню пить чай. Город еще приятно спал.

Аделия любила утро за тишину. За эту невинную тишину, впитанную в рассвет. В сливочно-клубничное небо и взбитые облака.

* * *

Утро — это то время, которое любит одиночество. Никаких слов, мыслей, людей. Только ты и утро. Иногда ничего не может быть прекраснее.

* * *

— Как ты так рано встала? — сонно зевая, спросила Элли, войдя на кухню в одной майке.

— Не знаю — ответила Аделия, сделав глоток чая — За мной же Джери должен заехать.

— Во сколько?

— Часам к десяти.

— Ты будешь на выпускном до конца?

— Нет. Думаю, что только посижу на вручении дипломов, а потом пойду.

— Он не обидится?

— Думаю, что нет.

— Сегодня передавали больше тридцати градусов, будет пекло.

— Знаю.

— Придумала, в чём пойдёшь?

— А разве есть выбор? У меня же только платья и больше ничего.

— Ты, как всегда — улыбаясь, ответила Элли — короче я, наверное, пойду дальше спать.

— Конечно, иди.

— У тебя, кстати, вроде как, в комнате телефон звонит.

— Спасибо — подорвавшись, ответила Аделия и побежала к себе.

Телефон «разрывался» под подушкой.

— Слушаю — радостно произнесла она.

— Я не разбудил тебя? — ласково спросил Отто.

— Нет, я думала, что ты спишь.

— А я думал, что ты тоже. Чего так рано поднялась?

— Не знаю. Собираюсь потихонечку.

— Красивая.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты любишь платья. Ты не можешь быть некрасивой.

Аделия улыбнулась и добавила:

— А мне нравятся твои костюмы, рубашки.

— Правда?

— Да. У меня есть для тебя сюрприз.

— Какой? — загадочно спросил Отто.

— Узнаешь, когда заберёшь меня.

— Маленькая шантажистка. Ты просто хочешь, чтобы это случилось быстрее.

— Конечно — улыбаясь, ответила Аделия.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты мне улыбаешься. За то, что ты есть.

— Мой Отти.

— И за то, что называешь меня так, тоже спасибо.

— Тебе спасибо, за то, что ты есть.

Наступила тишина. Каждый из них подумал о своём маленьком счастье.

— Иди, моя Адель, собирайся.

— Уже? — недовольно спросила она.

— Конечно. Надень самое красивое платье.

— Я теперь всегда выбираю самое красивое.

— Почему?

— Потому что в любой момент за мной можешь приехать ты. И я знаю, что ты сейчас улыбаешься.

— Точно — довольно ответил он — ну, всё, иди уже.

— Я тебя целую, мой Отти.

— И я тебя, моя Адель.