Норильск - Затон

Илье надоел весь этот непонятный разговор. Ночь говорили, утро с того же началось, к тому же время шло, и желудок требовал своего. Чмокнув её в раскрасневшиеся щёчки, предложил:

— Малыш, пойдём завтракать, я проголодался. Ты хоть сколько-то спала или около окна просидела всю ночь?

Но жена сияла счастьем.

— Я просмотрела её на тебя.

— Дурдом, — проворчал он. — Детка, давай съездим к врачу? — осторожно предложил он.

Сообразив, что напугала его, она, решив не открывать правды, свалила всё на полярные особенности.

— Со мной полный порядок, просто тяжело привыкаю к полярному дню.

Подозрительно посмотрев на неё, он всё-таки не стал углубляться в эту тему, а перешёл на тему желудка — завтрак.

— Что там у нас на завтрак? Отлично, — навалил он на тарелку подогретых фаршированных блинов, — Лиза, слышишь, обещал Тимофею Егоровичу уху организовать, как только закончим дизельную. Так, что я эту ночь на реке просижу, не жди меня, цыплёнок.

— Илюша, — подлетела к нему Лиза, — можно мне с ним поговорить.

— Ну, я не знаю… — растерялся он.

Она умоляла:

— Дорогой, пожалуйста. Я недолго. Не отказывай, прошу тебя.

— Лиза… — тянул Илья, не зная как отговориться.

— Илюша, родненький, — не отставала жена.

Наконец, он решил устроить допрос.

— Зачем тебе эта канитель. Неудобно. Как ты себе это представляешь… В мужских кругах не принято.

Лиза надеялась, что он не откажет ей, поэтому и прилагала все усилия.

— Я не могу согласиться… И потом, я чуть-чуть, — ныла она. — Признаю, мне самой не нравится это, но мне надо… Я должна так поступить. А ты не понимаешь. Я вижу, ты меня действительно не понимаешь.

— Детский сад какой-то. Там одни мужики будут, — растерялся Седлер, тяня время, и придумывая причину для оправданного отказа.

— Миленький, ну, соглашайся, это ж история, интересно знать, а здесь такой случай, такой необычный человек. — Сочиняла она, выкрутившись и придумав о чём врать, быстрее его. Не могла же она так запросто выложить всю правду. Хваталась сейчас за соломинку, лишь бы узнать о родителях. «Вдруг где-то, чего-то он, Мозговой, слышал о них. Мало ли случаев всяких в жизни бывает, а что если и ей повезёт? Читала статью не так давно, так там потерявшиеся в войну дети жили на одной улице, ходили каждый день по одним и тем же дорожкам, толкались в одних очередях и даже не подозревали о своём родстве».

— Уговорила, обещаю, — наконец сдался муж, уступая её настойчивым уговорам. — Пристрою тебя кашеваром, «поляну» накрывать.

— Илюшенька, золотко, — прыгала она вокруг него, пытаясь дотянуться до щёк и губ.

— Всё, всё, не подпрыгивай, обмусолишь меня всего, буду стоять на разводе в жёнушкиных поцелуйчиках.

— Я тебя на крыльцо провожу, — металась она радостная перед зеркалом, наспех водя расчёской по голове.

— Зачем?

— Мне так хочется, — схватилась она за его руку, обеспечив себе согласие.

А он, загнанный малявочкой женой в угол, бурчал:

— Я чувствую себя кроликом, Лиза. Ты опять целоваться полезешь, а там как на арене со всех щелей просматривается, а я всё-таки командир, солидности должность требует.

Она виновато покраснела, потому что подобная мысль, только что промелькнула в её голове. Придётся реабилитироваться.

— Я только за пальчики подержусь, — клятвенно обещала Лиза, всё-таки не удержавшись, чмокая его в щёку. «Господи, какими смешными ты поделал мужиков. Таких сильных, умных, и всё же беспомощных перед своей любовью к женщине, боящихся зависимости от женского тела, её тепла и любви. Разве не держится этот мир на ней и ни на чём другом? Только что котёнком мурлыкал в моих объятиях, а тут враз солидность понадобилась, может, надо было догнать его и, запрыгнув на руки, впиться в любимые губки, вот бы он покрутился». — Представив всё это, она тихонько засмеялась. Вернувшись домой хваталась за всё враз. Волнение от предстоящей встречи с Мозговым зашкаливало. «То, что он уступил, взяв меня на «поляну» уже подарок». — Радовалась она, убирая после завтрака посуду в раковину. Теперь бы только дожить до вечера, не умерев от нетерпения. Но ведь, может, случиться, что все пули уйдут в молоко и разговор кончится ничем, тогда придётся начинать всё с нуля опять. Нет, не может быть пустоты, какую-то ниточку этот разговор должен потянуть. Раз жизнь покатила клубок, он должен развертеться весь.

Мозговой открывает тайну её рождения

К вечерней встрече готовились с утра. Прапорщики Никитин с Мухиным набили дикой птицы, зайцев, наловили рыбы. Военторг, правда, завёз голландских кур, но потчевать гостя в тундре заморской курятиной посчитали извращением. На общем совете решили, угощение будет натуральное, своё. Мужики постарались, мало не показалось. Хватило на всё, пожарить, запечь и потушить. Пирог приготовили с пришедшими с первым овощным «бортом» ещё не зрелыми, южными абрикосами. Добавили в начинку привезённые с Украины из отпуска комбатом орехи, и порядок. Получилось красиво и вкусно. Пока гость осматривал новую, построенную с его помощью, дизельную, Лиза с Мухиным занималась ухой. Вернее рыбой занимался старый прапорщик, а она накрывала стол. Столом это назвать тоже нельзя — расстеленный на берегу, в протоке брезент. Подошедший с хозяевами «точки», Мозговой, поднял, брошенный на перевёрнутый вместо стула ящик, солдатский ватник.

— Надо ж почти такая же только зелёная, подари командир.

— Я вам чёрного цвета принесу, на складе есть, для служащих, как рабочую одежду получили.

— А кирзу можно?

— Без вопросов. Сейчас сбегаем и шапку захватим. Посидите пока у костра. Лиза вас развлечёт, — потянул Никитина за собой Илья.

— Начальник штаба ложкой уху мешать будет, не заскучаете, — поддакнул командиру и прапорщик.

Проводив задумчивым взглядом военных, Мозговой, посмотрев на смущённую девушку, спросил:

— Лиза, интересное имя. Кто ж дал тебе такое, красавица?

Лизе нравился Мозговой. Нравилось, что нисколько не бравировал своим положением иным образом жизни. И вот сейчас наверняка спросил об имени, чтоб ей проще было начать с ним разговор. И расхрабрившись, она ответила ему искренне:

— Родители.

— Это жена командира нашего, — поспешил прояснить ситуацию начальник штаба.

— Очень приятно быть знакомым девушки с таким именем. Тимофей Егорович, — представился Мозговой. — Много наслышан…

— У меня сын Тимофей, тоже редкое имя, свекровь назвала.

— Да, редкое… — Замолчал он, рассматривая костёр.

Разговора не получалось. Лиза нервничала не в силах придумать повод, выруливший бы ситуацию в нужное ей русло. «Драгоценные минуты убегают, скоро придёт Илья и меня отправит отсюда домой. Придётся идти в лоб и начинать с того, что я о нём знаю». Она в отчаянии посмотрела на Мозгового.

— Здесь ходят легенды о вашей любви Тимофей Егорович, — решилась, откашлявшись, она.

Он откликнулся не сразу, словно был где-то далеко.

— Надо же, поражён. Выходит, помнят не о страшных условиях жизни здесь, а о любви. Честно, удивлён. Так о чём ты девочка хотела спросить?

Лиза воодушевилась и расширила вопрос:

— Это легенда «Затона» или вы с другом, точно из-за одной девушки сюда попали? Ой, извините, я глупая не должна была об этом спрашивать? — напугалась она, встретившись с его чёрными от горя глазами.

— Ничего. Давно это было, ноет, но уже не смертельно. Действительно любили одну девушку. Никуда не отвертишся. Но она выбрала меня. Бедовый был, тот ещё ухарь. У нас с ней всё уже было. Мать её в ночную смену заступает, а я к ней шасть ну и ночка в звёздах. Друг поняв, отступил.