Норки!

Маргаритка проснулась и уставилась на него непонимающим взглядом. В следующее мгновение ее усы дрогнули, а на мордочке появилась нежная, понимающая улыбка.

— Время пришло,— торжественно изрек Лопух, улыбаясь в ответ.— Но не для тебя; сегодня ты останешься дома. Снаружи слишком холодно для моей милой подружки.

Маргаритка благодарно сморщила нос, и Лопух пополз по подземной галерее, чтобы оповестить остальных. Им хотелось покидать нору еще меньше, чем ему, и маленькая делегация выглядела довольно кисло, когда Лопух обратился к своим товарищам с речью.

— Друзья! — начал он. — Сегодня — наш семнадцатый по счету визит к Филинову гнезду. Как видите, невзирая на объективные трудности, мы не оставляем наших попыток установить с Филином взаимовыгодное сотрудничество. Погода наверху не слишком благоприятствует нашей миссии, однако мы не должны позволять внешним обстоятельствам препятствовать осуществлению наших планов. Мне, вашему признанному лидеру, наверняка не нужно лишний раз напоминать вам, какую важную роль мы должны сыграть в судьбе Общества Сопричастных Попечителей Леса, последовательно отстаивая высоко ценимые нами принципы взаимопонимания, добрососедства и сотрудничества между самыми различными существами.

— Послушайте, Предводитель, — раздался одинокий, неуверенный голос. — Мы так же, как и вы, весьма заинтересованы в осуществлении благородных целей Попечительства, однако так ли необходимо отправляться в путь именно сегодня, сейчас?

Лопух презрительно смерил говорившего взглядом. Он знал, что если кто и попытается отвертеться от выполнения своего долга, то это будет не кто иной, как Травобой, который чаще других ворчал и жаловался на трудности. В колонии Травобой был известен как «кролик, который любит немножко поспать», или, иными словами, как лентяй из лентяев.

— Не будет ли слишком большой дерзостью с моей стороны предположить, что перерыв в наших посещениях гнезда Филина может дать нам какие-то преимущества? — добавил мрачный Травобой. — Позволю себе заметить, что данное предложение предоставит нам — всем тем, кто, как вы, несомненно, согласитесь, уже продемонстрировал свою непреклонную волю и готовность к великим свершениям,— возможность предаться заслуженному отдыху. Должен оговориться, что я вовсе не настаиваю на данном предложении. Возможно, мы поступим разумнее, если решим вопрос голосованием.

— Спасибо, товарищ, — ответил Лопух, чувствуя огромное облегчение от того, что бунт принял именно такую форму, с которой ему легче всего было справиться. — Однако, прежде чем мы приступим, я позволю себе напомнить, что любое предложение, получившее соответствующее подтверждение в результате должным образом оговоренных процедур, приобретает решающее значение для всей нашей политики. И поскольку предложение не ходить к Филину содержит в себе фунда-. ментальную переоценку основополагающих целей нашей стратегии, оно требует проведения полноценного собрания с подобающим кворумом. Так значит, ты настаиваешь, чтобы в ближайшем будущем мы провели такую конференцию и включили твой вопрос в повестку?

Травобой огляделся по сторонам. Остальные продолжали упорно смотреть в землю.

— Нет, нет, Предводитель, я не настаиваю! — рассмеялся он деревянным смехом. — Я просто подумал, что так, возможно, будет лучше, и выдвинул это предложение, руководствуясь исключительно интересами большинства. Но разумеется, если вы считаете иначе…

Он не договорил и тоже потупил взгляд. Лопух выдержал длительную и весьма красноречивую паузу.

— Итак, уважаемые делегаты, поскольку, как я понимаю, никто больше не возражает, давайте приступим к выполнению нашей миссии, — сказал он наконец и первым поскакал в тоннель.

Погода стала еще хуже, и Травобой был, скорее всего, прав, когда предлагал никуда не ходить. В прошлые года активность Общества Сопричастных Попечителей Леса обычно шла на убыль по мере того, как дни становились все короче, ночи — длиннее, а всякая жизнь в лесу замирала. Вынужденные проводить в своих норах большую часть времени, кролики в основном спали, рассказывали друг другу всякие истории и — самое главное — планировали будущие мероприятия и тактические ходы, которые должны были привести к победному концу их непрестанную и самоотверженную борьбу за более высокое качество лесной жизни. Однако это продиктованное природой расписание неожиданно было нарушено выступлением молодых кроликов-активистов.

Всю весну и все лето они нарушали мирное течение регулярных собраний, устраивая бессмысленные диспуты и прения, так что в конце концов положение стало настолько критическим, что Лопух и его сторонники поняли: надо действовать решительно и быстро.

Для обсуждения проблемы была тайно созвана рабочая конференция. Впоследствии Лопуху часто казалось, что до конца жизни он не забудет ужас, охвативший слушателей, когда, открывая конференцию, он со всей откровенностью сказал:

— Товарищи! Чтобы восстановить порядок на наших собраниях, нам необходимо привлечь на свою сторону какое-нибудь существо, которое обладало бы авторитетом, чрезвычайной решимостью и способно было воплощать в жизнь самые жесткие решения. Я предлагаю завербовать в наши ряды именно такого нового сторонника.

— То есть мы должны будем позвать какого-нибудь хищника? — переспросила с глупой улыбкой Кувшинка. Эта молодая крольчиха с длинной и узкой мордой сумела завоевать определенный авторитет среди молодняка благодаря своим внушительным размерам, во-первых, широко декларируемому феминизму, во-вторых, и поддержке Фронта Освобождения Червей, в-третьих.

Услышав ее слова, все остальные кролики улыбнулись. Сама идея казалась им абсурдной.

— Совершенно верно, — как мог, спокойно ответил ей Лопух.— И у меня уже есть одна кандидатура.

Это заявление мгновенно погасило все улыбки.

— Чтобы в наших рядах оказался хищник — мерзкий пожиратель мяса и убийца невинных? Да никогда! — вскричала Кувшинка. — Нет, мы не будем этого даже обсуждать!

Когда на поляне стало потише, кто-то, сохранивший толику здравого смысла» крикнул из задних рядов:

— Кого ты имеешь в виду?

— Филина Филли, — ответил Лопух, и пожар возмущения забушевал с новой силой.

В тот раз Лопуху пришлось использовать все средства из своего политического арсенала, чтобы взять своих оппонентов на измор и заставить их сдаться. Время от времени, разжигая улегшиеся было страсти какой-нибудь ловкой репликой и умело управляя дискуссией, он добивался того, что кролики предлагали альтернативную кандидатуру и сами же ее отвергали.

— Ты готов признать, что твое предложение означает нарушение наших главных принципов? — снова и снова атаковала его Кувшинка.

— Временное нарушение, — парировал Лопух.

— И что твое предложение направлено на достижение сиюминутной выгоды?

— Пожалуй, если ты так ставишь вопрос.

— И что все это, в конечном итоге, предательство и профанация?

— Возможно.

— Ну что ж, в общем-то это достаточно скверно. Не то чтобы у меня было предложение получше, но не в этом дело…