Нормы русского литературного языка: учебное пособие

Задание 34.

1. Правда точно горькое питье, неприятное на вкус, но зато восстанавливающее здоровье.

2. Это были мелочи жизни, из которых она, полосатая, и складывалась.

3. Обвитое виноградником место было похоже на крытую уютную беседку, темную и прохладную.

4. Признавшись в своей слабости, человек становится сильным.

5. Решительно ничего не делать – труднейшее занятие на свете, самое трудное и самое интеллектуальное.

6. Ученик вошел в класс не постучавшись.

7. На солнце ярко сверкнули занесенные снегом избушки.

8. Дорога вилась по влажным косогорам, густо заросшим дубняком и кленом, ещё хранившим багряную листву.

Задание 35.

1. У каждого человека три характера: тот, который ему предписывают, тот, который он сам себе предписывает, и, наконец, тот, который есть в действительности.

2. Обманывать людей тем опасно, что в конце концов начинаешь обманывать самого себя.

3. Время – великолепный учитель, но, к сожалению, оно убивает своих учеников.

4. С одной стороны, эти афоризмы интересны по своей сути, с другой – по форме.

5. Под свободой совести обыкновенно разумеется свобода от совести.

6. Вы, вероятно, не волновались бы о том, что люди о вас думают, если бы знали, как редко они это делают.

7. В будущем всякий человек, полностью несведущий в естественных науках, окажется, честно говоря, необразованным.

8. Тот, кто работает, всегда молод. И иногда мне кажется, что, может быть, труд вырабатывает какие-нибудь особые гормоны, повышающие жизненный импульс.

Задание 36.

1. Тысячи путей уводят от цели, и лишь один-единственный ведет к ней.

2. Мир – это зеркало, и он возвращает каждому его собственное изображение: брось в него угрюмый взгляд, и навстречу тебе выглянет из него мрачное лицо, но кто смеется вместе с ним или над ним, тот находит в нем веселого покладистого товарища.

3. В куче правил запутываются учителя и пропадают ученики.

4. Сильный победит одного, знающий победит тысячу.

5. В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели, теперь книги пишут читатели и не читает никто.

6. Будь первым, когда надо слушать, и стань последним, когда надо говорить.

7. Нет прока от урока и когда зубрят, и когда спят.

8. Каждый человек как буква в алфавите: чтобы образовать слово, надо слиться с другими.

9. Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок, всё зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи.

10. За дверью счастливого человека должен стоять кто-нибудь с молоточком, постоянно стучать и напоминать, что есть несчастные и что после непродолжительного счастья наступает несчастье.

Задание 37.

1. Спросят: «Как перейти жизнь?», отвечайте: «Как по струне бездну – красиво, бережно, стремительно».

2. Когда один вор, пойманный Демосфеном, сказал последнему: «Я не знал, что это твое», Демосфен возразил: «Но ты знал, что это не твое».

3. Тому, кто сказал Сократу: «Тридцать тиранов осудили тебя на смерть», последний ответил: «А их осудила на смерть природа».

4. На вопрос мой: «Жив ли старый смотритель?» – никто не мог дать мне удовлетворительного ответа.

Задание 39.

В безветренную предыюльскую пору по извивающейся тропинке мы возвращаемся с охоты. У каждого за спиной холщовый мешочек, наполненный добычей, настрелянной в течение нескольких часов. Охота была удивительно удачной, поэтому нас не расстраивало то, что четырех подстреленных уток собаки не могли разыскать.

Обессилев от ходьбы, мы улеглись у поваленной березы, покрытой какой-то стелющейся растительностью. Не на расстеленной тканой скатерти, а на шелковистом мху, чуть-чуть посеребренном тонкой паутинкой, разложили мы дорожные яства. Среди них были купленные продукты и не купленные в магазине домашние изделия. Маринованные грибы, поджаренная колбаса, масленые ржаные лепешки, сгущенное молоко, говяжья тушёнка, печёный картофель, немного вывалянный в золе, и глоток напитка, настоянного на каком-то диковинном снадобье, покажутся вкусными на свежем воздухе самому сверхизысканному гурману.

Трудно сравнить с чем-либо то очарованье и наслажденье, которые испытываешь, когда лежишь у костра на берегу безымянной речонки в лесной чащобе. Возникают разговоры на самые необыкновенные и неожиданные темы о трансъевропейских экспрессах, сибирских морозах, обезьяньих проделках, искусных мастерах и о многом другом. Изредка беседу нарушают непрошеные гости: оводы и комары. По справедливости они названы путешественниками бичом лесов.

Легонький ветерок едва-едва колеблет травы. Сквозь ветви деревьев виднеется голубое небо, а на сучочках колышутся листья. В мягком воздухе разлит пряный запах.

Вдалеке неожиданно появились свинцовые тучи, блеснула молния. К счастью, поблизости оказался домишко лесного объездчика – низкое бревенчатое строеньице. Сынишка хозяина, остриженный мальчуган, одетый в короткое пальтецо, приветливо кивал нам головой.

Отблистали молнии, яростный ливень сначала приостановил, а затем и вовсе прекратил свою трескотню. Стихии больше не спорят, не ссорятся, не борются. Расстроенные полчища туч уносятся куда-то вдаль. Выйдя из дома, мы вначале следуем по уже езженному проселку, а потом по асфальтированному шоссе, заменившему прежнюю немощёную дорогу.

Задание 40.

Долго мы ехали, но метель все не ослабевала, а, наоборот, как будто усиливалась. День был ветреный, и даже с подветренной стороны чувствовалось, как гудит в какую-то скважину снизу. Ноги мои стали мерзнуть, и я напрасно старался набросить на них что-нибудь сверху. Ямщик то и дело поворачивал ко мне свое обветренное лицо с покрасневшими глазами и обындевевшими ресницами и что-то кричал, но мне не разобрать было ничего. Он, вероятно, пытался приободрить меня, так как рассчитывал на скорое окончание путешествия, но расчёты его не оправдались, и мы долго плутали во тьме. Он ещё на станции уверял меня, что к ветрам всегда притерпеться можно, только я, южанин и домосед, претерпевал эти неудобства моего путешествия, скажу откровенно, с трудом. Меня не покидало ощущение, что предпринятая мною поездка вовсе не безопасна.