Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов
Шрифт:
Только тогда малопредсказуемое, как океан, норвежское Управление по делам иностранцев, или УДИ, заменило свой жесткий первоначальный отказ на милостивое разрешение дальнейшего пребывания. Хорошо помню, как отчаянно рыдала вконец измученная Алена, насмерть растерянная перед силой и непостижимостью Божьей кары и на коленях выпрашивающая Господа о путях его Высшего Провидения, когда она получила официальное предписание покинуть Норвегию до конца текущего месяца. Я не хотела, чтобы подруга уезжала отсюда и от меня, и надавала ей много советов и предприняла кучу полезных, на мой взгляд, дел. Теперь все у Алены было в полном порядке.
– Позавчера я звонила своему делопроизводителю, и, представляешь, он сказал, что мое дело наконец-то решилось положительно, и официальное письмо о моем постоянном месте жительства готовится ими к отсылке. Такое дело надо будет хорошенько отметить.
В Алениных сияющих зеленоватых глазах искрили россыпи звезд, сегодня вечером она пребывала в совершенно отменном настроении.
Глава 16
Вадим вернулся из солнечного Сиднея с подарками. Лицо его выглядело посвежевшим, помолодевшим и чуть более загоревшим приятным золотистым загаром (от природы был он белокож и часто загорал болезненно и в красноту), но его хорошего настроения хватило на три дня.
– Ты на курсы сейчас не ходишь, отдыхаешь да развлекаешься с подругами. Почему окна в доме не мыты?
– Так ведь мыла в мае.
– А сколько раз в год, по-твоему, надо мыть окна?
На его бесконечные риторические вопросы, подобные упомянутому, я терялась, чего надо и чего не надо отвечать, чтобы не вызвать бурной реакции его Высочайшего Повелительства, и потому сразу же отправилась на кухню с преувеличенной готовностью готовить семейный ужин, да гори он синим огнем при таком отношении. Я безмерно устала, просто-напросто устала протестовать, доказывать или отстаивать свое мнение. Теперь в присутствии мужа чувства собственной глупости, беспомощности и униженности захлестывали с головой, как океанские волны неумелого пловца, и я начинала воистину как бы задыхаться в собственном доме, в собственной семье. Все, что бы ни делала прежде боготворимая, похожая на мадонну и ангелов вместе взятых Вероника, стало не так, не сяк и не эдак. Еда то слишком горячая, то слишком холодная; разговоры – то слишком пустые, то слишком заумные или совсем не по теме; зато одежда сразу и вызывающая, и немодная, и безвкусная; а вдобавок ко всему никудышная хозяйка, плохая, не умеющая экономно вести хозяйство жена и нестарательная мать. (Справедливости ради надо признать, что и вправду творческого рвения и особой прыти в бесконечной череде муторных домашних забот типа прикупить – почистить – отдраить – отмыть – замариновать – законсервировать – заготовить и т. д. и т. п. я действительно не проявляла. Мне часто думалось, что, наверное, Вадиму больше бы подошла более хозяйственная и «домашняя» жена, чем я. Однако насчет семейного бюджета не согласна в корне – уж в этом я была спец каких поискать!) Чем более старалась я угодить требовательному мужу, тем больше критического огня и яростного гнева вызывала на себя и под конец просто совершенно растерялась – истощилась и ментально, и физически. Труднее всего приходилось в выходные и праздничные дни, когда Вадим весь день был дома. Тогда мне хотелось бежать от тяжелого душевного одиночества куда угодно или попросту раствориться в розоватой туманной дымке, перейдя в полное и легкое небытие. Несмотря на приличные деньги, которые зарабатывал мой критичный супруг, никогда в жизни дотоле не чувствовала я себя более нищей, одинокой, больной и несчастливой. Только сыночек наш был и оставался всем, что меня по-прежнему радовало в нашем, некогда блистающем весельем и радушием доме.
Почему же радость и счастье мало-помалу ушли от нас с Вадимом, утекли, как утекает сквозь пальцы чистая, прозрачная вода, золотистой струйкой песка просыпались прахом в черную землю – не дано мне было понять; как их вернуть – собрать обратно – не знала также. Просто старалась жить изо дня в день, хотя иногда и через силу, заглушая неизбывную душевную утрату чем угодно, даже если и ненадолго.
К моему облегчению, муж собрался в новую командировку, на этот раз на конференцию в Сингапур, и я в который раз вздохнула с надеждой. Не на что было надеяться, но каждый раз я глупо ожидала, что по возвращении все станет лучше и наладится.
– Там на столе оставил тебе указания, что должно быть сделано к моему приезду и качественно, а то ты сама ни черта не знаешь!
– Прямо как указания мачехи Золушке! – с кроткой, но слегка ироничной улыбкой отвечала я, целуя Вадима в чисто выбритую щеку, пахнущую свежим ветром интереснейших путешествий и дорогим мужским автошейвом – кремом после бритья «Босс».
Закрыла за ним дверь и через немного немыто-запыленное окно послала ему, садящемуся в такси, легкий воздушный поцелуй. Вот до чего дошла бедная Вероника Олеговна
Малышева к самой середине своей нескучной жизни, что безропотно отправилась читать обязательные к исполнению, под угрозой семейного трибунала с последующим расстрелом не вовремя замаринованными огурцами, инструкции своего свирепого спутника жизни. Какие-то листки, исписанные жестким и довольно корявым почерком Вадима, лежали на большом столе в гостиной. Я принялась их читать, удивляясь написанному все более и более:«Четыре могучих врага обязан побороть человек на своем жизненном пути. Имя тем врагам: Страх, Ясность, Сила и Старость. Каждый шаг в познании – новый страх, и цель человека становится его полем битвы. Чтобы противостоять страху жизни, не надо убегать, прятаться, избегать жизненных битв. Просто, невзирая ни на что, надо делать маленькие шаги на пути к цели. Ясность разума уничтожает страх. Человек познает свои желания и точно знает, как эти желания удовлетворить. Все вокруг становится предельно ясно и откровенно, и все вокруг становятся прозрачны и видны, как на ладони. Но в то же время ясность ослепляет и заставляет человека уже никогда не сомневаться в себе самом, в собственной правоте, а также дает ему абсолютную уверенность, что он волен делать все, что пожелает. В предельной ясности таится некая незавершенность, и пользоваться ею можно лишь для того, чтобы перестать быть слепцом.
Сила дает власть над самим собой и миром. Человек становится повелителем своей судьбы, его желание – отныне закон. Сначала он расчетливо рискует, но кончается тем, что устанавливает собственные строгие правила в мире и для мира. Однако сила может легко превратить человека в капризного деспота, он уже не будет знать, когда, где и как правильно применить свою силу. Нужно научиться себя сдерживать и собой управлять. Старость – самый жестокий и беспощадный человеческий враг. Теперь, когда человек наконец-то свободен от страхов, свободен от поспешной ясности разума и интеллекта и держит в кулаке свою силу, его вдруг охватывает неуемное желание покоя. Если он уступит, умиротворится в усталости и покое, ляжет на снег дремать, значит, он проиграл свой последний бой. Если же человек волевым усилием сбросит с себя усталость и будет следовать своей судьбе до конца, одного мгновения слитых воедино ясности, силы и знания достаточно, чтобы добиться того, чего следует добиться. Оно же означает, что человек прожил свою жизнь как надо!
Куб вместит в себя по диагонали квадрат, площадь которого на треть больше площади одной его грани. В четырехмерный куб впишется обычный куб, объем которого больше объема одной гиперповерхности гиперкуба. А в n– мерный куб с ребром в один миллиметр войдет самый большой в мире океанский лайнер и даже весь трехмерный мир, как только n достигнет нужной величины.
Гнать, держать, бежать, обидеть, слышать, видеть и вертеть, и дышать, и ненавидеть, и зависеть и терпеть. Вот какова наша гребаная жизнь и больше никакова».
– Это явно не те бумаги с распоряжениями строгого главы шелапутного семейства. Это чушь какая-то. Может, он начал писать письмо своим родителям? – вслух спросила я саму себя.
Текст, вне всяких сомнений написанный рукой супруга, меня несказанно озадачил и какое-то неясное, одновременно неприятное, и болезненное предчувствие остро кольнуло в живот. «Может быть, Вадим немножко сошел с ума, ведь он так много работает», – подумала я, с грустью вспоминая вечно хмурое в последние два года лицо мужа. Потом вышла в коридор и там, на тумбочке для обуви, нашла другие исписанные листки абсолютно того же формата.
«Вымой все окна и наведи порядок во всех шкафах.
В доме всегда должны быть: чеснок, лимонный сок, изюм, яблоки.
Ребенок должен быть приучен есть яблоки или другие фрукты по крайней мере два раза в день.
Тебе надо вымыть обои в коридоре (но очень осторожно) вдоль плинтуса.
Нельзя алюминиевой трубкой пылесоса без насадки водить по плинтусам!!!
Обязанность хозяйки предлагать гостям еду, чай, кофе вовремя и регулярно, но к месту.
Открой водосток в ванной и достань оттуда весь мусор и отложения.
Ни в коем случае не проталкивай засор внутрь!
Игорь должен делать ВСЕ упражнения из русской азбуки, а также выполнять пересказ текстов. Азбука – учебное пособие, а не Библия. Объясняй пунктацию, интонацию, словообразование и т. п.
Игорь должен научиться читать и говорить с выражением. Выучите дополнительные стихи. Дикция и бубнение – разные вещи. Тебе нужны еще объяснения?!»
И так далее и тому подобное и все в таком же духе. Нет, честное слово, наверное, с Золушкой обращались уважительнее и лучше!