Носители духа

Молитва — бессильна, если не основана на посте… (1. 123. 2006).

Ищущий в молитве своей тленных земных благ возбуждает против себя негодование Небесного Царя (1. 139. 2006).

Свят, велик, душеспасителен подвиг молитвы. Он — главный и первый между подвигами иноческими (1. 142. 2006).

Бог в свое время даст благодатную, чистую молитву тому, кто молится без лености и постоянно своею нечистою молитвою… (1. 271. 2006).

Душою молитв наших и прочих благочестивых подвигов должно быть чувство покаяния (2. 71. 2006).

Главное условие преуспеяния в молитве заключается в том, чтоб молитва всегда совершалась с величайшим благоговением и вниманием (4. 328. 2002).

Силящийся совокупить молитву с огнем крови мнит, в самообольщении своем, обманутый мнением о себе, совершать служение Богу, а на самом деле прогневляет Его (1. 137. 2006).

В молитве ежедневно просить у Бога, чтоб Он сотворил над нами Свою святую волю и затем утверждаться верою в Бога, без воли Которого ничего с нами случиться не может (Письмо 275).

Все нужное должно предоставить Богу, умоляя Его о милости. В этих случаях молитва бывает сильнее собственных действий (Письмо 520).

Во времена скорбей и опасностей, видимых и невидимых, особенно нужна молитва: она, будучи выражением отвержения самонадеянности, выражением надежды на Бога, привлекает к нам помощь Божию (4. 316. 2002).

Многоглаголание (Мф. 6. 7–8) , осужденное Господом в молитвах языческих, заключается в многочисленных прошениях о временных благах, которыми преисполнены молитвы язычников в том изложении витийственном, в котором они предложены (1. 140. 2006).

Плод молит­вы состоит в просвещении ума и умилении сердца, в оживлении души жизнью Духа; терние и волчцы — это мертвость души, фа­рисейское самомнение, прозябающее из сердечного ожесточе­ния, довольствующееся и превозносящееся количеством молит­вословий и временем, употребленным на произнесение этих мо­литвословий (5. 85. 2003).

Продолжительность молитв угодников Божиих не от многоглаголания, но от обильных духовных ощущений, которые являются в них во время молитвы. Обилием и силою этих ощущений уничтожается, так сказать, время, отселе преобразуясь для святых Божиих в вечность (1. 139. 2006).

Непрестанная молитва уничтожает лукавство надеждою на Бога, вводит в святую простоту, отучая ум от разнообразных помыслов, от составления замыслов относительно себя и ближних, всегда содержа его в скудости и смирении мыслей, составляющих его поучение. Непрестанно молящийся постепенно теряет навык к мечтательности, рассеянности, суетной заботливости и многопопечительности, теряет тем более, чем более святое и смиренное поучение будет углубляться в его душу и вкореняться в ней. Наконец, он может придти в состояние младенчества, заповеданное Евангелием, сделаться буим [безумным. — Ред. ] ради Христа, то есть утратить лжеименный разум мира и получить от Бога разум духовный. — Непрестанною молитвою уничтожается любопытство, мнительность, подозрительность. От этого все люди начинают казаться добрыми; а от такого сердечного залога к людям рождается к ним любовь. — Непрестанно молящийся пребывает непрестанно в Господе, познает Господа как Господа, стяжавает страх Господень, страхом входит в чистоту, чистотою — в Божественную любовь. Любовь Божия исполняет храм свой дарованиями Духа (2. 181. 2006).

Молитва есть разговор человека с Богом; признаюсь тебе с горестною откровенностью, что почти всегда язык мой только произносит кое-как молебные слова без всякого участия ума и сердца. Итак, молюсь ли я? Нет, более грешу, чем молюсь; однако надеюсь на Всемилостиваго Господа, что поможет мне некогда вкусить и силу молитвы (Письмо 377).

Больному человеку полезнее частая молитва, но краткая. Хорошо молиться несколько раз в день по краткому времени. Прекрасны молитвы: «Боже, очисти мя грешнаго» и «Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». Их должно произносить неспешно, заключая ум в слова молитвы, как выражается святой Иоанн Лествичник (Письмо 382).

Иг. Никон:

Надо хоть один раз в сутки на несколько минут ставить себя на суд пред Господом, как будто мы умерли и в сороковой день стоим пред Господом и ждем изречения о нас, куда Господь пошлет нас. Представ мысленно пред Господом в ожидании суда, будем плакать и умолять милосердие Божие о помиловании нас, об отпущении нашего огромного неоплатного долга (С. 79).

Просите и дастся вам, ищите и обрящете, толците и откроются вам двери покаяния, плача, умиления, от которых и родится мир и спасение (С. 82).

Непрестанно должны мы бодрствовать и призывать имя Божие, чтобы Он поборол наших врагов, укрепил веру нашу, надежду на Бога и постепенно привел к любви к ближнему и к Богу (С. 94).

Господь притчею о мытаре и фарисее показал, как должно молиться и с каким душевным устроением, и как не должно (фарисейское устроение) (С. 107).

Старайтесь все делать и говорить как бы в присутствии Божием. Оно ведь так и есть. Господь во всякое время везде и видит все наше: сердце и мысли, не только слова и дела. И несодеянное (даже) мое видеста очи Твои (С. 112).

...Потому не можешь молиться без рассеяния, что: 1) слишком привязана к миру и 2) нет глубокого сознания своей греховности, а всегда самооправдание. От глубокого сокрушения и сердечного плача очищается сердце и появляется ощущение присутствия Божия, и рождается страх Божий, тогда и молитва делается теплее и собраннее... Не бывает детей без родителей, не бывает последующего без предыдущего (С. 120).

Молитвы во гневе Господь не принимает и предает такого молящегося немилосердным служителям, то есть демонам, которые от пира духовного, от молитвы, изгоняют с брачного пира во тьму разных пустых, иногда и скверных помыслов. И это будет до тех пор, пока не смиримся и не восплачем пред Господом от всего сердца, пока не стяжем мира душевного, ибо сказано в мире (душевном) место Божие. Где немирствие — там враг и тьма, и тягота душевная, и прочие начатки ада (С. 135–136).

...Рассеянная молитва — не есть молитва, хотя Господь и ее принимает вначале от тех, кто еще только учится молиться. Но ведь надо же научиться когда-нибудь молиться и без рассеяния! (С. 135).

Если воздержишься от гнева и сохранишь мир, то и молитва будет хорошая, а если будешь в расстройстве и немирствии, то и молиться не сможешь (С. 135).

Смирение обладает силой собирать помыслы в памятование о Боге, а немирствие, тщеславие, гордость рассеивают помыслы. Если помыслы сильно рассеиваются, значит что-то неладно в душе, значит враг получил доступ к душе нашей и надо каяться пред Богом и умолять о прощении и помощи. Надо поискать причины этого. Иногда это бывает (если и гнева нет) от излишней суетливости, привязанности к миру, от длинных мирских разговоров, от осуждения ближних. Хорошая внимательная, от сердца исходящая молитва есть путь к Царствию Божию, которое внутрь нас есть. Если нет такой молитвы — значит мы чем-то прогневали Господа (С. 136).

Ищут высоких состояний в молитве, а это есть прелесть. Мы так испорчены, грешны, такой неоплатный долг имеем пред Богом, что если бы и всю жизнь неумолкаемо взывали: «Боже, милостив буди мне, грешному!» — так и тогда не могли бы считать себя освобожденными от долга (С. 169).

Старайся всегда, гуляешь ли, или работаешь один или среди людей, хоть изредка, мысленно от всего сердца вздохнуть несколько раз ко Господу. Хоть один раз в чаc. Даже если что-либо не так делаешь, даже грешишь, надо еще усиленнее просить помощи и прощения у Господа (С. 176).