Носящая Лжепечать

– Значит, вам можно спокойно общаться с нессирами?
– я улыбнулась. Вера взглянула на меня как-то грустно и покачала головой.

– Нет. Отсутствие мыслей у человека очень сильно заметно для диамонгов. Даже очень слабый неогуманоид легко уловит эту «тишину» в нашей голове. Так уже несколько наших друзей попалось.
– Заметив, что Вера совсем загрустила, я поспешила сменить тему.

– А Максим всем предлагает сделать этот выбор?
– меня не покидала растерянность: почему же я отказалась?

– Да, всем, - Вера не понимала мою озадаченность.
– За исключением несовершеннолетних.

– Несовершеннолетних?
– удивилась я.

– Тринадцатилетних подростков, - уточнила Вера. Заметив, что я застыла от удивления, Вера тоже остановилась и, посмотрев на меня, продолжила.

– Ты и представить себе не можешь сколько таких подростков не хотят проходить опечатывание.

Я, кажется, забыла рассказать про детей. Их не опечатывали во время массовой операции. Только в 13 лет подростки обязаны пройти эту процедуру. И опять же на это дается три месяца. А потом в паспорте проставляется соответствующая отметка (паспорта международного образца выдаются в 12 лет, а совершеннолетие во всем мире теперь наступает в 18 лет, и ещё отменили визы - так, что радуйтесь путешественники (как будто им сейчас это не безразлично). Поэтому-то и осталась необходимая аппаратура в больницах крупных городов. В нашем городе таких больниц даже 2 (одна - на левом берегу Оби, вторая - на правом).

Наверное, дети, которые ещё помнят, какими были родители до опечатывания, понимают, что их ожидает дальше и хотят избежать этого. Мой же 4-х летний племянник не замечает ничего странного в поведении своих родителей. Он никогда не жаловался мне на излишнюю строгость мамы или папы. И, кажется, даже не испытывает недостатка в их любви и ласке. Но всегда так тянется ко мне, как цветочек к солнцу. Воспоминание о Сережке сладко кольнуло сердце. Но потом вспомнилось вчерашнее, и меня вновь охватило беспокойство. Побыстрее бы узнать, как там моя семья.

– Но Максим не может всем желающим поставить ЛжеПечать.- продолжала тем временем Вера.
– Это моментально всплывет и вызовет кучу ненужных вопросов. Ведь подростки не продерживаются на поверхности больше года- полутора. Поэтому Максим выбирает только тех, кто более-менее осознает, что твориться сейчас в мире. И понимает, чем может обернуться ношение ЛжеПечати.

– И что, много таких?
– с откровенной насмешкой спросила я. Ну скажите, что можно осознавать в 13 лет? Вот именно - ничего. Я помню, как смеялась, читая свой дневник, что я вела примерно в этом возрасте. А ведь тогда я искренне верила в эту чушь.

– Зря ты так.
– упрекнула меня Вера.
– Говорят, каждое новое поколение умнее предыдущего. Так вот, нынешнее поколение просто гениально. Сейчас слишком много подростков, которые понимают сущность Печати Ветра. И чем грозит ЛжеПечать.
– Я хотела сдержать горечь, хотела, действительно, хотела промолчать, но не смогла.

– Понимают? Да как они могут понять что важнее: собственное эгоистичное желание или безопасность твоих родных и близких?! До вчерашнего дня я сама думала, что права на 100, нет, даже на 200%, что нет ничего важнее остаться человеком, со всеми своими недостатками и достоинствами, а главное со своими чувствами...
– я все-таки заставила себя замолчать.

– А сейчас ты в этом сомневаешься?
– тихо спросила Вера и, не дожидаясь ответа, пошла дальше.

– Нет, - также тихо ответила я. Но если бы был какой-нибудь способ оградить родных... Я тяжело вздохнула и постаралась подумать о чем-то другом. Мозг зацепился за странную фразу. - Продерживаются на поверхности год? А после?

– А после - сюда. Мы очень внимательно следим за подростками. И стараемся спасти их при малейшей опасности. К тому же в их записках указаны адреса некоторых наших подпольных квартир, куда они могут прийти сами при любых даже самых слабых подозрениях, что они прокололись. Знаешь, что самое удивительное? Сейчас на указанные адреса приходят и те, кто просто не может жить в окружении сверхлюдей. Естественно мы отправляем их сюда.

– Странно, а я не видела никого из подростков здесь.

– Так сейчас у них занятия. - Вера пожала плечами. Нет, это Сопротивление не перестает меня удивлять. Теперь ещё оказывается, что они устроили здесь школу. Я уже хотела засыпать её вопросами про эти занятия, но Вера остановилась и сказала мне, указывая на дверь.
– Все! Пришли!

– Спасибо, - улыбнулась я.
– А ты сюда, в Подполье часто приходишь?

– Да, почти каждый вечер.
– Вера улыбнулась в ответ.
– Правда в НИИ из-за этого думают, что я - любовница нессира.
– И тут же пояснила, не дожидаясь моего почему.
– Один из входов-выходов в Подземелье идет прямо из подвала дома Максима. И мне проще всего пользоваться именно этим входом.

– А ты бы хотела, чтобы домыслы коллег были правдой?
– практически наобум спросила я. Смущение Веры выдало её с головой. Надо же, насколько оказалась верна моя догадка?!
– Так в чем проблема?
– Вера вздохнула и предельно искренне ответила.

– Проблема в том, что одна половина Максима не знает, что такое любовь, а вторая уже забыла.
– ещё один тяжелый вздох и пояснение.
– Диамонги не умеют любить, у них даже нет такого слова в языке. Они знают, что такое привязанность, симпатия, даже дружба, но любовь недоступна для их понимания.

– Стоп! Я что-то пропустила?! Когда это мужчине для секса стала необходима любовь?
– я пожала плечами, искренне не понимая её доводы.

– Неогуманоиды все-таки отличаются от обычных мужчин. У них нет физиологической потребности в сексе. И заняться любовью они могут только под влиянием сильного чувства или чрезмерного любопытства. Обычно, второе. Ни разу не слышала, чтобы нессир влюбился. У них же партнерши меняются, как перчатки. Имеется в виду у тех, кто из любопытства испробовал половой акт.
– Вера натянуто рассмеялась. Мои брови уже перешли на затылок.

– Это как? И причем здесь вообще любопытство?

– Любопытство диамонга. Им не надо спариваться для продолжения рода.

– А как?... Почкованием что ли?
– я нервно хихикнула. Хмм, диамонги отличаются от нас ещё сильнее, чем я думала.

– Без понятия как они размножаются. - твердо сказала Вера и посмотрела на часы.
– Черт, я уже опаздываю. Давай вечером поболтаем, я к тебе в гости загляну.

– А ты запомнила, где моя комната?
– крикнула я, уже удаляющейся фигуре.

– Конечно!
– донеслось в ответ. И Вера скрылась за поворотом.

– Повезло, - пробормотала я.
– Вот бы мне так же повезло!
– Я зашла в душевую. Ладно, попробую на обратном пути поймать попутку. То есть выловить кого-то из местного населения, чтобы проводили хотя бы до гостиной. А то увлеченная рассказом Веры, я забыла следить за дорогой. Душ я приняла минут за 15. Ещё 10 минут на сборы (и вовсе я никуда не спешу, и ни к кому), и вот я уже разыскиваю проводника. Он обнаружился за первым же поворотом. То есть за поворотом я увидела парня лет 16, а вот согласен ли он меня проводить, это другой вопрос. Степа недолго сопротивлялся (он не для этого слинял с урока), и мы довольно быстро разговорились. Его-то я и засыпала вопросами про занятия. Услышав вскоре шум телевизора (значит, гостиная недалеко), я остановилась.