Нотариус его высочества

Я взяла ботинки в левую руку и выскользнула из комнаты, осторожно переступая по проверенным половицам, которые лишь для меня мерцали магическим огнем.

Чем ближе я подходила к лестнице, тем отчетливее становились голоса из родительской спальни.

– Сначала многолетняя связь с Тровато, потом это странное назначение, драка в университете, а теперь суд. Чего ждать дальше? Беременности от безродного? – тихо негодовал отец, и я замерла, не веря своим ушам.

– Ты же сам пригласил этого мальчика в наш дом, – возразила мама. – Они оба расценили это, как одобрение их дружбы.

– Дружбы, Стефания! Дружбы! Не более. Я приглашал мальчишку к нам в дом, чтобы эти двое всегда были на виду и не наделали глупостей. Сейчас, когда она уже взрослая женщина, должна же она понимать, что у этого союза нет будущего ни для нее, ни для него. Даже после стольких лет служения Горацио Торрагоссе, Юстиция не посчитала его достойным. Это что-то да значит!.. Я думал, Немо понял меня после нашего последнего разговора, но вот он опять заходил сюда, и Белла сказала, что он непозволительно много времени провел с ней на кухне. Наедине! Чем они там занимались?

Изабелла и ее длинный язык! Зачем она это сделала?!

– Милый, остынь. Они разберутся сами, – попыталась успокоить отца мама.

– В том-то и дело, не разберутся. А потом ей жить с этим. С упущенными возможностями… И винить только себя и его! Несколько лет, и они возненавидят друг друга.

Чем закончился их разговор, я уже не слушала. Размазывала злые слезы по щекам, пока сбегала по лестнице. Я уже даже не скрывала своего присутствия. Пусть знают, что я все слышала.

В прихожей я чуть замешкалась, слишком долго возилась с замками и услышала взволнованный голос отца.

– Юри, постой. Юрианна!

Я обернулась, наградила его своим самым холодным взглядом, а после зло толкнула дверь обеими руками.

Разговора все равно не избежать, мне еще нужно будет вернуться за Септимусом. Одно я знаю точно, ни оправдываться, ни спорить с родителями я не буду. Они правильно сказали: я взрослая женщина, у меня есть крыша над головой, своя работа, а если им не нравится мой выбор, то мне плевать.

Знать бы только, что отец наговорил Немо?

Обувалась я уже на крыльце. Спешно завязала шнурки, накинула капюшон и рванула вниз по улице. Пробежала несколько кварталов и, осознав, что отец за мной не гонится, остановилась и зябко поежилась от непривычной для этого времени года прохлады. Туман стелился над мостовой, облизывал подъездные дорожки и входные двери домов. По мощеным дорогам мчались мрачные дилижансы с зажженными фонарями. Ну, и ночка!

Нужно было договориться с братом и пойти вместе. Страшновато добираться вот так одной. Но мне хотелось убежать, выбросить из головы те гадкие слова моего отца. Поверить не могу, что все это время он относился к Немо так. Держал его поближе, чтобы следить. Я закусила губу.

Я жалась ближе к домам с горящими окнами и старалась быстрее переставлять заплетающиеся ноги. Со стороны я наверняка напоминала напуганного воришку. Крадусь в ночи, оборачиваюсь и дергаюсь от каждого шороха. Во всем Фероци сегодня я самая подозрительная личность, еще и без шести дней с судимостью!

Только у городских ворот я слегка расслабилась, когда прошла мимо молчаливой городской стражи. Даже приятно встретить хоть кого-то в этот час. У меня лениво проверили документы, и я уже бодрее зашагала к коттеджу.

Туман становился все гуще. Видимо, это озеро Агренто сегодня шалит, нагрелось за день и теперь тянется своими щупальцами к городу. Прямо как мой Септимус.

Коттедж я разглядела, лишь когда врезалась коленями в покосившийся забор, который после сегодняшнего столпотворения стал еще более редким. Караульных, как и сказал Марко, давно отпустили, и теперь тут не было ни души.

Я дернула закрытую дверь. А ключи-то так и остались у меня на столе в кабинете. Хорошо хоть, что в чужих руках они бесполезны и не откроют архив.

Осторожно я обошла дом в поисках окна. Под ногами хрустнуло битое стекло, и я чуть не вскрикнула от ужаса. Да что со мной такое?

Я подтянулась на руках, стараясь не порезаться о торчащие осколки, зацепилась ногой за неровности стены и с громким оханьем перевалилась внутрь конторы.

Не успела я отряхнуть ладони от пыльной крошки, как услышала хлесткое:

– Нон мовере!

Меня тут же сковало по рукам и ногам и отбросило к дивану лицом вниз. Да как же так? Даже язык не слушался. Я могла только беспомощно мычать, пока неизвестный медленно, но неотвратимо подходил ко мне.

Грубый рывок за плечо заставил меня сесть и заглянуть в жуткие пылающие магией глаза. Они горели темно-фиолетовым, как если бы чернила Септимуса подсветили яркой лампой.

– Юри? – выдохнул Немо, скинув с меня капюшон, и тут же тряхнул головой, избавляясь от пугающей магической ауры. – Зачем крадешься в свою же контору? Виндиктам!

Оцепенение спало, и я буквально повалилась на маэстро. Он подхватил меня, а я изо всех сил вцепилась ему в предплечья.

– Ключи… Я оставила здесь ключи… когда… все началось… – Мне не хватало воздуха, я запиналась, дрожала от страха. – Что это было с тобой такое? Почему твои глаза горели?

– Тебе показалось, – отмахнулся он.

– Не показалось! Такого никогда не было. Ни с кем!

– Именно, такого не было, – уже строже отрезал он, и я поняла, что обсуждать это он не хочет, по крайней мере, сейчас.

– Что тебе сказал мой отец? – вдогонку спросила я, и это застало уже его врасплох на мгновение, вот только маэстро тут же вернул себе равнодушный вид.

– Думаю, примерно то же самое, что тебе, раз ты в курсе. Юри, он прав, просто прими это и живи дальше. И точно не ссорься с семьей из-за меня.

– Если они против нас, то не семья они мне, слышишь?!

Мой голос сорвался, а Немо болезненно поморщился от моих слов.

– Никогда так не говори, глупая!.. – беззлобно сказал мой мастер. – Поверь, человеку, которого оставили на ступеньках приюта без имени и фамилии, семья важна. А у тебя она особенная. Цени их. Жаль, что у меня не получилось влиться.

У меня по щекам катились слезы, и я все крепче прижималась к Немо.

– Если они такие замечательные, как ты говоришь, то примут мой выбор, примут тебя, хотят они этого или нет.

Я чувствовала себя ребенком в этот миг. Эгоистично требовала от возлюбленного наступить на горло своей гордости и достоинству. Но я просто не могла потерять его. Не так. Не из-за предрассудков.

– А меня ты спросить не хочешь, Юри?

Я медлила, боясь задать ему этот вопрос. Вдруг я напридумывала себе все эти знаки, его заботу, нежность, намеки, пинии…