Нотариус Его Высочества

— Юри, постой. Юрианна!

Обернулась, наградила его своим самым холодным взглядом, а после зло толкнула дверь обеими руками.

Разговора все равно не избежать, мне ещё нужно будет вернуться за Септимусом. Одно я знаю точно, ни оправдываться, ни спорить я с родителями не буду. Они правильно сказали, я взрослая женщина, у меня есть крыша над головой, своя работа, а если им не нравится мой выбор, то мне плевать.

Знать бы только, что отец наговорил Немо?

Обувалась уже на крыльце. Спешно завязала шнурки, накинула капюшон и рванула вниз по улице. Пробежала несколько кварталов и, осознав, что отец за мной не гонится, остановится и зябко поежилась от непривычной для этого времени года прохлады. Туман стелился над мостовой, облизывал подъездные дорожки и входные двери домов. По мощеным дорогам мчались мрачные дилижансы с зажженными фонариками. Ну и ночка!

Нужно было договориться с братом и пойти вместе. Страшновато добираться вот так одной. Но мне хотелось убежать, выбросить из головы те гадкие слова моего отца. Поверить не могу, что все это время он относился к Немо так. Держал его поближе, чтобы следить. Закусила губу.

Я жалась ближе к домам с горящими окнами и старалась быстрее переставлять заплетающимися ногами. Со стороны я наверняка напоминала напуганного воришку. Крадусь в ночи, оборачиваюсь и дёргаюсь от каждого шороха. Во всем Фероци сегодня я самая подозрительная личность, ещё и без шести дней с судимостью!

Только у городских ворот я слегка расслабилась, когда прошла мимо молчаливой городской стражи. Даже приятно встретить хоть кого-то в этот час. У меня лениво проверили документы, и я уже бодрее зашагала к коттеджу.

Туман становился всё гуще. Видимо, это озеро Агренто сегодня шалит, нагрелось за день и теперь тянется своими щупальцами к городу. Прямо как мой Септимус.

Коттедж я разглядела лишь когда врезалась коленями в покосившийся забор, который после сегодняшнего столпотворения стал ещё более редким. Караульных, как и сказал Марко, давно отпустили, и теперь тут не было ни души.

Дернула закрытую дверь. А ключи-то так и остались у меня на столе в кабинете. Хорошо хоть, что в чужих руках они бесполезны и не откроют архив.

Осторожно обошла дом в поисках окна. Под ногами хрустнуло битое стекло, и я чуть не вскрикнула от ужаса. Да что со мной такое?

Подтянулась на руках, стараясь не порезаться о торчащие осколки, зацепилась ногой за неровности стены и с громким оханьем перевалилась внутрь конторы.

Не успела я отряхнуть ладони от пыльной крошки, как услышала хлёсткое:

— Нон мовере!

Меня тут же сковало по рукам и ногами и отбросило к дивану лицом вниз. Да как же так? Даже язык не слушался. Я могла только беспомощно мычать, пока неизвестный медленно, но неотвратимо подходил ко мне.

Грубый рывок за плечо заставил меня сесть и заглянуть в жуткие пылающие магией глаза. Они горели тёмно-фиолетовым, как если бы чернила Оптимуса подсветили яркой лампой.

— Юри? — выдохнул Немо, скинув с меня капюшон, и тут же тряхнул головой, избавляясь от пугающей магической ауры. — Зачем крадёшься в свою же контору? Виндиктам!

Оцепенение спало, и я буквально повалилась на Маэстро вперёд. Он подхватил меня, а я изо всех сил вцепилась ему в предплечья.

— Ключи… Я оставила ключи… когда… все началось, — мне не хватало воздуха, я запиналась, дрожала от страха. — Что это было с тобой такое? Почему твои глаза горели?

— Тебе показалось, — отмахнулся он.

— Не показалось. Такого никогда не было. Ни с кем!

— Именно, такого не было, — уже строже отрезал он, и я поняла, что обсуждать это он не хочет. По крайней мере сейчас.

— Что тебе сказал мой отец? — вдогонку спросила я, и уж это застало его врасплох на мгновение, вот только Маэстро тут же вернул себе равнодушный вид.

— Думаю, примерно то же самое что тебе, раз ты в курсе. Юри, он прав, просто прими это и живи дальше. И точно не ссорься с семьей из-за меня.

— Если они против нас, то не семья они мне, слышишь! — мой голос сорвался, а Немо болезненно поморщился от моих слов.

— Никогда так не говори, глупая, — беззлобно сказал мой мастер. — Поверь, человеку, которого оставили на ступеньках приюта без имени и фамилии, семья важна. А у тебя она особенная. Цени их. Жаль, что у меня не получилось влиться.

У меня по щекам катились слёзы, и я все крепче прижималась к Немо.

— Если они такие замечательные, как ты говоришь, то примут мой выбор, примут тебя, хотят они этого или нет.

Я чувствовала себя ребёнком в этот миг. Эгоистично требовала от возлюбленного наступить на горло своей гордости и достоинству. Но я просто не могла потерять его. Не так. Не из-за предрассудков.

— А меня ты спросить не хочешь, Юри?

Медлила. Боялась задать ему этот вопрос. Вдруг я напридумывала себе все эти знаки, его заботу, нежность, намёки, пинии.

— Ты любишь меня? — прошептала, уткнувшись ему в грудь.

— Посмотри на меня, Юри.

— Не буду! — по-детски воспротивилась, слушая перестук в груди моего Маэстро и ища ответы в нём. Быстро, потом замирает, почти как моё.

— Юри, пожалуйста, — он умолял, но я не сдавалась. Что-то плохое непременно случится, если я послушаюсь его.

— Нет!

Он всё же поймал меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, которые вновь приобрели отблески той пугающей магии.

— Я люблю Элену, мы сильно сблизились последнее время, и я подумываю сделать ей предложение. Ты отнесёшься к моему выбору с пониманием, — вкрадчиво говорил он, а его глаза становились всё ярче.

— Ты лжешь. Это не может быть правдой, Немо.

Невыносимая боль тут же прорывалась наружу горячими слезами. Я отказывалась верить ему. Я не верю. Не верю!

— Ты быстро забудешь это чувство. Теперь ты свободна от любых обязательств, сказанных вслух или же обещанных в мыслях.

Он внушает мне, а я не могу оторвать взгляда и прекратить эту пытку, лишающую меня воли.

— Нельзя расторгнуть договор в одностороннем порядке, Немо. Ты обещал. Пинии, помнишь?

— Твоё чувство ко мне было несерьёзным. И ты понимаешь это сама. Понимаешь, ведь?

Я против воли кивнула, и слёзы сорвались на пол.

— Молодец, а теперь улыбнись, за дверьми стоит твой брат и тот, кому ты небезразлична.

Немо сам болезненно моргнул, а когда магия схлынула, то глаза его были влажные и покрытые крохотной сетью капилляров. Я же чувствовала себя опустошённой, словно банка с малиновым вареньем, из которой выскребли все до капли, а теперь на стенках остались лишь присохшие раздражающие зёрнышки, которые очень трудно будет отмыть. Так они и присохнут навечно, придётся ногтями скоблить, потому что я никогда. Как же так, Немо?!