Noteka 2015

– Думаю, что да, - решительно ответил я.
– Мне хотелось бы предложить цикл научно-популярных статей, систематизирующих наши знания о действительности. Так что, сначала астрономия, потом физика элементарных частиц вплоть до теории композиционных струн и складок, затем теория гравитации, которая тесно связана с состоянием современной философии. От нее я бы перешел к психологии, социологии и истории, - выпалил я на одном дыхании и ожидал эффекта.

– И вы во всем этом разбираетесь?

– Да. К тому же, у меня имеется несколько задумок относительно того, как доступно представить сложные научные проблемы.

Наступила тишина. Главный все так же подозрительно глядел на меня.

– Ладно, пишите, - сказал он наконец.

Люди! Да я чуть не разревелся от радости. Наконец-то у меня имелось доказательство того, что я не принадлежу к исчезающему на Земле виду мыслящих существ. До сих пор мне приходилось принимать этот факт исключительно на веру. С развевающимися по ветру волосами я помчался домой, по пути давя манифестацию Матерей-Полек с антифеминистичными лозунгами, а может и наоборот. Дома я вытащил со дна ящика самые тайные свои заметки. Через час уже вся комната была завалена открытыми книжками, а я сам крутился как ошпаренный. Надо было сразу догадаться, что все было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Через две недели в редакции "Смелой Мысли" я услыхал:

– Знаете, нам пришлось приостановить печатание вашего текста, потому что корректор не поняла слова "блазар".

– Ну, знаете?!
– взвился я.
– Ведь в тексте черным по белому написано, что это струя материи, испускающая очень сильное гамма-излучение, направленное прямо на Землю. Такую струю материи, если глядим на нее со стороны, мы называем джетом. источником же ее является вращающаяся черная дыра с акреативным диском.

– Вот видите, еще и акреативный диск...

– Псякрев! Абзацем выше я написал, что такую форму принимает материя, втягиваемая черной дырой, и что это напоминает кольца Сатурна!

– Вы понимаете, все это настолько сложно... Только почему это наш читатель обязан заставлять себя пробираться через все это?

– Потому что подобные вещи по-настоящему происходят в космосе, а интеллигентный человек обязан об этом знать!

– Но эту вашу статью надо читать слишком уж внимательно и с пониманием... Если пропустить хотя бы предложение, перестаешь что-либо разуметь.

– Это что, укор мне?

Он не сказал ни "да", ни "нет". Но его лицо выражало и то, и другое.

– Я написал эту статью логично, по-польски и настолько просто, как только было возможно, но не до таких же крайностей!
– процедил я сквозь зубы.
– Астрономы, у которых я консультировался, имели претензии к излишней тривиализации, потому что я не написал, что акреативный диск формируется, поскольку материя, спадая на черную дыру, сохраняет момент импульса...

– Вы знаете, вообще-то наши читатели ,считая себя интеллигентами, желают быть в курсе научных новинок, но...

– Раз они так считают, пусть будут!

– Вы знаете что, может со следующей статьей у нас не будет таких проблем. Так что пишите дальше. О чем она будет?

– О строении атома, - мрачно ответил я.
– Это будет вступление в теорию композиционных складок.

– Прекрасно, так что до свидания через неделю.

Я работал, переполненный самыми худшими предчувствиями. И правильно предчувствовал, потому что случившееся позднее, было бы гораздо смешнее, если бы не было правдой.

– К сожалению, мы не можем принять вашу статью к печати, поскольку она совершенно непонятна.

– Непонятна?

– Вы используете, скажем, такие слова как "фотон" и не объясняете, что это такое.

– Вы шутите! Ведь каждый знает, что такое фотон. Можно провести быстрый тест. Прошу минуточку внимания!
– заорал я на всю редакцию.
– Кто знает, что такое "фотон"?

На меня поглядело несколько пар бараньих глаз. Наконец кто-то сообщил:

– Это фотоателье у нас в квартале.

Я с грохотом упал на стул. Чудо, что он еще не разлетелся.

– Но ведь это же физика для пятого класса средней школы!
– пропищал я.

– Вы нас простите, но наши читатели - это гуманитарии, которые в школе не любили физику и математику. Они довольно часто вспоминают об этом в своих письмах. Посему, может вы лучше напишете о парапсихологии или же сверхчувственном восприятии?

– Одни гуманитарии, говорите!
– тяжко вздохнул я. Надо было сразу сказать, что ваши читатели - это полуинтеллигенты!

– Мне кажется, нет смысла продолжать этот разговор. Наши читатели покупают "Смелую Мысль" потому, что этот журнал дает им чувство принадлежности к элите. Мы не собираемся менять существующее статус кво всяческими безответственными статейками. Вместо вашего материала мы поместим советы сексолога.

– И правильно!
– взорвался я.
– Туда, где собираются двое или трое, сразу же вызывается сексолог.

– Вы оскорбляете нас! Прошу покинуть нашу редакцию!!!

Я покинул. Потом стал размышлять, где тут помещается ближайшая редакция какого-нибудь паскудного, вредного, но честного бульварного листка. потом нажрался. А утром следующего дня из постели меня вытащил звонок в двери.

– Нет, это не могут быть одиночные танки, - решительно заявил Янковский.
– Танк-одиночка - это слишком небольшая сила. Нужен, по меньшей мере, танковый взвод.

– Это совершенно не противоречит моей теории, - отвечал я, поразмыслив.
– Лишь бы эти взводы перед наступлением не объединялись в более крупные формирования.

– Такое устроить можно, - ответил тот.

– Лично я прибавил бы к такой группе еще и боевую машину пехоты, отозвался Стебновский.

– То есть, получается пять крупных машин, - покачал я головой. Многовато.

– В таком случае, уберем один танк, - предложил Стебновский.
– Мы не можем отказываться от поддержки пехоты.

– Правильно, - согласился Янковский, и они оба поглядели на меня.

– Мне тоже кажется, что это неплохое предложение, - ответил я. Тут открылась дверь, и в комнату забежал полковник Моращик.

– Датчане предоставили американцам Борнхольм в качестве базы! сообщил он нам.
– В этот момент там заходят на посадку самолеты с морскими пехотинцами, а десантные корабли проходят Копенгаген.

– Что с авианосцами?
– спросил Стебновский.

– Три в Северном море, два в Адриатическом.