Новатор
Шрифт:
Я приглядываюсь и правда на отметке стоит два т-38, из последнего выпуска видно, а дальше трасса для пристрелки с мишенями на 400, 600 и 800 метров.
— Пойдет. — Уверенно отвечаю я, а следом за мной и Андрей. — Надеюсь он сообразит, что три серии, это три нажатия курка по две секунды.—
И я вспоминаю, что знаю об этом легком танке:
Три тонны вес, габариты четыре на два метра. Скорость тридцать километров в час, по шассе конечно. Вооружение танковый пулемет Дегтярева, он же ДТ.
На
Я смотрю на Андрея, он на меня и мы не сговариваясь киваем и идем к танкам. Дальше все просто, залезли на свои танки, нырнули в командирские башни, уселись и вот в руках уж рукоятка пулемета.
Снизу на него зацеплен гильзоуловитель, а прицел стоит на 400 метров.
— Начинаем. — Думаю я и звучит команда огонь.
Навел, поймал в прицел и курок нажат и тут же отпущен.
Две секунды и двадцать патронов улетели в цель. Главное не махнуть стволом. Он то подвижен, специально такое крепление сделано, ход по тридцать градусов в каждую сторону, а еще вверх и вниз.
— А между прочим. — Размышляю я. — Это по двести пятьдесят метров смещение от центральной линии на дистанции четыреста метров. Тут на один градус сместишь ствол, и пуля ушла на восемь метров в сторону. Стрельба это тонкое дело.—
В процессе размышлений я сместил прицел на 600 метров и звучит команда:
— Огонь. — И снова отжимаю курок.
Пули улетают в цель и стоп. Третья перестановка, уже на 800 метров и вновь команда:
— Огонь.—
И я снова отстреливаюсь. Все, сухой щелчок.
— Магазин закончился, понимаю я и вылезаю из довольно тесного места командира и по совместительству стрелка, а часто еще и радиста. Я думаю. Скоро так будет всегда. Мы над этим работаем.
Отстреляли мы с Андрюхой и теперь стоим, а конструкторы подсчитывают результаты на мишенях, которые уже притащил гонец из местной охраны.
И вот оглашение:
— Романов 25 балов, Сергеев, 23 бала. — Говорит Малышев и тут же добавляет:—Неплохо, очень неплохо.—
Я смотрю на Андрея, а он совсем не расстроен, скорее на оборот. И я понимаю:
— Это ведь просто фантастика для парня. Девчонка, танки, пулеметы, военные, конструктора. Ты и легенды рядом. Фантастика, что тут какой-то небольшой проигрыш, когда тут такое.—
И тут я вспоминаю:
— Обещал, надо исполнять.—
И тут же корректирую:
— Пострелять, наверно, нет. Не получится, а вот покататься, вполне, но под присмотром.—
И спрашиваю у Малышева:
— Вячеслав Алексеевич, а можно просьбу?—
Тот с интересом на меня смотрит, потом на девчонок и улыбается, отвечая:
— Покатать обещал?—
Я киваю и виновато пожимаю плечами, а Малышев снова улыбается и говорит:
— Есть лучше предложение. Вон на обкатке стоит БТР на базе Т26, там вполне все разместитесь, а водитель вас прокатит по полигону.—
Я, конечно.
Согласно киваю и мы лезем в БТР.— Тесновато, конечно, но поместится можно. — Думаю я и оцениваю проект:
Передка из Т26, сняли башню и орудие, поставили корпус — салон и спарку пулеметов. В итоге экипаж два человека и восемь человек десант, замещенные на боковых лавочках в десантном отсеке габаритами три метра на два с половиной. Не номер люкс, но куда лучше, чем пешком. И броня 10 мм, куда лучше, чем ее отсутствие.
И мы рванули по полигону на скорости в пару десятков километров в час. Пара кругов и все, места тут все-таки не слишком много.
Но все довольны, вылазим и уже собираемся идти к своим лимузинам, как Астров неожиданно подает голос:
— Даниил, а можно мне просьбу?—
Я с интересом смотрю на него и киваю, а потом добавляю голосом:
— Да, конечно, я слушаю Николай Александрович.—
И он выдает просьбу:
— Я слышал, Вы поете? Можете для нас что-нибудь спеть?—
Я не задумываясь киваю, а сам думаю:
— Это такая мелочь, спеть для тех, кто спасает тысячи жизней своей работой.—
Тут же появляется гитара, я беру первый аккорд и затягиваю «ЕЕ глаза» от Би2
Её глаза на звёзды непохожи
В них бьётся мотыльком живой огонь
Ещё один обычный вечер прожит
А с ней он каждый раз другой
Её упрёки — вестники прохлады
Как скошенная в августе трава
И пусть в её словах ни капли правды
Она божественно права
Где-то ангелы кричат: «Прости — прощай»
Плавится душа как свеча
Разлилась по сердцу печаль
Я навеки твой, ты — ничья
Её сиянье затмевает солнце
И замерзает кровь в её тени
Такое счастье дорого даётся
Венец, откуда ни взгляни
Любой валет в её большой колоде
Падёт, как жертва ревности слепой
Она одна и от меня уходит
Давно проторенной тропой
— Закончил, оглядываюсь. Задумчивы все. У каждого есть воспоминание под эту песню. В том то ее и величие, что она будит лучшее в людях. Ведь мы не вспоминаем грязь, мы вспоминаем Любовь. — Думаю я, уже прощаясь со звездами нашего танкостроения и идя к машине, в теплой компании любимой, сестры и возможно друга.