Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений

Я решаю истолковать это как согласие и присаживаюсь рядом. Она чуть подвигается, освобождая мне место. Хорошо, я вошел. А дальше что?

–  Что читаешь?

–  Какую-то ерунду, - она сталкивает книгу на пол.

–  Как Эрик?- пытаюсь я продолжить разговор.

–  Нормально.

–  А школа?

–  Ничего.

Наш разговор начинает навевать тоску даже на меня самого.

–  Знаешь, Шарон, - прямо говорю я, - я хочу поговорить с тобой о том, что меня всерьез тревожит.

–  И что это?

–  Нам практически не о чем с тобой разговаривать.

–  Пап, можно в другой раз? Я слишком устала.

Приехали. Ладно, попробуем еще раз. Говорят, девочки-подростки сентиментальны. Может, так получится:

–  Знаешь, пока я был в Европе, мне было по вечерам одиноко и очень не хватало вас всех. Не хотелось вообще ничего делать. Ни чи тать, ни сходить куда-нибудь. И причины-то толком не было, а на строение было хуже некуда. Все казалось неинтересным.

Молчание.

–  Может, и у тебя также? Причины толком нет, а все кажется плохо?

–  Ну, пап!

–  Ладно. Как хочешь. Только скажи мне: у тебя есть серьезная причина для такого вот настроения?

–  Конечно, есть. А ты как думаешь? Я мягко улыбаюсь ей.

–  Честно говоря, я так не думаю.

–  Да что ты знаешь?
– она резко садится.
– Ты понимаешь, что я не увижу Эрика до понедельника? Ты знаешь, что мне пришлось на рушить слово, которое я дала Крис? Это у меня нет причин? Ты знаешь, как Дебби иногда меня раздражает? Все, что мы с Эриком ни делаем, - это ребячество. Она меня просто ревнует. Я прекрасно знаю, что тебе это все кажется абсолютной ерундой - так, всякие детские глупости. Па, у меня нет настроения разговаривать. Я хочу побыть одна. По-жа-луй-ста!

Я уступаю.

–  Да, ревность может раздражать, - говорю я и поднимаюсь.
– Но иногда с этим приходится мириться. Это жизнь.

–  Дебби - моя лучшая подруга. В этом все и дело.

–  С другой стороны, - замечаю я, открывая дверь, - если ты хочешь, чтобы Дебби осталась твоей лучшей подругой, а не превратилась в постоянную проблему, тебе надо что-то с этим делать.

–  Что?
– поднимается Шарон.
– Ну что я могу с этим сделать? Я возвращаюсь от двери к ее столу, беру лист розовой бумаги и начинаю писать.

–  Твоя задача, насколько я понимаю, "Сохранить хорошие отношения с Дебби". Для того чтобы этого добиться, ты должна "Принять поведение Дебби", что в данной ситуации означает, что ты "Должна мириться с ревностью Дебби".

–  Но…

–  Именно, Шарон, у тебя очень серьезное "но".

–  Спасибо, папочка!

Я игнорирую ее сарказм.

–  Понимаешь, с другой стороны, для того чтобы "Сохранить хорошие отношения с Дебби", ты должна "Не допустить, чтобы дружеские отношения превратились в собственнические".

–  Вот именно, в собственнические! Я все время ей об этом говорю!

–  Что означает, - завершаю я построение тучи, - что ты "Не должна мириться с ревностью Дебби". Ты попала в настоящий конфликт, милая моя. Я знаю, как много для тебя значит Дебби. Неудивительно, что ты так расстроена.

–  "Не допустить, чтобы дружеские отношения превратились в собственнические". Я ей так и скажу! Она должна понять, что я не ее собственность. Что у меня есть право встречаться с кем-нибудь. Особенно с таким классным парнем, как Эрик!

–  А что насчет других причин, о которых ты говорила?

–  Это мелочи. Вот это самое главное.

Я не думаю, что она права. Если бы все остальное было мелочью, Шарон не была бы в таком настроении. Проблема с Дебби сама по себе не привела бы ее в такое состояние.

–  Знаешь, Шарон, я думаю, стоит продолжить.

–  Почему?

–  Потому, что ты все это держишь в себе. Если бы дело было только в Дебби, ты бы возмущалась, пыталась бы ее вразумить, но я не думаю, что ты из-за этого спряталась бы, как улитка в свой домик.

–  Я никуда не пряталась! Тебя вообще никто не просил…

–  Шарон, - прерываю я ее, пока она еще не зашла далеко, - те другие вещи могут выглядеть мелочью, но я думаю, что они важны и что на самом деле они намного важнее, чем ты сама думаешь.

–  Я тебя не понимаю.

Но, по крайней мере, она поняла, что я не собираюсь читать нотаций или, что еще хуже, гладить ее по головке.

–  Я могу помочь тебе разобраться, почему те другие вещи тревожат тебя до такой степени. Хочешь, попробуем?

–  Ну, если тебе так хочется.

–  Возьми чистый лист, - протягиваю я ей ручку.
– Я тебе покажу, как начинать с тревожащего явления и закончить…

–  Подожди, - вздыхает она.
– Что такое "тревожащее явление"?

–  Ну это вес те проблемы, что кажутся малозначительными, но ты часами, а то и месяцами постоянно в мыслях возвращаешься к ним.

–  Это точно, у меня есть парочка таких проблем.

–  Понимаешь, уже сам факт того, что что-то тревожит нас больше, чем должно бы, указывает на то, что это явление каким-то образом причиняет нам больше вреда, чем это видно на первый взгляд.

Она задумывается.

–  Я полагаю, - продолжаю я, - что то, что тебя тревожит, заставляет тебя идти на компромисс в вопросах, которые для тебя очень важны. Если хочешь, я покажу тебе, как начать с одного из таких тре-вожаших нежелательных явлений и докопаться до того, какой вред оно на самом деле приносил:.

–  Ты хочешь сказать, это действительно можно сделать?
– Шарон настроена довольно скептически.

–  Давай посмотрим. Было что-то, связанное с Эриком. Ты сказала, что тебе придется какое-то время не встречаться с ним.

–  Да у него этот дурацкий экзамен в понедельник. Это долгая история.

–  Ладно. Пиши здесь, справа; "Не встречаться с Эриком до понедельника".

Она пишет с комментариями:

–  И мне придется идти на вечеринку одной. Ужасно!

–  Так. Теперь внизу пиши, что ты хочешь.

–  Я хочу встречаться с ним каждый день.

–  Отлично, так и пиши. Теперь слева записывай, почему это так важно для тебя.

–  То есть?

–  Почему для тебя так важно видеть Эрика каждый день?