Новая эпоха

Соня ответить не успела. Вопль, полный боли, прорвался сквозь оконное стекло. Верочка, молившаяся вместе со всеми возле колокольни, обхватила живот руками, повалилась на землю и закричала.

Хромушка рванула из библиотеки, позабыв о подопечном.

— Что случилось? — Славка не собирался оставаться в одиночестве и поспешил следом.

— Ничего страшного. — Соня бежала, хромая сильней обычного, как всегда, когда сильно волновалась. — Соседка, наконец, родить собралась.

Глава 3.1

Нет нужды подвергать гонениям людей, которые демонстрируют сверхъестественные способности. Человечество приспосабливается к любым условиям жизни, и колдуны — наш ответ Выраю. Судя по всему, возможность творить магию заложена в геноме, так как проявиться подобные умения могут у кого угодно. Чаще всего этому предшествуют какой-либо стресс, физиологический или психологический. До четырнадцати лет способности не выявляются, как и в возрасте старше пятидесяти.

Любой маг обладает широкими возможностями, но лучше всего у него получается то, что проявилось изначально, ещё до инициации.

Если кто-то из ваших близких стал двигать предметы взглядом или разговаривать с животными, не стоит паниковать. Возможно, это благо для вашего сообщества. Хотя отношение колдуна к окружающим зависит от личностных качеств. Не стоит ожидать помощи от целителя, если в бытность обычным человеком он демонстрировал ненависть к людям.

М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».

Вера уже не кричала — не было сил. Только жалобно стонала. Взгляд иногда задерживался на Соне, но вряд ли роженица осознавала, что с ней рядом кто-то сидит.

Двенадцать часов схваток не прошли даром — Верочку совершенно измотала нечеловеческая боль.

— Всё никак? — В лазарет заглянула баба Валя.

Хромушка в ответ лишь покачала головой. Девушка не отходила от подруги, пытаясь поддержать всем, чем только возможно — массировала поясницу, водила по третьему этажу, помогала принимать позы, в которых схватки были не такие болезненные. Соня настолько переживала, что в какой-то момент поняла, что давно просматривает Верочку прямо так, на ходу, совершенно не контролируя себя. Лишь матка — огромная, тёмная, по-прежнему была закрыта.

Последний час Вера просто лежала — ходить, наклоняться, правильно дышать уже не было сил.

— Господи, спаси Рабу Божию и её дитя. — Перекрестилась старушка. — Пойду я, предупрежу матушку, что надо общий сбор делать. Ты носилки подготовь.

— Хорошо, баб Валь.

Старушка ушла, тяжело вздыхая. А Хромушка взяла за руку подругу и горячо зашептала:

— Девочка, солнышко моё хорошее! Пожалуйста, соберись! Всё хорошо, первые роды всегда тяжело проходят, не сдавайся. Подумай о малыше!

Вера, услышав родной голос, слабо улыбнулась.

Через несколько минут пришёл Иван. Он помог погрузить Верочку на носилки. На улице уже ждали.

В сложных родах обычно участвовал весь Родник. Роженицу укладывали на крыльце церкви, и прихожане хором молились за мать и дитя. Молитва помогала не всегда, но что ещё можно было сделать? Соня тащила носилки, стараясь не думать о том, что Вера может умереть.

* * *

Хромушку оттеснили — место рядом с Верой заняли сама настоятельница и Сергей. Дьякон хотел усыпить Верочку, но Ксения не разрешила — бледная, уставшая Вера и так была на грани обморока. После чудодейственного «снотворного» роженица могла уже не проснуться.

— А муж её где?

Соня вздрогнула. Она совершенно забыла о чужаке, и вопрос застал её врасплох.

— Нет мужа. Это непорочное зачатие.

— Да ты что! Серьёзно?! — Вячеслав старался не смотреть на крыльцо. Зелёное лицо и совершенно неуместные в такой ситуации вопросы дали понять Кривицкой, что мужчина впервые присутствует при родах.

«В каком месте он жил? Там что, никто не рожал никогда?»

— Конечно, серьёзно. Зачатие такое же непорочное и чудесное, как и все божественные откровения Прихода! — Прошипела Соня. Она едва сдержалась, чтобы не послать любопытного новичка.

— Соня! Соня, ты где? — Верочка заметалась на грязном матрасе, отпихнула руку настоятельницы и попыталась подняться.

— Кривицкая, иди сюда. Может, если рядом будешь ты, несчастная хоть немного успокоится. А вы, братья и сестры, начинайте.

— Приими, о всеблагословенная и всемощная Госпоже Владычице Богородице Дево, сия молитвы, со слезами Тебе ныне приносимыя от нас недостойных раб Твоих…

Едва Соня оказалась рядом с подругой, та с облегчением вздохнула и потеряла сознание. Соня почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Верочка была сверстницей младшей сестры, умершей одиннадцать лет назад, когда на город опустился лиловый туман. Тогда же погибли и родители. Может, именно поэтому семнадцатилетняя Вера всегда была так важна для Софьи. Девочка заменила ей семью.

Хромушка не могла, просто не могла дать подруге умереть.

Забыв о конспирации, о маячившем впереди костре, Соня включила внутреннее зрение.

Матка ходила ходуном. Но всё равно было непонятно, что происходит. Кривицкая напряглась, и словно что-то хрупкое лопнуло в её груди. Тёмная пелена спала, и она, наконец, увидела.

Как маленький, тоже смертельно уставший человечек стремится в мир, но упирается в выход ножками. Ещё немного, и место, служившее убежищем девять месяцев, станет ему могилой. За ним отправится и мать — натянутые волокна мышц готовы были разорваться в любую секунду.

Откуда-то из далёких далей послышался возмущённый крик Аристарховой:

— Что происходит?!

Соне было плевать. Ровный гул голосов, читающих молитву, очень помогал — Сила, впервые превратившись из тонкого ручейка в ревущий водопад, оттягивала страшный момент. Целительница задрала платье роженицы, засунула руку в родовые пути и схватила ребёнка за ногу.

Если бы Вера не потеряла сознание за несколько минут до этого, она бы сделала это сейчас. Хромушка практически по локоть залезла внутрь, поняла, что вытянуть ребёнка таким способом не получится, положила вторую руку сверху на живот и стала осторожно, но настойчиво поворачивать малыша головкой вниз.

Кривицкая заметила какую-то возню краем глаза. На миг отвлёкшись, целительница как раз успела увидеть, как от удара в челюсть Сергей улетает с крыльца, а Ксения и Жорж пытаются обезвредить взъерошенного Вячеслава. Мужчина не давал подойти к Вере и Софье, сыпал давно забытыми в приходе матерными словами и орал, что из-за бредового отношения к колдовству не даст погибнуть юной матери и ребёнку.