Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С
Шрифт:
278
ПОНИМАНИЕ неоплатоников. В 1516 в Болонье он опубликовал «Трактат о бессмертии души» (De immortalite animae), в котором вопрос, вынесенный в заглавие, рассматривался сугубо «в природных границах», вне связи с данными Откровения. Признание смертности души вызвало негодование строгих ревнителей католической ортодоксии, сочинение было публично предано сожжению венецианским патриархом. В «Апологии» (1517) и «Защитной речи» (1519) Помпонацци продолжал отстаивать свое право толковать мысли Аристотеля независимо от положений христианского вероучения. В1520 составил трактат «О причинах естественных явлений, или О чародействе» (De naturalium effectuum causis, sive De incantationibus, изд. 1556), в котором давал натуралистическое объяснение необычных и таинственных явлений. В том же 1520 он завершил свое главное произведение: «О фатуме, свободе воли и предопределении» (De fata, libera arbitrio et de praedestinatione, изд. 1567). Соч.: Tractatus acuratissimi, itilissimi et mere peripatetici, Venezia, 1525; в рус. пер.: Трактаты «О бессмертии души», «О причинах естественных явлений, или О чародействе». М., 1990. Лит.: Nardi В. Studi su Pietro Pomponazzi. Firenze, 1965. О. Ф. Кудрявцев
ПОНИМАНИЕ — категория, использовавшаяся в различных философских дискурсах для характеристики: 1 ) познавательной способности, которая представлена в деятельности рассудка, противопоставляемой деятельности разума и по- разному истолковываемой; 2) процедур герменевтического истолкования смысла текстов, расшифровки значения языковых и речевых практик, используемых в них знаков, символов, слов, предложений при переводе на другой язык, и вообще постижение смысла культурных формообразований; 3) специфического способа бытия человека в мире, которое рассматривается в фундаментальной онтологии и философской герменевтике как экзистенциал, как основной модус бытия, как проект, как усмотрение возможностей существования, как понимающее бытие возможностей. Этим трем формам интерпретации понимания соответствуют три этапа в трактовке понимания в истории философии — от трактовки понимания как одной из познавательных способностей в рационализме через отождествление понимания с процедурами герменевтики как специфической методологии гуманитарных наук (или наук о духе) к онтологической трактовке понимания, исходящей из изначальной герменевтич- ности существования и имманентности понимания и пред- понимания бытию человека в мире. Выявление новых форм и слоев в понимании связано с появлением новых дискурсивных практик и новых средств и путей их аншшза. Это расширение области понимания и углубление анализа понимания привело к тому, что 1) результаты понимания не отождествляются только с понятиями, а выражаются в концепте, значении и смысле высказываний; 2) преодолевается отождествление рефлексии и понимания, характерное для классического рационализма; 3) раскрывается и изучается все многообразие форм самосознания, самоосмысления, самопонимания себя и другого; 4) проводится различие между денотатом, значением и смыслом, поскольку 5) начинается исследование различных форм выражения смысла, которое не ограничивается понятиями, а включает в себя (помимо предложений) такие формы выражения, как умозаключения, теории, текст, знаковые, семиотические системы различных уровней, произведения культуры; 6) обращение к речевому диалогу как полю понимания и достижения взаимопонимания и согласия предполагает четкое различение речи от языка как системы логико-грамматических и синтаксических норм; 7) понимание трактуется не как акт, противостоящий воображению, а как продуктивная деятельность, в которой задействованы и воображение, и память, и интуиция, т. е. все способности человека; 8) понимание рассматривается не как чисто познавательная деятельность, отстраненная от жизни и вовлеченности в исторические контексты и ситуации, а как взаимоинтенционалъ- ные акты постижения смысловых образований, укорененных в конкретно-исторических ситуациях общения. Уже в античной философии возникло различение двух познавательных способностей — мышления в понятиях (ди- анойя) и мышления, выражающегося в идеях (нус). Платон противопоставляет мышление в понятиях разуму, господствующему во всем (Федон 83Ь; Теэтет 160—185; Государство 511— 533). В античной философии понимание отождествлялось с мышлением в понятиях, однако Аристотель в «Топике» выявляет «общие топосы» значений, функционирующих в речевом диалоге и репрезентируемых в знании, которое по своему характеру правдоподобно и вероятно. Средневековая европейская философия исходила из творения мира по Слову Бога и включала в себя две линии в трактовке понимания, одна из которых отождествляла понимание с мышлением в понятиях, а другая — с постижением смысла, осуществляющегося в акте сопричастности человека и Бога. В средневековой философии способность мыслить в понятиях отождествлялась с рацио и интеллектом. Для Иоанна Скота Эри- угены «рацио» — это мышление, использующее понятия (О разделении природы II 23). Петр Абеляр проводит различие между понятием, как вневременным, объективно-идеальным единством, и концептом, как конкретным идеальным единством значения, выраженного в речи и постигаемого благодаря пониманию. В концептуализме понимание связывается с постижением смысла и с достижением согласия. Для Фомы Аквинского интеллект есть потенция
279
ПОНИМАНИЕ «понимание ясного и внимательного ума» {Декарт Р. Соч., т. 1. М., 1989, с. 84). Это — действующая познавательная способность, направленная на осознание процессов мышления, желания, воображения и даже чувства (там же, с. 316). Способность человека к пониманию, согласно Декарту, ограничена, она не в состоянии постичь бесконечное (там же, т. 2. М., 1994, с. 224), впадает в ошибки из-за того, что «воля обширнее интеллекта, я не удерживаю ее в тех же границах, что и интеллект, но простираю ее также на вещи, которых не понимаю» (там же, с. 48). Поэтому для Декарта существенно не столько разграничить воображение и понимание как познавательные способности, сколько разграничить понимание и свободу воли, которая и приводит интеллект к логическим ошибкам и превышению своих границ. При этом не менее важно и указать метод, позволяющий установить, что «мы обладаем ясным и отчетливым пониманием, которое было бы истинным и исключало бы возможность ошибки» (там же, с. 250). Этот метод и формулируется им в «Правилах для руководства ума». Спиноза, разграничивая воображение и понимание и связывая их с методом, называет метод пониманием того, «что такое истинная идея, посредством различения ее от прочих восприятий и исследования ее природы с целью познать способность нашего понимания и так обуздывать дух, чтобы он сообразно указаний нормы понимал все, что подлежит пониманию, передавая ему, как вспоможение, известные правила и также содействуя тому, чтобы дух не изнурялся без нужды» (Трактат об усовершенствовании разума. Л., 1934, с. 109). Отождествляя понимание с рефлексивным познанием, или с идеей идеи, Спиноза подчеркивает, что «разум тем лучше понимает себя, чем больше он понимает природу», «чем обширнее понимание духа» (там же, с. 110). Цель метода — в постижении разумом самого себя, в установлении для себя определенных правил, позволяющих понять природу и дух. Совершенствование понимания, согласно Спинозе, достигается благодаря приобретению новых орудий, расширяющих наше понимание. Наивысшей формой понимания, обладающей ясностью, отчетливостью, самоочевидностью, является интеллектуальная интуиция. Дж. Локк связывает понимание с познанием истин: «в науке каждый имеет столько, сколько он действительно знает и понимает» (Соч. М., 1985, т. 1, с. 151). Различая знание, воображение и понимание, он называет понимание силой мышления (там же, с. 177), проявляющейся в рефлексивных действиях ума. Основная функция разума и понимания заключается в соответствии «нашему самосохранению и целям нашего собственного существования» (там же, с. 254). Беркли проводит различие между рассудком и разумом; первый «рассматривает и судит результаты работы воображения», а «действия рассудка становятся новыми объектами разума» (Соч. М, 1978, с. 493). Для Лейбница понимание — способность обладать отчетливыми идеями, рефлексировать о них, выводить из них необходимые следствия. X. Вольф усматривает в отчетливости мыслей о вещах— критерий их понимания. Для Гердера понимание — это созерцание, обладающее внутренним осознанием. Гольбах называет пониманием (или размышлением) способность обращаться к самому себе, «рассматривать происходящие в нем изменения и движения или свои собственные операции, что вызывает в нем новые восприятия и новые идеи», модифицировать самого себя (Система природы. М., 1940, с. 70). Робине, не проводя различия между рассудком и разумом, дает физиологическую трактовку психическим способностям человека и называет разум «способностью воспринимать какой- нибудь предмет, иметь его идею благодаря колебанию какого-нибудь умственного волокна» (О природе. М., 1935, с. 168). И. Кант проводит различие между чистым созерцанием, чистой способностью воображения и чистым рассудком, называя деятельность рассудка познанием с помощью понятий, дискурсивным познанием. Проблема синтеза этих трех способностей — центральная в «Критике чистого разума». Акты самодеятельности рассудка, или акты категориального синтеза, тождественны присоединению различных представлений друг к другу и пониманию их многообразия в едином знании. Этот синтез трех познавательных способностей может быть троякого рода: 1) синтез аппрегензии (схватывания) в наглядном представлении, 2) синтез воспроизведения в воображении, 3) синтез воспроизведения в понятии. Два первых типа синтеза характеризуют трансцендентальную способность воображения, а третий — рассудок, в т. ч. и акт понимания, который невозможен без идентифицирования того, что мыслили мгновение назад и мыслим сейчас. Благодаря этому синтезу происходит удержание представлений о сущем как тех же самых, как себетождественных и одновременно осуществляется самоидентификация, понимание трансцендентального единства апперцепции, Я как устойчивого и пребывающего. Три типа синтеза основаны на схематизме времени, выраженного в трех модусах — настоящем, прошедшем и будущем времени. Понимание — это акт синтеза в категориях рассудка, которые обеспечивают воспроизведение многообразного в едином знании и понимания восприятий. Разум, выступая как рефлексия рассудка, разворачивается не в категориях, а в идеях. По Канту, понимание невозможно без удержания представлений как устойчивых и себетождественных и реализуется в актах синтеза, основанных на схематизме времени и превращающихся тем самым из вневременных в исторически-временные. Хотя Кант продолжает трактовку понимания как дискурсивного познания в понятиях — во вневременных, объективно-идеальных формах, однако, включив схематизм времени в структуру акта понимания, он обращает внимание на процессуальность и темпоральность понимания. Гегель, не приемля ограничения понимания представлением и памятью, вновь отождествляет понимание с мышлением в понятиях и рассматривает идею как единство поняли и объективности (Гегель. Наука логики. М., 1972, т. 3, с. 211). Поэтому для него понимание не субъективная способность, а развертывание единства понятия и бытия от безразличного соотношения их друг с другом через жизнь к тождеству идеи с самой собой, где дух познает идею как свою абсолютную истину и достигается абсолютное знание духа о самом себе. В послегегелевской философии трактовка понимания все более и более связывается с процедурами внутреннего синтеза духа, его внутренней работы, представленной в деятельности языка, в актах мотивации, в понимании себя и другого. Эта трактовка понимания представлена прежде всего в психологическом анализе мотивации, фундаментальных установок личности, ее внутренних ориентации. Кроме того, получила развитие иная линия в трактовке понимания, обратившая внимание на роль деятельности языка в актах понимания, на внутренние структуры смысла, которые присущи языку и не тождественны предметам. Первая линия представлена уже у Ф. Шлегеля, который, возвращаясь к докантовской трактовке рассудка как высшего духовного понимания, включающего интуицию и схватывание целого, подчеркивал, что «смысл, понимание основываются
280
ПОНИМАНИЕ на любви»: «смысл усматривается непосредственно, «ты» говорит в то мгновение, когда сущность в ее целостности понимается «я»...# (Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. М., 1983, т. 2, с. 160). Все предметы размышления — облачение духа, выражение другого «я», поэтому всякое размышление есть понимание, а «стремление к пониманию представляет собой не что иное, как стремление к соединению, к общению с этими сокровенными духами» (там же, с. 164). А. Шопенгауэр называет понимание непосредственным и интуитивным постижением каузальных взаимосвязей. Оно должно быть выражено в абстрактных понятиях для того, чтобы быть фиксируемым. Понимание, согласно Шопенгауэру, предполагает уяснение мотивации, коренящейся в нашей душе. Л. Фейербах обращает внимание на то, что понимание предполагает согласие с др. разумными существами в том, что познано. Вторая линия представлена в философии языка В. фон Гумбольдта, прежде всего в его учении о внутренней форме языка. Он подчеркивает, что «язык представляет нам не сами предметы, а всегда лишь понятия о них, самодеятельно образованные духом в процессе языкотворчества» (Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984, с. 103). Рассматривая понимание как модифицированный акт самосознания (там же, с. 305), Гумбольдт связывает понимание и взаимопонимание с духовной деятельностью языка, поскольку «язык предполагает обращение к отличному от нас и понимающему нас существу» (там же, с. 63—64). Развернув учение о внутренней форме языка, Гумбольдт подчеркивает, что слою «не служит оболочкой для законченного понятия», люди понимают друг друга не потому, что взаимно настраивают друг друга на точное и полное воспроизведение идентичного понятия, а потому, что взаимно затрагивают друг в друге одно и то же звено цепи чувственных представлений и начатков внутренних понятий... благодаря чему у каждого вспыхивают в сознании соответствующие, но не тождественные смыслы» (там же, с. 63—64, 165—166). Слою не тождественно обозначаемому предмету, а эквивалентно лишь пониманию его в актах языкового созидания, т. е. тем значениям, которыми он обладает в актах речевых высказываний. В актах творчества языка формируются значения и смыслы понимания, которое достигается в самодеятельности духа. Концепция внутренней формы языка, развитая Гумбольдтом, получила различную интерпретацию. Психологический анализ понимания привел к разграничению внутренней формы языка как психического процесса и внешней формы говорения (речи). Соответственно понимание рассматривается как акт узнавания: характер понимания, по А. Рилю, обусловлен характером узнавания, а согласно Г. Геффдингу — качеством узнавания. Феноменологический анализ понимания привел к различению чистых значений, отождествляемых с внутренней формой языка, и их языковых выражений. Э. Гуссерль в «Логических исследованиях» подчеркнул, что употребляет слово «понимание» не в том ограниченном смысле, который указывает на отношение между говорящим и слушающим. Мыслитель наедине с собой «понимает» сюи слова, и это понимание есть просто актуальный процесс придания им значения. Понимание трактуется им как схватывание, в котором осуществляется акт придания значения знаку, объективного значения выражению, причем этот акт осуществляется без созерцания, а значение нетождественно понятию, т. е. объективно-идеальному единству. В отличие от прежней теории познания, которая ориентировалась на постижение отдельного на основе общего закона, а его — на основе еще более общего закона, феноменология направлена на понимание структур «чистых» переживаний и составляющих их смысловых структур. Итак, уже к кон. 19 в. в трактовке понимания произошли важные сдвиги: если еще в начале века понимание рассматривалось как процедура, общая для всех наук, характеризующая теоретико-категориальный синтез внутри научного знания, то к концу века понимание все более и более связывается с актами духа, духовной деятельностью самосознания, осуществляющейся в языке и благодаря языку, в психических процессах и в речи, которые становятся предметом специального изучения. Этот сдвиг в интерпретации понимания привел к кардинальному размежеванию методов понимания, присущих гуманитарно-историческому знанию, и методов объяснения, свойственных естественным наукам. Понимание сталотрактовать- ся как специфическая процедура гуманитарного знания. Истоки подобной трактовки понимания можно найти в герменевтике Ф. Шлейермахера, который определял герменевтику как искусство понимания, предполагающее раскрытие смысла сказанного или написанного. Хотя понимание трактуется им как бесконечный процесс, все же он выделяет определенные интерсубъективные правила понимания текста — грамматического понимания и психологического понимания, выявляющего индивидуальные смысловые оттенки. Подчеркивая значимость речи для анализа мышления и ее общественный характер, Шлейермахер говорит о взаимопринадлежности мышления и речи, которая «состоит в том, что каждый акт понимания есть оборотная сторона речи», а «любое становление знания зависит от обоих». Понимание в конечном итоге основывается на интимном вживании в другое «я», на эмпатии. Он обращает внимание на герменевтический круг в понимании, когда смысл слова должен быть определен, исходя из всего целого, а целое может быть понятно лишь исходя из его частей. Этот герменевтический круг в понимании не замкнут, а раскрывается в ходе деятельности понимания, в процессе развертывания «думающего духа». Шлейермахер впервые обратил внимание на специфические методы интерпретации и понимания литературных и философских текстов, другого «я». Герменевтика мыслилась им как фундаментальная гуманитарная наука, позволяющая постичь формообразования духа. Эта же линия нашла свое продолжение и в кон. 19 в. Немецкий историк И. Г. Дройзен (1808—84) в книге «Очерки истории» (3-е изд., 1882) провел различие между тремя видами методов — спекулятивным, физико-математическим и историческим. Задача первого — познавать, задача второго — объяснять, задача третьего — понимать. Метод понимания основывается на конгениальности человеку тех внешних объективации, которые образуют исторический материал, на отражении в любой внешней объективации внутренних душевных процессов. В. Дильтей, подчеркнув, что человек должен быть взят в гуманитарных науках во всей целостности его жизненных проявлений, проводил различие между внешним и внутренним опытом. Для обоснования принципа построения наук о духе необходимо познание структуры внутреннего опыта, понимание внутренних связей в самом человеке. Вначале Дильтей противопоставлял описательную и объяснительную психологии и усматривал в понимании внутренних переживаний способ обоснования гуманитарных наук. Метод понимания связывается им с осмыслением автобиографий и биографий (см.
281
ПОНИМАНИЕ Биографический метод). Понимание и есть, согласно Диль- тею, процесс, в котором мы через чувственно данные извне знаки познаем внутренний мир. Понимание не тождественно интроспекции. Дильтей, преодолевая психологизм в трактовке понимания, ставит задачу «критики исторического разума» и выявления того «медиума», который обеспечивает самопонимание и взаимопонимание людей. Этим медиумом понимания стал «объективный дух», который включает в себя разнородные структуры (религию, право), язык и нормативные системы культуры. Выражение внутреннего опыта и переживания, объективации духа — способы репрезентации жизни как духовного процесса и тот материал, с которым имеет дело понимание. В его состав Дильтей включает: 1) логические формы, 2) действия, 3) выражение переживаний, их представление себе и другим. Понимание различается по своим формам: элементарное понимание схватывает единичные проявления жизни, высшие формы понимания — целостность внутренней жизни других людей. Высшие формы понимания не тождественны мыслительной деятельности, а охватывают собой транспозиции (перенесения-себя-на-место-другого), со-переживание, новое переживание, методы герменевтической интерпретации, преодолевающей круг в понимании, когда понимание единичного проявления жизни предполагает понимание целого и, наоборот, понимание целого — понимание единичного. Субъективно-психологическая трактовка метода понимания постепенно замещается у Дилътея герменевтикой понимания, где гарантом достоверности гуманитарного знания оказывается культурно-историческое единство. Эти две линии нашли свое продолжение, с одной стороны, в «понимающей психологии» К. Ясперса, Э. Шпрангера и др., с другой стороны — в герменевтической философии 20 в. (Г. Зиммелъ, М. Хайдеггер, X. Г. Гадамер). На протяжении всего 20 в. предлагались различные варианты перестройки гуманитарных наук на основе метода понимания. Это движение было характерно и для психологии, и для социологии. Противопоставляя каузальное объяснение в психологии пониманию, Ясперс различает статическое и генетическое понимание; последнее рассматривается им как субъективное, очевидное постижение душевных связей изнутри души (толкуя их как идеально-типические связи). От рационального понимания содержания мыслей в соответствии с правилами логики Ясперс отличает понимание—вчувствование, когда содержание мыслей постигается вчувствованием в настроения, желания и страхи человека. Каузальное объяснение имеет широкую область применения в психологии, и прежде всего там, где сталкиваются с фаницами понимания. Согласно Шпрангеру, понимание — метод гуманитарной психологии, и оно заключается в сложном теоретическом акте, благодаря которому мы объективно постигаем внутренние смысловые связи в бытии и деятельности, в переживании и поведении людей (или фупп людей) или смысловых объективации человеческого духа. Ценностная структура духа — исходная позиция понимания, которое включает в себя особую ценностную констелляцию духовных связей. Шпрангер выделяет различные виды понимания: «идеофизическое» понимание (т. е. истолкование духовных смыслов из физических знаков), «личностное», «вещное» и «историческое» понимание. В. Штерн противопоставляет точное научное знание пониманию, которое определяется, исходя из ценностной соотнесенности познания и деятельности человека, как свободное созерцание, противостоящее абстрактно-нормативным методами объективным ценностям. Э. Ротхаккер различает понимание и рациональные методы постижения и объяснения. Понимание, в отличие от них, всегда имеет дело с индивидуально- жизненным, с личностным и связано с прыжком в иррациональное. Метод понимания был положен в основу методологии всех общественных наук С. Л. Франком, который подчеркивал, что при изучении общества необходимо «поставить себя на место изучаемых нами участников общения и через внутренний опыт уловить живое содержание общественной жизни — существо стремлений, мотивов, смысл отношений и т. д.» (Франк С. Л. Очерк методологии общественных наук. М., 1922, с. 103). Отношение «я» и «ты» рассматривается Франком как откровение внутренней структуры реальности как таковой (Соч. М., 1990, с. 372). В русской философии происходил поиск универсальной коммуникативной структуры, которая способна к пониманию и является онтологической. Такого рода онтологическая структура понимания была найдена в отношении «я» и «ты», в отношении к Другому («симфоническая личность» у Л. П. Карсавина; снятие Другого перед лицом Третьего у П. А. Флоренского и др.). В противовес Офаничению понимания социальными и гуманитарными науками В. В. Розанов в понимании усматривает универсальную процедуру, присущую всем наукам и ведущую к построению цельного знания («О понимании», 1886); в учение о понимании он включает учения о познающем, о познавании и о познаваемом. В социологии метод понимания отстаивается в теории социального действия М. Вебера, где понимание рассмафивается как целерациональная интерпретация, фиксирующая регулярности и связи, присущие субъективно осмысленному человеческому поведению. Понимание не противостоит «объяснению», смысловые интерпретации должны быть проверяемы каузальным объяснением. Результат понимания — очевидная каузальная гипотеза. Ве- бер различает рациональное понимание, постигающее средства целерационального действия, и понимание, осуществляющееся благодаря сопереживанию и вчувствованию, переживанию эмоциональных связей. Вторая форма понимания должна быть рассмотрена как «отклонение» от целерационально сконсфуированного действия. Метод понимания в социологии рационалистичен и включает в себя: 1) непосредственное понимание смысла действия или высказывания; 2) понимание, объясняющее мотивации и смысловые связи действия в его идеальном типе (целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное и фадиционное как типы социального действия). Возрастание роли понимания в методологии социальных наук связано с рационализацией всей жизни общества, особенно с формально-технической рационализацией (Вебер М. Избранные произведения. М., 1990, с. 495—507,602—605). Инаяфак- товка понимания как метода социологии развита А. Шюцем, который, стремясь соединить «понимающую социологию» М. Вебера с анализом «жизненного мира» Э. Гуссерля, рас- смафивает понимание как способ конституирования смысла из дорефлексивного, жизненного опыта. Акты понимания тождественны, согласно Шютцу, всем интенциональным актам, которые являются интерпретациями собственного субъективного опыта индивида. Понимание связано с интерсубъективностью и всегда приблизительно, поскольку не офаничи- вается пониманием себя, но включает и понимание другого. Метод понимания в социологии представляет собой понимание субъективных значений, совместимых с первичными ти-
282
ПОНИМАНИЕ И ОБЪЯСНЕНИЕ пами — конструктами повседневной жизни. Критерии объективности понимания в социологии — выявление логической связности, адекватность и субъективная интерпретация, т. е. соотнесенность научных объяснений с субъективными значениями действий индивидов. В герменевтической философии понимание трактуется как определяющая характеристика существования человека, как способ бытия человека в мире. Так, М. Хайдеггер, онтологи- зируя структуры языка, связывает понимание с тем горизонтом, который задается его смыслами, и с фундаментальной настроенностью бытия человека: «Поскольку понимание и философствование не рядовое занятие в числе других, но совершается в основании человеческого бытия, то настроения, из которых вырастают философская захваченность и хватка философских понятий, с необходимостью и всегда суть основные настроения нашего бытия» (Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993, с. 331). Открытость, присущая существованию, выражена в пред-понимании, настроенности, в проектировании себя как возможности. В работе «На путях к языку» Хайдеггер рассматривает язык как горизонт герменевтической онтологии, как ту структуру, которая формирует смыслы (это относится прежде всего к поэтическому языку). Га- дамер, продолжая герменевтическую трактовку понимания, подчеркивает обусловленность понимания культурно-историческим контекстом, которая выражена в пред-понимании, в пред-рассудке, в наличии определенных предпосылок и пред- расположенностей к пониманию. Понимание рассматривается им не как действие познающего субъекта, свободного от ситуационной укорененности, а как причастность к свершению традиций и преданий, транслирующих смыслы последующим поколениям. Эти традиции представлены прежде всего в языке, а язык оказывается той «универсальной средой, в которой осуществляется понимание» (Гадамер Г. Г. Истина и метод. М., 1988, с. 452-453). Иная онтологическая концепция понимания развертывается в философии диалога (М. Бубер, Ф. Розенцвейг, Ф. Эбнер, M. M. Бахтин). Диалог трактуется здесь как принцип человеческой экзистенции, а существование Другого как онтологическое условие возможности и «я», и понимания себя и Другого, и «нравственной реальности», и понимания «чужой речи». Идея «вненаходимости» субъекта понимания рассматривается Бахтиным как фундаментальная характеристика процесса понимания. Общая тенденция в трактовке понимания заключается в преодолении ограничения понимания лишь социальными и гуманитарными науками и в отказе от противопоставления понимания и объяснения, с которого началось обсуждение проблем понимания в 20 в. В исследованиях методологов науки показаны роль процедур объяснения в социальных и гуманитарных науках (Вригт Г. X. фон. Объяснение и понимание. — Он же. Логико-философские исследования. М, 1986), фундаментальное значение метода понимания в естественных науках (Гейзенберг В. Проблема «понимания» в современной физике. — Он же. Часть и целое. М, 1989, с. 160—174; Вейль Г. Познание и осмысление. — Он же. Математическое мышление. М., 1889, с. 41—55). Гейзенберг приводит слова К. Вай- цзеккера: «Наука идет вперед не только потому, что нам становятся известны и понятны новые факты, но и потому, что мы все время заново учимся тому, что может означать слово «понимание» (Гейзенберг В. Часть и целое, с. 246). В этих словах известного физика 20 в. выражена новая, универсальная трактовка понимания, связанная с утратой наглядности в квантовой механике, с ролью в ней принципов дополнительности, соответствия и неопределенности, с невозможностью отстранения субъекта в познании
квантово- механических феноменов. Преодоление прежней дихотомии понимания и каузального объяснения задает новые перспективы как перед социально-гуманитарным знанием, так и перед естественными науками. Лит.: Брудный А. А. Понимание как философско-психологическая проблема. — «ВФ», 1975, № 10; Васильева Т. Е., ПанченкоА. И., Степанов Н. И. К постановке проблем понимания в физике. — Там же, 1978, № 7; Цинцидзе Г. Метод понимания в философии и проблема личности. Тбилиси, 1975; Ионин Л. Г. Понимающая социология. Историко-критическпй анализ. М., 1979; Шпет Г. Г. Герменевтика и ее проблемы. — В кн.: Контекст. М, 1989; Герменевтика: история и современность. М., 1985; Бахтин M. M. Эстетика словесного творчества. М., 1979; Богин Г. И. Типология понимания текста. Калинин, 1986; Объяснение и понимание в научном познании. М., 1983; Apel К. О. Das Verstehen, «Archiv fur Begriffsgeschichte», Bd. I, 1954; Rickman H. P. Understanding and the Human Studies. L., 1967; RiedelM. Verstehen oder Erklaren? Zur Theorie und Geschichte der herme- neutischen Wissenschaften. Stuttg., 1978; Schutz A. Collected Papers, vol. 1—3, The Hague, 1962—1968; Verstehen. Subjective Understanding in the Social Sciences, ed. by V Truzzi. Mass., 1974; Verstehende Soziologie. Munch., 1974; Wach J. Das Verstehen. Grundzuge einer Geschichte der hermeneutischen Theorie im 19. Jahrhundert, Bd. 1—3. Lpz., 1926— 1933. А. П. ОгурцовПОНИМАНИЕ И ОБЪЯСНЕНИЕ - две взаимосвязанные процедуры герменевтики. Понимание — процедура проникновения в другое сознание посредством внешнего обозначения, которая составляет, наряду с интерпретацией, основную функцию герменевтики. Понимание есть искусство постижения значения знаков, передаваемых одним сознанием и воспринимаемых другими сознаниями через их внешнее выражение (жесты, позы, речь). Цель понимания — совершить переход от выражения к тому, что является основной интенцией знака, и выйти вовне через выражение. Согласно В. Дильтею, виднейшему после Ф. Шлейермахера теоретику герменевтики, процедура понимания возможна благодаря способности, которой наделено каждое сознание, способности проникать в другое сознание не непосредственно, путем переживания, а опосредованно, воспроизводя творческий процесс из внешнего выражения. Наличие материальной основы знаков, моделью которой является письмо, предопределяет переход от понимания к интерпретации. Пониманиехарактеризуетобщееявление проникновения в другое сознание с помощью внешнего обозначения. Интерпретация представляет собой операцию понимания, направленную на знаки, зафиксированные в письменной форме. Операция интерпретации сопутствует процедуре понимания, и это демонстрирует сложившееся отношение между письмом и чтением: чтение сводится к тому, что читающий субъект овладевает смыслами, заключенными в тексте. Это овладение позволяет ему преодолеть временное и культурное расстояние, отделяющее его от текста так, что читатель при этом осваивает значения, которые из-за дистанции, существующей между ним и текстом, были ему чужды. В этом широком смысле отношение «письмо—чтение» может быть представлено как частный случай понимания, осуществляемого посредством проникновения в другое сознание через выражение. Дильтей зафиксировал противоположность между словами «понимать» (verstehen) и «объяснить» (erklaren). На первый взгляд понимание и объяснение альтернативны: надо при-
283
ПОНИМАНИЕ И ОБЪЯСНЕНИЕ нять либо одно, либо другое. В действительности речь не идет о конфликте методов, поскольку к методологии относится лишь объяснение. Понимание скорее всего предполагает приемы или процедуры, применяемые в том случае, когда затрагивается соотношение или целого и части, или смысла и его интерпретации; однако, как бы ни была отточена техника этих приемов, основа понимания остается интуитивной в силу изначального родства между интерпретатором и тем, о чем говорится в тексте. Конфликт между пониманием и объяснением принимает форму подлинной дихотомии с того момента, как две противостоящие друг другу позиции начинают соотносить с двумя различными сферами реальности — природой и духом. Тем самым противоположность, выраженная словами «понимать—объяснять», возвращает к противоположности природы и духа, представленной в так называемых «науках о духе» и «науках о природе». Схематично эту дихотомию можно представить следующим образом: науки о природе имеют дело с наблюдаемыми фактами, которые, как и природа, со времен Г. Галилея и Р. Декарта подвергаются математизации: затем следуют процедуры верификации, которые определяются фаль- сифицируемостью гипотез (К. Поппер); наконец, объяснения — это родовое имя для трех разных процедур — генетического объяснения, исходящего из предшествующего состояния; материального объяснения, опирающегося на лежащую в основании систему меньшей сложности; структурного объяснения через синхронное расположение элементов или составляющих частей. Исходя из этих трех процедур «наук о природе», «науки о духе» могли бы произвести следующие противопоставления своих элементов: открытым в наблюдении фактам противопоставить знаки, предложенные для понимания; фальсифицируемости противопоставить симпатию или интропатию; наконец, трем моделям объяснения (каузальной, генетической, структурной) противопоставить связь, благодаря которой изолированные знаки соединяются в знаковые совокупности. Именно эта дихотомия была поставлена под вопрос с момента возникновения герменевтики, которая всегда так или иначе требовала объединения своих взглядов и позиции своего оппонента в одно целое. Так, уже Шлейермахер стремился соединить филологическую виртуозность, свойственную эпохе Просвещения, с культом гения у романтиков. Несколько десятилетии спустя Дильтей столкнулся с трудностями, особенно в последних своих произведениях, написанных под влиянием Э. Гуссерля: с одной стороны, усвоив урок «Логических исследовании» Гуссерля, он подчеркивает объективность значений по отношению к психологическим процессам, порождающим их; с другой стороны, он был вынужден признать, что соединение знаков придает зафиксированным значениям объективность. И все же он не сомневался в различии между «науками о природе» и «науками о духе». Все изменилось в 20 в., когда произошла се миологическая революция и началось интенсивное развитие структурализма. Для удобства можно исходить из обоснованной Ф. Соссюром противоположности между языком и речью: под языком следует понимать большие фонологические, лексические, синтаксические и стилистические организованности, которые превращают отдельные знаки в самостоятельные ценности внутри сложных систем независимо от их воплощения в живой речи. Противопоставление языка и речи привело к кризису внутри герменевтики текстов исключительно из-за явной экстраполяции установленной Соссюром противоположности на различные категории зафиксированной речи. И все же можно сказать, что оппозиция «язык—речь» опровергла основной тезис герменевтики Дильтея, согласно которому любая процедура объяснения исходит из «наук о природе» и может быть экстраполирована на «науки о духе» лишь по ошибке или небрежности. Следовательно, всякое объяснение в семиотической сфере должно считаться незаконным и рассматриваться в качестве экстраполяции, продиктованной натуралистической идеологией. Но объяснение в семиологии, примененной к языку независимо от ее функционирования в речи, относится как раз к структурному объяснению. Тем не менее распространение структурного анализа на различные категории письменного дискурса привело к окончательному краху противопоставления понятий «объяснение» и «понимание». Письмо в этом отношении — некоторый значимый рубеж: благодаря письменной фиксации совокупность знаков обретает то, что можно назвать семантической автономией, становясь независимой от рассказчика, от слушателя, наконец, от конкретных условий продуцирования. Став автономным объектом, текст располагается именно на стыке понимания и объяснения, а не на линии их разграничения. Но если интерпретация не может быть понята без этапа объяснения, то объяснение не способно стать основой понимания, которое составляет существо интерпретации текстов. Эта неустранимая основа прежде всего предполагает формирование максимально автономных значений, которые рождаются из интенции к обозначению как к акту субъекта. Кроме того, предполагается существование абсолютно неустранимой структуры дискурса как акта, посредством которого кто-либо говорит что-то о чем-то на основе кодов коммуникации; от этой структуры дискурса зависит соотношение «обозначающее—обозначаемое—референт» — все то, что образует основу всякого знака. Наконец, она предполагает симметричное отношение между значением и рассказчиком, дискурсом и воспринимающим его субъектом, т. е. между собеседником или читателем. Именно к этой совокупности различных характеристик добавляется многообразие актов интерпретаций, составляющих суть герменевтики. В действительности текст всегда есть нечто большее, чем линейная последовательность фраз. Он представляет собой структурированную целостность, которая всегда может быть образована различными способами. Поэтому множественность интерпретаций и даже конфликт интерпретаций — это не недостаток или порок, а достоинство понимания, образующее суть интерпретации. Можно говорить о текстуальной полисемии точно так же, как говорят о лексической полисемии. Поскольку понимание постоянно конституирует нередуциру- емую основу интерпретации, постольку оно предваряет, сопутствует процедурам объяснения и завершает их. Понимание предваряет объяснение путем сближения с субъективным замыслом автора текста. Оно создается опосредованно через предмет данного текста, т. е. через мир, который становится содержанием текста и который читатель может обжить благодаря воображению и симпатии. Понимание сопутствует объяснению в той мере, в какой оппозиция «письмо—чтение» продолжает формировать интерсубъективность коммуникации и в этом качестве восходит к диалогической модели вопроса и ответа, описанной Коллингвудом и Г. Г. Гадамером. Наконец, понимание завершает объяснение в той мере, в какой оно преодолевает географическую, историческую или культурную дистанцию, отделяющую текст от его интерпретации. В этом смысле понимание предполагает объяснение в той
284
ПОНЯТИЕ мере, в какой объяснение развивает понимание. Это двойное соотношение может быть кратко выражено девизом: больше объяснять, чтобы лучше понимать. /7. Рикёр
ПОНЯТИЕ — мысль, которая выделяет из некоторой предметной области и собирает в класс (обобщает) объекты посредством указания на их общий и отличительный признак. Напр., понятие «четырехугольник с равными сторонами и равными углами» выделяет множество квадратов из области четырехугольников на основе признака «иметь равные стороны и равные углы». Понятие (наряду с суждением и научной теорией) — одна из основных форм отражения мира на рациональной, логической ступени познания. Понятия представляют собой идеальные сущности, продукты мыслительной деятельности человека. В естественном языке понятия выражаются посредством описательных терминов вида «объект из универсума (рода) U, обладающий признаком А» (первую часть этой конструкции называют родовым термином, а вторую — видовым отличием), а в прикладном языке логики предикатов они могут быть представлены выражениями типа аА(а), где а — переменная (или кортеж переменных) по объектам из универсума, а А(а) — запись признака, на основе которого производится обобщение объектов. Логическая форма понятия получается замещением в аА(а) каждого нелогического термина параметром соответствующей семантической категории. Каждое понятие имеет две основные логические характеристики — экстенсиональную (объем) и интенсиональную (содержание). Объем понятия аА(а) — класс объектов, выделяемых из универсума и обобщаемых в данном понятии (обозначается как WaA(a) или {а: А(а)}). Отдельные объекты из данного класса называются элементами объема понятия. Содержание понятия aA(a) — признак A(a), с помощью которого производится выделение и обобщение объектов. В современной теории понятия различают фактические и логические его содержание и объем. Фактическое содержание понятия aA(a) — та информация, которую имеет выражение А(а) с учетом значений входящих в его состав нелогических терминов. Логическое содержание данного понятия — это информация А(а) без учета значений входящих в него дескриптивных терминов, т. е. информация, которую содержит логическая форма выражения А(а). Под фактическим объемом понимают ту часть универсума, состоящего из определенных объектов, которая выделяется фактическим содержанием понятия, т. е. конкретным признаком, которым обладают обобщаемые объекты. Для определения логического объема понятия конструируется особый универсум — множество абстрактно возможных объектов. Простые признаки задаются на данном универсуме независимо друг от друга, т. е. для любых простых признаков Pz(a), Р2(а)... Рп(а) в составе А(а) пересечение множеств Wa/>,(a)*, Wa/>2(a)* ... WaP(a)*, где Watf(a)* есть либо само WaP.(a), либо дополнение к нему, полагается непустым. При этом Рг Р2... Рп не являются знаками конкретных характеристик объектов, а играют роль абстрактных параметров этих характеристик. Под логическим объемом понятая подразумевают подмножество универсума абстрактно возможных объектов, выделяемое логическим содержанием Данного понятия. Наиболее адекватным средством представления и установления логических объемов понятия являются диаграммы Веют. Объемы и содержания понятий находятся в тесной взаимозависимости . Одно из важнейших проявлений этой связи фиксируется в законе обратного отношения между содержаниями и объемами: если одно понятие шире другого по объему, то первое беднее второго по содержанию; если же первое понятие уже второго по объему, то оно богаче его по содержанию. Данная формулировка закона требует существенных уточнений. Прежде всего, действие данного закона распространяется лишь на понятия с одинаковым родом (универсумом). Отношение «быть уже (шире) по объему» между понятиями есть не что иное, как строгое включение одного класса в другой класс: понятие aA(a) уже понятия aB(a), a aB(a) шире аА(а)) по объему, если и только если WaA(a) с WaB(a), т. е. каждый элемент объема aA(a) является элементом объема aB(a), но некоторые элементы объема aB(a) не содержатся в объеме оА(а). Понятие аА(а) богаче понятия аВ(а), а aB(a) беднее аА(а)) по содержанию, если и только если из информации о том, что произвольный объект из универсума этих понятий обладает признаком А, можно с использованием знаний Г о взаимосвязях, имеющихся в данной предметной области, извлечь информацию о том, что он обладает признаком В, но из информации о наличии признака В у объекта нельзя извлечь информацию о наличии у него признака А. В современной теории понятия отношение «быть богаче (беднее) по содержанию» уточняется с использованием отношения логического следования: aA(a) богаче по содержанию aB(a), если и только если Г, А(а) |= В(а) и Г, В(а) (^ А(а) (из Г и высказы- вательной формы А(а) логически следует В(а), но из Г и В(а) не следует А(а)), где Г— множество истинных высказываний, воспроизводящих взаимосвязи между объектами универсума В науке роль множества Г, как правило, играет некоторая научная теория. Уточненная формулировка закона обратного отношения выглядит так: WaA(a) с WaB(a), если и только если Г, А(а) |= В(а) и Г, В(а)|*А(а). В свете проводимого в современной логике различения фактических и логических объемов и содержаний понятия данная формулировка справедлива в том случае, когда WaA(a) и WaB(a) представляют собой фактические объемы понятия, а А(а) и В(а) — записи их фактических содержаний в прикладном языке логики предикатов. Закон обратного отношения действует и для логических объемов и содержаний: WaA(a)cWaB(a), если и только если A(a)|=B(a) и B(a)(M(a). В данном случае множество Г пусто, А(а) и В(а) представляют сс^йлогическиеформыязыковьгхвыражений,ссчлБетствую- щихсодержаниям исследуемых понятий, а WaA(a) и WaB(a)— ихлогическиеобьемыд.е. подлшожествауниверсумаабстракт- но возможных объектов, выделяемые на основе той информации, которую содержат указанные логические формы. Понятия, используемые в науке и в других сферах человеческой деятельности, чрезвычайно многообразны по своей структуре, типам обобщаемых в них объектов и другим характеристикам. Типологизация понятий, т. е. выделение и систематизация различных их видов, может проводиться по разным основаниям — их делят на виды, во-первых, исходя из особенностей содержании и, во-вторых, учитывая специфику их объемов и элементов объемов.
285
ПОНЯТИЕ В зависимости от характера признака, посредством которого осуществляется обобщение объектов в понятии, они делятся на простые (их содержание указывает на присущность или неприсущность отдельного свойства, напр., «разумное существо») и сложные (их содержание фиксирует связь между свойствами, напр., «существо, способное летать и плавать»), на безотносительные (объект характеризуется сам по себе, напр., «древний город») и относительные (объект характеризуется через отношение к другим объектам, напр, «город, расположенный южнее Москвы»). По количеству элементов объема различают пустые понятия (не содержащие элементов объема) и непустые понятия, (объем которых имеет по крайней мере один элемент). Понятие может оказаться пустым по разным причинам: во-первых, в силу сложившихся обстоятельств (напр., «король, правивший во Франции в XX веке») или в силу законов природы (напр., «вечный двигатель»), такие понятия называют фактически пустыми; во-вторых, в силу логической противоречивости его содержания (напр., «режиссер, поставивший все пьесы Чехова и не поставивший чеховской "Чайки"»), их называют логически пустыми. Непустые понятия бывают единичными (их объем содержит ровно один элемент) и общими (объем содержит более одного элемента), а общие делятся на регистрирующие и нерегистрируюшие (в зависимости от того, поддается ли на практике точному подсчету количество элементов их объемов). На основании отношения объемов понятий к их родам (универсумам) выделяют универсальные и неуниверсальные понятия (объемы первых совпадают с родом, у вторых они уже роды). Различают фактически и логически универсальные понятия. Объемы первых совпадают с родом в силу обстоятельств нелогического характера (напр., «металл, проводящий тепло»), содержания вторых — логически необходимые признаки, логическая форма которых представляется общезначимой формулой (напр., «человек, который сильнее всех или не сильнее кого-нибудь»). По структуре элементов объема различают несобирателъные понятия, элементами объемов которых являются отдельно взятые объекты (напр., «человек, родившийся в 1900 году») или их кортежи — пары, тройки и т. д. (напр., «люди, родившиеся в одном и том же году»), подобные понятия имеют вид а,... апА(а,,..., ап)), и собирательные понятия, их элементами объема являются совокупности объектов, мыслимые как одно целое (напр., «политическая партия»). По природе обобщаемых объектов понятия делятся на конкретные и абстрактные. Конкретные понятия обобщают индивиды (напр., «электропроводное вещество»), кортежи индивидов (напр., «изотопы») или множества индивидов (напр., «пучок параллельных прямых»). В абстрактных понятиях обобщаются отдельные характеристики индивидов — свойства, отношения и т. п. (напр., «способность вещества проводить электричество»), кортежи характеристик (напр., «взаимно обратные отношения») или множества характеристик (напр., понятие фенотипа — «совокупность всех свойств строения и жизнедеятельности организма, обусловленных взаимодействием его генотипа с условиями среды»). Понятия могут находиться в различных логических отношениях друг к другу. Отношения устанавливаются между понятиями с одинаковым родом (между сравнимыми понятиями) посредством сопоставления либо их объемов, либо содержаний. Можно выделить три фундаментальных отношения между двумя понятиями по объему: совместимость (в объемах понятий имеется по крайней мере один общий элемент), исчер- пываемость (объединение объемов совпадает с родом), включение (каждый элемент объема первого понятия входит в объем второго). Все остальные объемные отношения можно рассматривать как комбинации фундаментальных. Среди них особый интерес представляют отношения между непустыми и неуниверсальными понятиями. Они используются в качестве модельных схем в традиционной силлогистике. Имеется всего семь такого рода отношений: равнообъемность, подчинение (первое понятие включается во второе, но не наоборот), обратное подчинение, перекрещивание (совместимость, отсутствие включения в обе стороны и неисчерпываемость рода), дополнительность (совместимость, отсутствие включения в обе стороны и исчерпываемость рода), соподчинение (несовместимость и неисчерпываемость), противоречие (несовместимость и исчерпываемость). Классификация отношений между понятиями по содержанию разработана в меньшей степени. Один из возможных подходов состоит в следующем: для установления такого рода отношений между понятиями аА(а) и аВ(а) средствами логики предикатов выясняют, в каком отношении находятся выска- зывательные формы А(а) и В(а). Если, напр., последние контрарны (совместимы по ложности и несовместимы по истинности), то сами понятия находятся в отношении противоположности; если из А(а) логически следует В(а), но не наоборот, то первое понятие информативнее второго и т. п. Над понятиями могут осушествляться различные операции. Наиболее важными из них являются операции деления, обобщения и ограничения. Деление понятий — это процедура перехода от данного понятия к совокупности подчиненных ему с точки зрения некоторой характеристики, которая называется основанием деления. В ходе этой операции элементы объема исходного делимого понятия распределяются по подклассам, которые образуют объемы результирующих понятий — членов деления. В качестве основания деления может выступать, во-первых, факт наличия или отсутствия у элементов объемов делимого понятия аА(а) некоторого признака В(а) (в этом случае в исходном множестве выделяются два подкласса объектов — обладающих и не обладающих данным признаком, членами деления являются понятия а(А(а)&В(а)) и а(А(а)&-»В(а)), a само деление называется дихотомическим); во-вторых, предметно-функциональная характеристика (напр., масса, рост, возраст, цвет, национальность), модифицирующая свои значения в результате приложения к различным объектам исходного класса (такой тип деления называют делением по видоизменению основания). В логике выработан ряд правил корректного осуществления данной операции: требования соразмерности (равнообъемности делимого понятия и совокупности членов деления), непустоты членов деления, их взаимной несовместимости по объему, единственности основания. Операцию деления понятия следует отличать от процедуры мысленного расчленения предмета на части (напр., «Предложение состоит из подлежащего, сказуемого и второстепенных членов»), последнюю иногда называют мереоло- гическим делением. Деление понятия представляет собой необходимый элемент важнейшей и широко используемой в науке познавательной процедуры — классификации, которую можно трактовать как систему вложенных друг в друга делений. Обобщением понятия называется переход от понятия с данным объемом к понятию с более широким объемом, но тем
286
поповский же родом (напр., понятие «роман, написанный русским писателем» можно обобщить до понятия «роман, написанный русским или украинским писателем»). Обратный переход от понятия с данным объемом к более узкому по объему непустому понятию называют ограничением (в результате ограничения понятия «роман, написанный русским писателем» можно получить, напр., понятие «роман, написанный русским писателем в 19 веке»). Пределом ограничения являются единичные понятия, а пределом обобщения — универсальные понятия (объем которых совпадает с родом). Операции обобщения и ограничения можно осуществлять посредством модификации содержания понятия, опираясь при этом на закон обратного отношения между содержаниями и объемами понятий: чтобы обобщить, необходимо перейти к менее информативному, а чтобы ограничить — к более информативному понятию. Поскольку объемы понятий суть множества, над ними можно осуществлять те же операции, что и над множествами. Особенность применения к объемам понятий булевых операций (см. Алгебра логики) — объединения, пересечения, разности множеств, взятия дополнения к множеству — состоит в том, что в результате получается множество, которое является объемом нового, сложного понятия, образуемого из содержаний исходных. Так, дополнением к объему понятия аА(а) является объем отрицательного понятия а-А(а). Объединение объемов понятия аА(а) и аВ(а) дает объем разделительного понятия a(A(a)vB(a)), пересечение их объемов — объем соединительного понятия a(A(a)&B(a)), результатом теоретико-множественного вычитания второго объема из первого будет объем соединительного понятия a(A(a)&->B(a)). Учение о понятии было одним из наиболее фундаментальных разделов в традиционной логике. Однако после создания математической логики данная проблематика на долгое время отошла на второй план, что объяснялось как доминированием номиналистической установки в современной логике, так и недостаточной разработанностью самого учения о понятии, которое в своем традиционном виде не отвечало новым логическим критериям строгости, содержало массу пробелов и внутренних несоответствий. Современный вариант логической теории понятия был создан усилиями Е. К. Войшвилло, которому удалось вписать учение о понятии в контекст символической логики, применив к анализу понятия такие ее средства, как формализованные языки, точные методы семантического анализа, современные дедуктивные системы. В результате, в частности, была уточнена специфика понятия как особого типа мысли, его логическая структура, введено различение логических и фактических объемов и содержаний, что позволило эксплицировать смысл закона обратного отношения, выделены точные критерии для типологизации понятия, построен особый, приближенный к естественному, формализованный язык, выражения которого образуются с использованием понятийных конструкций. В последнее время наблюдается рост интереса к теории понятия в связи с проблемой представления знаний, разрабатываемой в рамках программы искусственного интеллекта. В русле указанного направления науки рядом исследователей (Е. Орловской, 3. Павляком, П. Матерной и др.) предложены оригинальные экспликации понятийной формы. Понятия играют важную роль как в науке, так и в повседневной практике. Рациональное познание отличается от чувственного, в частности, тем. что на данной ступени познаются не только отдельные предметы, но и выделяется то общее, что есть у различных предметов, то есть формируются понятия, с помощью которых формулируются утверждения общего характера, научные законы. Абстрактное мышление представляет собой процесс оперирования понятиями. Особое внимание во многих сферах человеческой деятельности (в науке, в различных областях права, в медицине и т. д.) обращается на точность используемой терминологии. Для достижения этой цели четко фиксируются смыслы употребляемых терминов, т. е. понятия о предметах, репрезентируемых (представляемых) данными терминами. Адекватное понимание различных контекстов языка предполагает точное знание того, о каких типах объектов в них идет речь, т. е. знание понятий, связываемых с языковыми выражениями в этих контекстах. Лит.: Войшвилло Е. К. Понятие. М., 1967; Он же. Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ. М., 1989; МатернаП. Понятие понятия. — В кн.: Логические исследования, вып. 2. М., 1993; Орловская Е. Логические аспекты изучения понятий. — В кн.: Логические исследования, вып. 1.М., 1993; Бочаров В. Л., Маркин В. И. Основы логики. М., 1994. В. И. Маркин