Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M
Шрифт:
ЛЕСЕВИЧВладимир Викторович [15(27) января 1837, с. Денисовка Полтавской губ. — 13(26) ноября 1905, Петербург] — русский философ и публицист. Обучался в Киевской гимназии, Петербургском инженерном училище и в Петербургской военной академии. За связь с революционным народничеством отбывал ссылку. В философии выступил в роли последователя позитивизма. Критиковал О. Конта за недостаточное внимание к вопросам гносеологии, поддержал осуществленный рядом немецких позитивистов (Р. Авенариус, А. Риль и др.) поворот к исследованию гносеологической проблематики. Его собственная программа предусматривала анализ способов преобразования случайных представлений (обыденного опыта) в научный опыт — отчетливое, систематизированное знание. Считал, что гносеологически усовершенствованная позитивистская философия должна стать одной из частных наук, специализирующейся на синтезе научного знания. Фундаментом знания являются отдельные чувственные факты. Базирующееся на фактах абстрактное, опосредованное знание с необходимостью выходит за пределы фактической достоверности. Поэтому открываемые наукой «объективные законы» принадлежат не сфере природы, а являются плодом субъективного (но не субъективистского) конституирования. Основная задача научной философии, по Лесевичу, состоит в усовершенствовании «рутинных» отношений во всех сферах жизни общества путем изучения вопросов, решение которых способствует общечеловеческому благу. Соч.: Собр. соч., т. 1-3. М., 1915-17. Лет.: Кареев Я. Памяти В. В. Лесевича.— «Современность», 1906, № 1; Ганейзер Е. В. В. Лесевич в письмах и воспоминаниях.— «Голос минувшего», 1914. № 8.
С ИБажов
ЛЕССИНГ(Lessing) Готхольд Эфраим (22 января 1729, Ка- менц, Саксония — 15 февраля 1781, Брауншвейг) — немецкий философ-просветитель, писатель, литературный критик и теоретик искусства. Испытал влияние Лейбница, позже — Спинозы, способствовал пробуждению в Германии интереса к нему своей статьей «О действительности вещей вне Бога» (1763), где говорилось об идентичности понятий Бога вещам, в силу чего вещи имеют двоякое существование — в эмпирической реальности и в Боге как прообразы. После смерти Лес-
389
ЛЕССИНГ синга возникла дискуссия о том, был ли он спинозистом (Jakobi F. N. Uber die Lehre des Spinoza, in Briefen an Moses Mendelssohn, 1785). Большую роль в немецком Просвещении сыграли произведения Лессинга, где он выступал поборником веротерпимости и свободного исследования религии (памфлет «Анти-Геце», 1778, философская драма «Натан Мудрый», 1779, утверждающая, что основу всех религий составляет нравственное чувство). Главную причину распространения христианства Лессинг видел в его проповеди всеобщей любви. Высоко оценивая
ЛЕССИНГ(Lessing) Теодор (8 февраля 1872, Ганновер — 31 августа 1933, Мариенбад) — немецкий философ и публицист. Получив медицинское и философское образование, с нач. 1890-х гт. публикует ряд литературоведческих исследований, работы по психологии и философии. Основные философские труды Лессинга были опубликованы после 1-й мировой войны, оказавшей заметное влияние на его творчество. Лессинг становится одним из ведущих представителей «философии пессимизма», в которой сочетаются темы учений А. Шопенгауэра и Л. Клагеса (одно время близкого друга Лессинга). Написанная во время войны «История как придание смысла бессмысленному» (изд. в 1919) и «Проклятая культура» (1921) представляют собой приговор западной цивилизации, изначально вступившей на ложный путь технического покорения мира. Работа «Закат Земли в духе» является одним из наиболее пессимистичных произведений европейской мысли. Разум является заклятым врагом жизни и ведет ее к гибели, а человечество есть «стая хищных обезьян, впавших в манию величия по поводу своей так называемой духовности». Человечество есть тупик эволюции, планетарная болезнь жизни, а «дух» есть «необходимый суррогат» больной жизни. Если можно говорить о каком бы то ни было выходе из подобного тупика, то таковым являются аскетичные религии Востока, в первую очередь буддизм. Пессимизм сочетался у Лессинга с пацифизмом и феминизмом; т. к. Лессинг писал о необходимости отказа от технического насилия по отношению к природе, некоторые современные «зеленые» в Германии считают его своим предтечей. В 1926 Лессинг публично резко критиковал избиравшегося на пост рейхспрезидента Гинденбурга. Тем самым он стал мишенью нападок всех немецких правых, демонстрации которых перед зданием Гамбургского университета привели к тому, что он лишился в нем места. Лессинг эмигрировал в Чехословакию, но вскоре после прихода нацистов к власти был застрелен неизвестными лицами, скорее всего нацистами. Соч.: Studien zur Wertaxiomatik. Lpz., 1914; Geschichte als Sinngebung des Sinnlosen. Munch., 1919; Ницше, Шопенгауэр, Вагнер.— В кн.: Культурология. XX век. М., 1995. А. М. Руткевич
ЛЕСЬНЕВСКИЙ(Lesniewski) Станислав - (28 марта 1886, Серпухове, Московская губ., Россия — 13 мая 1939, Варшава) — выдающийся польский логик и философ, один из главных представителей Львовско-варшавской школы. С 1904 по 1910 учился в университетах Лейпцига, Гейдельберга, Цюриха, Мюнхена. В1912 защитил докторскую диссертацию во Львовском университете под руководством К. Твардовского. С 1915 по 1918 жил в Москве, преподавал математику в польских гимназиях. С 1919 и до своей смерти в 1939 — проф. Варшавского университета. На формирование философских взглядов Лесьневского оказали влияние «Логические исследования» Э. Гуссерля, а также А. Марта, К. Твардовский и А. Мейнонг, интересы в логике во многом определились благодаря работам Я. Лукасевича. Разделяя антипсихологизм и общую аналитическую установку последнего, Лесьневский в то же время отвергал свойственные Лукасевичу платонистские тенденции и идею логического плюрализма, склоняясь к номинализму и классической (двузначной) интерпретации логики. Логические исследования Лесьневского направлялись онтологическими и математическими идеями. Он стремился построить универсальную логическую систему, свободную от парадоксов и способную послужить в качестве номиналистического основания математики. В результате им были разработаны три дедуктивные теории — «Прототетика», «Онтология», «Мереология», объединение которых образует возможное основание для всей структуры математики. Главной особенностью систем Лесьневского является необычная стратегия их построения как формальных систем, связанная со стремлением одновременно передать свойства естественного языка. В качестве своей составной части они включают теорию семантических категорий, аналогичную, с одной стороны, делению выражений обыденного языка на части речи, а с другой стороны, до некоторой степени связанную с теорией типов. В общем виде «Прототетика» может рассматриваться как расширение пропозиционального исчисления с кванторами по переменным любого рода, «Онтология» — как формальная теория связки «есть» (в выражениях типа «Уран — планета»,
390
ли «кит — млекопитающее» и т. п.), а «Мереология» — как теория отношений «часть — целое» между объектами. Логические идеи Лесьневского были ассимилированы фило софско-методологической концепцией «реизма», развитой Т. Котарбиньским. Вместе с тем Лесьневский критиковал «гипостазирование» понятий, ведущее к онтологизации логических и математических объектов. Синтаксический аналог теории семантических категорий Лесьневского нашел применение в лингвистике. В его логике получают свое естественное выражение некоторые идеи античных и средневековых логиков (Аристотеля, Ансельма, Боэция, Оккама и др.). Это сказывается в логическом номинализме систем Лесьневского, который может быть охарактеризован как современная версия аристотелевского номинализма; в трактовке кванторов, заставляющей вспомнить оккамов- скую квалификацию по терминам (в отличие от кван- тификации по индивидным переменным в стандартных системах современной логики); во введении в его систему «онтологии» объекта «ничто», понимаемого как «никакой объект», что характерно для трактовки «ничто» Ансель- мом Кентерберийским. Все это позволяет рассматривать системы Лесьневского как синтез традиционной (аристотелевской) и современной логик и делает его логические идеи инструментом не только метаматематического, но и историко-философского исследования. Соч.: Логические рассуждения. СПб., 1913; Podstawy ogolnej teoryi mnogosci. Moskwa, 1916; Grundzuge eines neuen Systems der Grund-la- gen der Mathematik, § I—II.— «Fundamenta Mathematicae», 1.14,1929, s. 1-81;§ 12. Collectanea Logical, 1938; Uber die Grundlagen der Ontologie.— Comptes rendus des seances de la Societe des Sciences et des Lettres de Varsovie, Classe 111,23,1930, s. 111-132; Collected works, Kluwer, Ni- jhoff,v. Iand2,1992. Лет.: Васюков В. Л. Формальная феноменология (глава I). M., 1999; SlupeckiJ. St. Lesnewski's Prototets.— «Studia Logica», 1954,1.1; Idem. S. Lesnewski's culculus of names.— Ibid., 1955, t. 3; Grzegorcayk A. The systems of Lesnewski in relation to contemporary logical research.— Ibidem. В. Л. Васюков
ЛЖЕЦА ПАРАДОКС- см. Парадокс логический. Л И-благопристойность (кит, букв. — этико-ритуальные нормы, этикет, этика, ритуал, церемонии) — одна из центральных категорий китайской философии, гл. о. конфуцианства, сочетающая два основных смысла — «этика» и «ритуал». Этимологическое значение — «культовое действие с сосудом». Начертание иероглифа «ли» роднит его с онтологическим понятием «ти» («тело», «строй», «сущность», «субстанция») — графическую основу обоих иероглифов составляет изображение ритуального сосуда. Их этимологическое родство, видимо, во многом предопределило онтологизацию понятия «ли», которое стало мыслиться как выражение важнейшего фактора не только культуросозидания, но и космоупорядочения. До сер. 1-го тысячелетия до н. э. воздействие ли считалось основывающимся на религиозном ритуале, а впоследствии получило преимущественно этическое истолкование. В древнейших письменных памятниках («Шу цзин» и «Ши цзин») иероглиф «ли» обозначал обряды, дающие возможность преодолеть политические конфликты и отражающие единство мира, а также храмовые и дворцовые ритуалы, формы поведения сановников по отношению к народу. Конфуций, теоретически осмыслив понятие «ли», превратил его в самую общую характеристику правильного общественного устройства и поведения человека по отношению к другим и к себе: «Правитель [должен] руководить подданными посредством ли»; «Преодоление себя и обращение к ли составляет гуманность (жэнь)... Не следует смотреть на несоответствующее ли, не следует слушать несоответствующее ли, не следует говорить несоответствующее ли» («Лунь ют). Распространение подобного контроля на чувственную сферу стало у Конфуция основой для придания ли статуса общегносеологического норматива: «Расширяя [свои] познания в культуре (вэнь) и стягивая их с помощью ли, можно избегнуть нарушений» («Лунь юй»). Став одним из важнейших символов конфуцианства, в 5—3 вв. до н. э. концепция ли превратилась в центральную мишень антиконфуцианских выпадов со стороны конкурировавших с ним философских школ. Даосы подчеркивали искусственность и бесплодный ригоризм конфуцианской «благопристойности» с позиций гедонистического следования природному естеству (напр., «Чжуан-шы»). В раннем даосизме ли представлено как результат последовательной деградации дао, затем «благодати/добродетели» (дэ), «гуманности» (жэнь), «должной справедливости» (и), источник утраты «верности» (чжун, см. Чжун шу) и «благонадежности» (синь) («Дао дэ цзин»). Монеты (см. Mo цзя) с позиций социально-экономического утилитаризма и понимания ли как «почтительной осторожности» (цзин) подвергли критике чрезмерное увлечение конфуцианцев обрядово-церемониалъной стороной ли, ее усложнение до крайне изощренных и трудновыполнимых форм («Мо-цзы»). Легисты (см. Легизм), также отвергая ли как высший принцип социальной регуляции, в качестве альтернативы выдвинули административные принципы и юридические законы (фа) (напр., «Шан цзюнь шу»). Двузначность ли как «этики» и «ритуала» позволила двум главным последователям Конфуция и основателям противоположных течений в конфуцианстве — Мэн-цзы и Сюнъ-цзы— по-разному истолковать эту категорию: соответственно как внутреннее моральное качество человека и как налагаемую на него извне социальную форму. Исходя из признания врожденной «доброты» человеческой «природы» (син) и полагая определяющим фактором специфики человека «отказывающее [себе] и уступающее [другому] сердце (синь)», Мэн-цзы назвал этот фактор «началом ли», а само ли определил как «благоговеющее и почтительно-осторожное сердце», «исконно присущее» человеку. Сюнь-цзы же ссылался на то, что человеку от рождения присущи любовь к выгоде и плотские страсти, губящие ли, правила которого были установлены в обществе древними «совершенномудрыми» (шэн) для обуздания «злой» человеческой «природы»; эти правила являются источником «культуры» (вэнь). В собрание основополагающих текстов конфуцианства — «Ши сонь цзин» («Тринадцатиканоние») входят три специально посвященных ли произведения: « Чжоу ли» («Этико-ритуальные нормы [эпохи] Чжоу»), «И ли» («Образцовые церемонии и этико-ритуальные нормы»), «Ли цзи» («Записки об этико-риту- альных нормах»). В последнем из них категории «ли» придан универсальный регулятивный смысл посредством определения с помощью омонимичного термина «ли-принцнп». Сформулированное в «Ли цзи» учение о ли образовало фундамент конфуцианских и вообще традиционных для Китая представлений о культуре. Категория ли, войдя в один ряд с такими основополагающими обшекультурными и философскими понятиями, как «гуманность»,
«должная справедливость», «разумность» (чжи) и «благонадежность», стала выражать идею универсального — социального, этического, религиозного и культурно-цивилизационного — норматива.391
ли Универсальность понятия «ли» давала возможность толковать его в весьма широкой смысловой амплитуде. Напр., Л и 1оу ( 11 в.) определял ли как «фокус человеческого дао», «основу научения [молодого] поколения», а названные выше четыре категории — как «другие имена ли». Главный создатель «учения о принципе» (ли сюэ) Чжу Си назвал ли «ограничительным узором» (цзе вэнь) «небесного принципа» (тянь ли); здесь иероглиф «юнь», выражающий сложное понятие «знаки/ письменность/культура», употреблен с акцентом на исходное значение «узор». Этот «[культурный] узор этико-ритуальных норм (ли вэнь) рисует небесный принцип», с тем чтобы его могли «видеть люди» и использовать в качестве надежного «мерила» при «научении». Представитель альтернативного «учению о принципе» «учения о сердце» (синь сюэ) Ван Яг- мин еще более определенно заявил о тождестве ли и «принципа»: последний недоступен наблюдению, но находит проявление в «знаках/письменности/кулыуре», являясь с юнь «единой вещью». Вплоть до нач. 20 в. конфуцианизированная культура Поднебесной самоопределялась как основанная на ли («государство ритуала и музыки»); таковой же начиная с 17 в. (времени появления в Европе сообщений первых христианских миссионеров, делавших упор на «китайские церемонии») она виделась на Западе. Лет.: Древнекитайская философия, т. 1. М., 1972, с. 142—74; т. 2, М, 1973, с. 100—10, 174—81; Алексеев В. М. Китайская литература. М, 1978, с. 391-94, 400-03; Сыма Цянъ. Исторические записки, т. 4. М., 1986, с. 60—69; Этика и ритуал в традиционном Китае. М., 1988; Tu Wei-ming. The Creative Tension between Jen and Li.— «Philosophy East and West», 1968, v. 18, N 1-2; CuaA.S. Dimensions of Li (Propriety): Reflections on an Aspect of Hsun TziTs Ethics.— Ibid., 1979, v. 29, N 4; Id. Li and Moral Justification: A Study in the Li Chi.- Ibid, /983, v. 33, N1. См. также лит. к ст. «Ли цзи». А. И. Кобзев ЛИ-принцип (кит, букв. — закон, правило, атрибут, основание, порядок, мотив, резон, теория, истина, правда, идеал, разум, ноумены) — одна из основополагающих категорий классической китайской философии. Этимологически восходит к обозначению разметки и размежевания полей (правая часть иероглифа состоит из знаков «поле» и «почва») или прожилок на яшме, пучков волокон растений («узорной фактуры») и процедуры обработки драгоценных камней. Исходные значения иероглифа «ли» обусловили его терминологический смысл: упорядочивающее, структурирующее и индивидуализирующее начало, атрибут, неотъемлемое свойство, присущие отдельной вещи и всему сущему, в т. ч. явлениям духовной жизни. В китайском буддизме использовался для передачи терминов «сиддханта», «дет)», «нидана» (см. «Щатитьяса- мутпада»), «пролита*. Как философской категории «ли» с самого начала были присущи три основных смысла: физический, метафизический и антропологический. В физическом смысле ли — это внешние чувственные свойства вещей, определяющие их «формы» (син), чему в современном языке соответствует термин «у-ли- сюэ» — «физика» (букв.: учение о принципах вещей). В метафизическом смысле ли—это внутреннее «незримое» устройство предметов и явлений, соответствующее дао и делающее их познаваемыми. В антропологическом смысле ли — фундаментальная трансперсональная характеристика человеческого «сердца», т. е. психики (синь), скоординированная с «должной справедливостью» (и). Как фактор познания ли перестает быть чувственным атрибутом мира вещей и, напротив, становится оппозиционным всякой чувственности. Антропологический смысл ли в современном языке нашел выражение в термине «синь-ли-сюэ» — «психология» (букв.: учение о принципах сердца). В философском контексте ли употребляется по крайней мере с 4 в. до н. э.: так, в «Ли цзи» и «Си цы чжуани» «небесные знаки» (тянь юнь) коррелируют с «земными принципами» (дн ли; см. Тянь), откуда происходит современный термин «география» (дили). Важным этапом терминологизации ли стали в 5—3 вв. до н. э. учения Mo Ди, поздних моистов, Мэн-цзы, Сюнь-цзы и Хань Фэя. У Mo Ди ли, противопоставляясь «беспорядку; хаосу» (луань), идентифицируется с «порядком» (чжи) как универсальной основой правильных «поступков» (син) и «высказываний» (цы). У поздних моистов (см. Mo цзя) термин «ли» приобрел протологический смысл различителя «имен и реалий» (мин — ши), «истины и лжи» (ши — фэй) и стал наименованием одной из трех, наряду с «основанием, причиной» (гу) и «подобием, однородностью» (лэй), характеристик правильного высказывания — его «взращенности» (чан), т. е. построенности. Мэн-цзы употреблял ли как этическое понятие—критерий, правило, основание нравственности. Сюнь-цзы сближал значения ли-принципа и его омонима — ли-благопристойности: воздействием соответствующих норм «обрабатывается», «обтесывается» исходно злая природа человека, после чего возможно постижение и соблюдение истинных «принципов» сущего. Хань Фэй (см. «Хань Фэй-цзы») указывал на вселенскую универсальность ли как «знаков/ культуры (юнь) формирования вещей». Дальнейшая разработка данного термина связана с философией сюань сюэ, особенно с учением Ван Би, который отождествил ли с «отсутствием/небытием», как первичной, универсальной и законосообразной сущностью дао. Принципы, представляющие мир отсутствия/небытия, он считал конститутивными компонентами вещей, т. е. мира наличия/бытия, и противопоставлял делам, что явилось терминологической новацией. Эта оппозиция «принципы — дела» получила развитие в учении буддийской Хуаянъ школы, где мир ноуменальных сущностей, сводимый к абсолюту (татхата) в виде пустоты (шуньята) или «единого сознания» (и синь), определялся термином «ли», а мир феноменов — «ши». Буддийская понятийная интерпретация повлияла на неокон- фуиманстео, в котором ли стало основной категорией, определившей само его название как «учения о принципе» (ли сюэ). Специальную разработку категории «ли» в неоконфуцианстве начали братья Чэн Хао и Чэн И, а завершил Чжу Си. Под ли стало пониматься исходное субстанциальное начало, составляющее природу вещей и определяющее их структуру. Совокупность всего множества «принципов» отдельных вещей образует «Великий предел» (тай цзи) — первосущность и первоисточник ли, оформляющих аморфную «пневму» (ци), вызывая процесс космогенеза и формирования мира. Ли рассматривалось как лопгчески первичное по отношению к ци начало, хотя его онтологическая первичность отрицалась, поскольку, по учению Чжу Си, ли и ци неотделимы друг от друга и вне взаимной корреляции не существуют. Неоконфуцианцы считали ли также этическим началом, содержащим пять основных нравственных норм («пять постоянсгв», у чан): «гуманность» (жэнь), «должную справедливость» (и), «благопристойность» (ли), «мудрость» (чжи) и «благонадежность» (синь). Данный тезис и толкование ли как изначальной и первичной природы всех вещей и живых существ обусловливают этическое наполнение онтологии и космологии неоконфуци-
392
ЛИБЕРАЛИЗМ анства, согласно учению которого цель человека — выявить в себе исходно благую природу, «небесные принципы» (тянь ли) и избавиться от пагубных «человеческих страстей» (жэнь юй, см. Тянь). В философии другого ведущего направления в неоконфуцианстве, школы Лу Цзююаня — Ван Янмина, ли считается принадлежащим сфере психики, сознания («сердца») так же целостно, как объективному миру. В более поздних течениях конфуцианства, ориентированных на эмпиризм и оппозиционных как экстравертной чжусианской ортодоксии, так и интровертному янминизму, ли считалось производным от ци- пневмы (Ван Фучжи, Дай Чжэнь, Янь Юань, Ли Гун и др.). В синологической литературе предпринимались попытки истолковать противопоставление ли—ци как оппозицию соответственно идеального и материального. Лит.: Антология мировом философии. М, 1969, с. 196—204, 206—39, 251—59; Древнекитайская философия, т. 2. М., 1973, с. 226,239—55; Янгутов Л Е. Философское учение школы хуаянь. Новосибирск, 1982, с. 34—44; Торчите Е. А. К характеристике этической доктрины неоконфуиианства.— В кн.: Социально-философские аспекты критики религии. Л.. 1982; Краснов А. Б. Учение Чжу Си о природе человека.— В кн.: Конфуцианство в Китае. М., 1982; КобзевА. И. Учение Ван Янмина и классическая китайская философия. М, 1983; Тан Цзюньи. Лунь чжунго чжэсюэ сысян ши чжун «ли» чжи лю и (О шести значениях «ли» в истории китайской философской мысли).— «Синь я сюэбао», 1955, т. 1, № 1; Вэй Чжэнтун. Чжунго чжэсюэ цыдянь дацюань (Полный словарь китайской философии). Тайбэй, 1989, с. 479-86; Chan Wing-tsit. The Evolution of the Neo-Confucian Concept Li as Principle.— «Tsing Hua Journal of Chinese Studies*, 1964, v. 4, N 2; Wit- tenborn A. Li Revisited and Explorations.— «The Bulletin of Sung—Yuan Studies», 1981, N 17 (N.Y., 1982). А. И. Кобзев
ЛИБАНИЙ(Ai?avtoc) из Антиохии(314—393) — позднеан- тичный ритор; преподавал в Константинополе (342—43), Ни- комедии (344—49), Антиохии (354—93). Сохранились 64 речи Либания (1-я речь — автобиография), 1544 письма и рад учебных «образцовых» декламаций. Взгляды, риторический стиль и образ жизни Либания отличались независимостью от господствовавших в 4 в. риторических и философских школ и религиозных течений и преданностью родной Антиохии, что снискало ему уважение среди как язычников, так и христиан. Собственный идеал Либаний видел во «второй софистике»; свою карьеру ритора и общественную деятельность рассматривал как вариант практической философии. Речи Либания содержат богатый материал о культурной жизни поздней Римской империи и являются ценным источником по массовому сознанию, популярной философии, организации философского и риторического образования в Афинах и Антиохии, социальному статусу философов и риторов в 4 в. Историко-философский интерес представляет также переписка Либания, среди адресатов которой император Юлиан, Фемистий, Василий Великий, Акакий. Соч.: Libanii, Opera, гее. R. Foerster, 1.1—11. Lipsiae, 1903—22; Selected Works with engl, transi, by A. E Norman, vol. 1—3. L, 1969-77; в рус. пер.: Либаний. Речи, пер. С. Шестакова, т. 1—2. Казань, 1912—16. Лиг.: Paul P. Libanius et la vie municipale a Antioche au IVe siecle apres J.-C, 1957; Libanios, hrsg. v. G. Fatouros. T. Krischer. Darmstadt, 1983; Scholl Я Historische Beitrage zu den julianischen Reden des Libanios. Stuttg., 1994; Wiemer H.-U. Libanios und Julian. Studien zum Xferhaltnis von Rhetorik und Politik im vierten Jahrhundert n. Chr. Munch., 1995. M. Л. Хорьков
ЛИБЕРАЛИЗМ(от лат. liberalis — свободный) — наименование «семейства» идейно-политических течений, исторически развившихся из рационалистической и просветительской критики, которой в 17—18 вв. были подвергнуты западноевропейское сословно-корпоративное общество, политический «абсолютизм» и диктат церкви в светской жизни. Философские основания «членов либерального семейства» всегда были различны до несовместимости. Исторически важнейшие среди них: 1) учения о «естественных правах» человека и «общественном договоре» как фундаменте легитимного политического устройства (Дж. Локк и др., Договор общественный)', 2) «кантовская парадигма» моральной автономии ноументального «я» и вытекающие из нее концепции «правового государства»; 3) идеи «шотландского просвещения» (Д. Юм, А. Смит, А. Фергюсон и др.) о спонтанной эволюции социальных институтов, движимой неустранимой скудостью ресурсов в сочетании с эгоизмом и изобретательностью людей, связанных, однако, «моральными чувствами»; 4) утилитаризм (И. Бентам, Д. Рикардо, Дж. С. Милль и др.) с его программой «наибольшего счастья для наибольшего числа людей», рассматриваемых в качестве расчетливых максими- заторов собственной выгоды; 5) так или иначе связанный с гегелевской философией «исторический либерализм», утверждающий свободу человека, но не в качестве чего-то, присущего ему «от рождения», а как, по словам Р. Коллингвуда, «приобретаемое постепенно постольку, поскольку человек вступает в самосознательное обладание собственной личностью посредством... нравственного прогресса». В модифицированных и нередко эклектичных вариантах эти различные философские основания воспроизводятся и в современных дискуссиях внутри «либерального семейства». Основными осями таких дискуссий, вокруг которых складываются новые группировки либеральных теорий, отодвигающие на второй план значение различий философских оснований, являются следующие. Во-первых, должен ли либерализм в качестве своей главной цели стремиться к «ограничению принуждающей власти любого правительства» (Ф. Хайек) или это вопрос второстепенный, решаемый в зависимости оттого, как либерализм справляется со своей важнейшей задачей — «поддержанием условий, без которых невозможна свободная практическая реализация человеком своих способностей» (Т. X. Грин). Суть этих дискуссий — отношение государства и общества, роль, функции и допустимые масштабы деятельности первого ради обеспечения свободы развития индивида и свободного общежития людей. Во-вторых, должен ли либерализм быть «ценностно нейтральным», своего рода «чистой» техникой защиты индивидуальной свободы, независимо от того, в каких ценностях она выражается (Дж. Роулз, Б. Ак- керман), или он воплощает определенные ценности (гуманность, терпимость и солидарность, справедливость и т. д.), отход от которых и беспредельный моральный релятивизм чреваты для него самыми пагубными, в том числе непосредственно политическими, последствиями (У. Галстон, М. Уол- цер). Суть этого типа — нормативное содержание либерализма и зависимость от него практического функционирования либеральных институтов. В-третьих, спор «экономического» и «этического» (или политического) либерализма. Первый характеризуется формулой Л. фон Мизеса: «Если сконденсировать всю программу либерализма в одно слою, то им будет [частная] собственность... Все другие требования либерализма вытекают из этого фундаментального требования». «Этический» либерализм утверждает, что связь свободы и частной собственности неоднозначна и не неизменна в разных исторических контекстах. По словам Б. Кроне, свобода «должна