Новая хронология Греции

Короче говоря, многие свидетельства, и прямые, и косвенные, говорят за то, что звездный каталог "Альмагеста" был создан не ранее IX века нашей эры (позднее — возможно) и лишь на основе средневековых легенд был передатирован на II век н. э.

Другой вопрос: был ли сам Птолемей создателем этого каталога, и — когда он на самом деле жил?

В качестве послесловия к главе можно проиллюстрировать этот вопрос обращением к интересной монографии известного современного американского астронома Р.Ньютона "Преступление Клавдия Птолемея". Она из десятков современных работ, посвященных "Альмагесту", выделяется тем, что автор, приняв на веру, будто Птолемей жил во II веке, и будто именно он составил знаменитый звездный каталог, из сочетания этих "фактов" и содержания "Альмагеста" приходит к оглушительному выводу: "величайшим астрономом античности Птолемей не является, но он является еще более необычной фигурой: он самый удачливый обманщик в истории науки". Дело в том, что астрономическая обстановка начала нашей эры, согласно вычислениям Р.Ньютона, никак не соответствовала данным, приведенным в "Альмагесте" — и, следовательно, "Альмагест" не мог быть составлен в 137 году н. э. Итак, либо Птолемей мистифицировал, заполняя свой каталог выдумками, либо он (как предположил Р.Ньютон) присвоил работы предшественников, постаравшись, чтобы имена их были преданы забвению, так что звездный каталог следует отнести к более раннему, чем птолемеево, времени… Здесь Р.Ньютон ошибся, и Птолемея едва ли имеет смысл считать таким уж коварным обманщиком. Скорей всего, он (как и Р.Ньютон) стал жертвой обманщика действительно коварного — истории, передвинувшей время жизни Птолемея (или другого составителя каталога) на несколько столетий или даже на целое тысячелетие назад.

Трудно сказать, самим Птолемеем или нет, но ясно, что звездный каталог из "Альмагеста" был составлен не во II веке нашей (или до нашей) эры, а когда-нибудь после X века; при каждом новом переписывании — через 20–30 лет — в эклиптикальные долготы звезд вносились необходимые поправки; остается только допустить, что в начале XVI века математик Стабиус уточнил каталог и попросил Дюрера сделать гравюры по крокам Хейнфогеля. Ну, а чтобы астрономы не путались, он же и снабдил координаты звезд уточняющими описаниями. И опять же он (чтобы не искать новых "виноватых") пересчитал звездные долготы назад — в предполагаемые времена Птолемея, так и появилось греческое издание 1538 года.

ГЛАВА 7. Загадка Первого Вселенского Собора

В этой главе, да и дальше, нам придется касаться вопросов деликатных, и для людей верующих — на первый взгляд весьма болезненных, поэтому заранее просим их не возмущаться и не усматривать здесь какое-либо кощунственное высокомерие авторов; но просим лишь согласиться с тем, что для научного анализа не должно быть запретных тем и областей; если же результатом анализа окажется обнажение крупиц истины, до этого не известных, то они, даже если окажутся противоречащими привычным догмам и представлениям, после первой реакции неприятия и отторжения неизбежно должны послужить общей пользе: и для исторической науки, и для религии. Истина может быть неудобной, даже неудобоваримой, но вредной назовет ее лишь обладатель заведомо ошибочной системы взглядов (ошибочность которой как раз и проявляется при столкновении с этими новыми крупицами истины).

Вопросы эти исследованы в научной статье Г.В.Носовского, которая в существенно расширенном виде под названием "Когда состоялся знаменитый Первый Вселенский Собор? Когда началась эра "от Рождества Христова"?", вошла как Приложение в книгу А.Т.Фоменко "Глобальная хронология", Москва, изд-во МГУ, 1993. А здесь читатель найдет лишь краткий ее пересказ.

История гласит, что давным-давно, еще на заре христианства, в 325 году н. э. в городе Никее, в Вифинии, состоялся Первый Вселенский Собор. Среди прочих свершений этого Собора была и канонизация христианского церковного календаря. Частью его является ПАСХАЛИЯ, которая определяет, на какое число в каждом году выпадает праздновать христианскую Пасху.

Расчет пасхалии, проведенный по заданию отцов церкви математиками и астрономами, должен был соблюсти четыре условия, или правила.

Первые два из этих правил являются основными и именуются "апостольскими":

1) не сопраздновать Пасху в один день с иудеями,

2) праздновать только после весеннего равноденствия.

И еще два правила, дополнительные (поскольку первые два не определяют день Пасхи однозначно):

3) совершать праздник после первого весеннего полнолуния (т. е. после иудейской Пасхи),

4) праздновать не в любой день, но в ближайшее за этим полнолунием воскресение.

Легко видеть, что рассчитать дни христианской Пасхи на много лет вперед (а именно это и требовалось от составителей пасхалии), имея такие условия, довольно-таки сложно. Мы знаем, что и год не укладывается в точное число суток (в результате момент весеннего равноденствия ежегодно смещается приблизительно на шесть часов, почему и приходится раз в четыре года вводить високосный день), и неделя не кратна году (так что год за годом весеннее равноденствие приходится на разные дни недели), и, что самое трудное, лунный месяц не равен целому числу дней и уж тем более недель, и в году не укладывается целое число лунных месяцев (в результате от одного совпадения дня весеннего равноденствия с полнолунием до следующего совпадения проходит немало лет).

Впрочем, задача тогдашних математиков облегчалась двумя наблюдениями, которые казались им тогда (но на самом деле не были) абсолютно верными. Во-первых, они полагали, что юлианский календарь, которым тогда пользовались, является точным, т. е. что в 4 года укладывается ровно 1461 день, и ни секундой больше или меньше. Во-вторых, они полагали, что через каждые 19 лет даты весенних полнолуний в точности повторяются (этот цикл, широко применявшийся в различных астрономических расчетах, в том числе и для предсказания затмений, именовался "Метонов цикл", или "круг луне"). Эти две кратности позволили им утверждать, что повторяющимся будет и цикл рассчитанных ими празднований христианской Пасхи — пасхалия. Этот цикл получился довольно-таки велик: длиной 532 года. После утверждения (канонизации) пасхалии на Первом Вселенском Соборе христианская церковь неуклонно празднует Пасху в соответствии с этой таблицей. Каждый 532-летний период, прожитый в соответствии с этой пасхалией, именуется Великим Индиктионом. Последний Великий Индиктион начался в 1941 году и является сдвигом предыдущего Великого Индиктиона (1409–1940 гг.), тот, свою очередь, сдвигом предшествующего 532-летнего периода, и т. д.

Надо, впрочем, оговорить, что западноевропейская христианская церковь перешла на григорианский календарь; но православная церковь не сделала этого, и православная Пасха до сих пор, без сдвигов, отсчитывается по кругу дней и лет, заданному пасхалией. Поэтому-то мы и видим, что нынешние празднования Пасхи отклоняются от соблюдения тех изначально заданных четырех условий (точнее, четвертого из них).

Для нас же, исследователей, в этом минусе (неточность пасхалии) есть и плюс: мы можем обсчитать постепенно увеличивающееся (а если пойти во времени назад, то — постепенно уменьшающееся) расхождение между теми исходными четырьмя условиями и реальным временем празднований Пасхи и сделать отсюда некоторые выводы.

Неточность пасхалии, конечно же, была замечена довольно быстро. Одной из причин этой неточности оказался тот печальный факт, что Метонов цикл постепенно накапливает ошибку: 1 день за 304 года. Это значит, что уже через 300 лет после начала отсчета Пасх по пасхалии обнаружилось: полнолуния происходят на сутки раньше, чем "предсказано" в ее таблицах. И так далее — век за веком этот разрыв увеличивался.

Константинопольский ученый XIV века Матфей Властарь в работе, посвященной пасхалии и правилам, положенным в ее основу, отмечает, что уже в его время при отсчете Пасх по пасхалии одно из 4 правил (а именно четвертое) приходится регулярно нарушать. Там требуется назначать Пасху на первое же воскресенье после первого весеннего полнолуния; но современникам Властаря приходилось отсчитывать после этого полнолуния двое суток, и лишь после такого выжидания ближайшее воскресенье оказывалось Пасхой (соответственно таблицам пасхалии).

Ну, а теперь пора высказать два утверждения, которые едва ли кто станет оспаривать.

Первое. Математики того далекого века, когда составлялась пасхалия, хоть и вынуждены были довериться не очень точному исходному материалу (юлианский календарь и Метонов цикл), наверняка работали добросовестно и составили таблицы пасхалии так, что в ближайшие первые десятки лет (и в предыдущие последние десятки лет — для контроля) никаких нарушений указанных 4 правил эти таблицы не давали. Да и канонизация — дело весьма серьезное, так что наверняка если не сами отцы церкви, заседавшие в Соборе, то иные математики, приглашенные ими, проверяли и перепроверяли составленные таблицы. Не будем забывать, что по принципиальной важности для христианской церкви установление правильного отсчета Пасх было близко к другой проблеме: отбору священных текстов перед их канонизацией. Так что можно смело утверждать: пасхальные таблицы никаких огрехов в обозримом окрестном времени (вокруг момента их канонизации) не имели.

Второе. Пасхальные таблицы — инструмент, служивший (и служащий) сугубо практической необходимости: церковь остро нуждалась в том, чтобы во всех храмах христианского мира Пасха праздновалась одновременно; и коль уж появился (и тем более — был высочайше утвержден) инструмент, позволяющий это осуществить, то следует вводить его в употребление как можно быстрее — в ближайшие месяцы (время, необходимое на размножение таблиц). Но уж никак не через годы, тем более не через десятки лет.

Можно, конечно, задать осторожный вопрос: а что, если были какие-то технические сложности, понудившие начать таблицы не с ближайшего года, а через полвека? Ответ: когда эти таблицы были уже готовы, заведомо никакого труда не составляло переписать их, начав с любого года, который отцы церкви избрали бы как исходный. Для этого не требовалось даже никакой арифметики. Работа для простого писца.