Новая Инквизиция IV

Иными словами, Дайниз выплевывала информацию гигабайтами, стрекоча подобно пулемету с двойной подачей. Она общалась с Изюмом как со старым другом, вываливая на него подробности, которых тот и знать-то не хотел. Но тем не менее, инквизитор о ее почти детских проблемах слушал внимательно. Весь этот разговор он воспринимал как продолжение своей психологической разгрузки. И, черт подери, похоже, это работало!

Неизвестно, сколько бы Изюм проторчал на кухне с незнакомой соседской девицей, если б не зазвонил стационарный телефон. Чтобы не выглядеть странно, инквизитору пришлось ответить. Но стоило только россиянину снять трубку, как в динамике зазвучал до боли знакомый безжизненный голос:

— Провожай свою подружку, я скоро зайду.

— Понял! — произнес боец, не удивляясь осведомленности Аида, а потом развернулся к гостье. — Дайниз, рад был поболтать, но тебе пора, сечешь?

— Сечешь? — вскинула тонкую бровь соседка. — Это где так говорят? Впрочем, неважно. Я тоже была рада познакомиться, мистер…

— Грейп, — с ходу перевел россиянин свою фамилию на английский.

— Хи-хи… забавно. Ну ладно, мистер Грейп, увидимся! Будьте готовы, что мама пригласит вас на ужин! Пока!

Макс проводил девушку, отметив, что на улице уже успело стемнеть, а потом вернулся в дом. Аид же заявился к нему спустя каких-то десять минут, вежливо постучавшись со двора.

— Оклемался? — полуутвердительно осведомился Секирин, входя в дом.

— Ага, — искренне кивнул Изюм. — Теперь можешь на меня новые откровения вываливать.

— Этим я и собирался заняться, — без тени веселья поделился медиум. — Располагайся поудобней, сегодня мы с тобой прогуляемся по изнанке мира.

— Даже не хочу спрашивать, что это значит.

— Ну и не спрашивай. Все равно сам увидишь…

* * *

Темноту подвала разгонял только слабый огонек единственной свечи. Он горел ровно, лишь изредка приплясывая и бросая жутковатые тени на испещренное мелкими шрамами лицо Аида. Макс сидел напротив него и терпеливо ждал, вглядываясь в зияющие черными провалами глаза инфестата.

— Готов? — прошелестел сухой голос Секирина.

— Знать бы еще к чему, — скривил губы Изюм.

— Расслабься. Смотри на пламя. Думай о нем, как о единственном источнике света. Предугадывай каждое его движение.

Виноградов послушно сосредоточился на свече. Ему, как бывшему инквизитору, медитативные техники не были в новинку. Поэтому боец быстро очистил разум от посторонних мыслей. И в таком состоянии он далеко не сразу заметил, что окружающий мрак наполнился клубящимся некроэфиром. Тьма подступала одновременно со всех сторон и давила на сознание подобно надувающейся манжете тонометра.

— Не сопротивляйся, — предостерегающе проговорил непроницаемый туман голосом Аида, — продолжай смотреть на огонь.

И Изюм подчинился.

— Долго еще? — глухо осведомился спецназовец, не сводя взгляда с единственного пятна света.

— Да все уже. Добро пожаловать на новый слой мироздания.

Россиянин поднял лицо, чтобы взглянуть на Секирина, и чуть не вскрикнул от неожиданности. Вместо инфестата напротив него сидело… нечто. Неописуемо жуткое создание, сотворенное из миллиарда темных лоскутов, развевающихся на неосязаемых ветрах подземного мира.

Лихорадочно оглядев самого себя, ветеран облегченно выдохнул. Слава богу, руки с ногами оказались на месте…

— Идем, Третий, осмотришься.

Мрачный силуэт колыхнулся, словно развевающаяся на сквозняке штора, и поплыл вглубь сосредоточия тяжелых теней. Макс осторожно последовал за ним, а потом обнаружил, что стены подвала исчезли, и теперь они с Аидом оказались в непролазной чаще какого-то мертвого леса. Огромные кривые стволы, изувеченные неведомыми болезнями, тянулись к бесцветно-сумрачному небу. Здесь не было ни луны, ни звезд. Только невыразительная мгла и серая дымка. Над головой изредка проносились какие-то крылатые силуэты, слишком маленькие для самолетов, но слишком огромные для птиц. Из клубящегося тумана то и дело проступали то очертания современных зданий, то древних руин. Среди этого странного леса запросто можно было встретить деревья, не растущие в реальном мире. Тут ржавые остовы разлагающихся кораблей соседствовали с остатками крепостных стен и титаническими скелетами неведомых чудищ…

— Мы где вообще?! — не выдержал Изюм, когда Аид провел его мимо гниющего крейсера, валяющегося на боку подобно выброшенному на берег трупу металлического кита. — Что за дьявольщина вокруг творится? Куда ты меня привел?!

— Никто тебе с уверенностью не скажет, — спокойно ответил извивающийся комок тьмы. — Никому неведомы здешние законы или принципы. Может, это астрал. Может, лимб. Может, сновидения нашей планеты или царство самой Морты. Может быть, мы сейчас видим то, что было или то, что будет. А может и то, что никогда не произойдет. Поэтому не пытайся постичь логику этого места. Просто смирись с тем, что ты видишь, но и не верь всему, что покажут тебе глаза. Я подозреваю, большая часть окружения дорисована нашим подсознанием.

— Вот ни хрена не стало понятней! — сплюнул Макс. — Сергей, ты можешь изъясняться по-человечески, а не как сраный Мерлин?!

— На какое расстояние ты можешь дотянуться некроэфиром? — вместо ответа спросил Аид.

— Хм… ну, метров на шесть, наверное, — прикинул Виноградов.

— А связь с марионеткой на каком удалении способен поддерживать?

— Допустим, больше сорока кэ-мэ.

— Никогда не задумывался почему так? Как тьма из кукловода добирается до мертвеца, находящегося от него в десятках километров?

— Хочешь сказать, что…

— Да, Третий. Вот это подпространство и является проводником для нашей силы. И иной раз здесь отражаются события, происходящие в реальном мире.

— Это какие например?

— Взгляни туда.

От парящей фигуры отделился толстый лоскут, который на манер вытянутой руки указал вперед. Инквизитор проследил в заданном направлении и чуть не сблевал, разглядев кривой шишковатый череп с непропорционально длинным языком, высунутым на бок. Габаритами эта уродливая башка не уступала легковушке. И этот факт только усиливал пронизывающее отвращение от его лицезрения.

Поросшая черным мхом и слизью, эта облезшая голова валялась, наполовину погрязнув в болотистой почве. У нее не было ни глазниц, ни носа, а только лишь усеянный сотнями игольчатых зубов рот, распахнутый в немом крике. И хоть за время своей службы Макс успел навидаться разных мерзостей, включая измененных некроэфиром людей. Но конкретно эта непонятная дрянь вызывала у него приступы совсем уж нестерпимой гадливости.

— Пиз…ц… — выдавил бывший спецназовец. — Ну и отвратительная же херня!