Новая Неистинная Пара

Ведь одно дело рисковать собой, по молодости и дурости, и совсем другое осознавать, что за убийство на пьяную голову, где-нибудь в студенческом городке, Свита Мастера выпотрошит твою мать, сестру, брата… Оборотням, как и вампирам нужна железная, если не стальная рука на загривке. Уж поверьте, я знаю о чем говорю! Я с детства наблюдала «невинные игры» детей, и если бы не заступничество матери, то прошла бы через первую групповуху еще лет в десять. Только если у вампиров есть своя верхушка, и они одиночки, то без Мастера оборотни не просто опасны (это слово применимо сейчас) их нужно будет уничтожить. Даже правило о защите одаренных во многом поддерживается не здравым смыслом и логикой, а волей Мастера. Правда, не этого, а кого-то из его предков.

Теперь, думаю, ясно, как я отношусь к Мастеру. Он был для меня реальной сказкой. Личностью совершающей слишком многое, чтобы осознать все, да и не политик я, чтобы осмысливать подобное. И тут… по простому звонку спивающегося оборотня Мастер прилетает, чтобы спасти меня… Меня, етить его! Это уже приличный повод впасть в ступор, а когда тот же Мастер еще и в косплей играет, чтобы «тебя порадовать»…

— Я покажу тебе, — шепнул Асс мне в губы многозначительно.

Пространство вокруг схлопнулось, чтобы через миг развернуться картинкой из моего кошмара.

Часть 1. Видана. Глава 21 ч.-3 (26.03)

Глава 21

(Видана)

Мне, как и любой женщине, хотелось бы сказать, что люди — это не животные, а нечто большее. Вообще, утверждение о «звериности» человечества придумал не только дедушка Фрейд. Этому мнению века, но я точно знаю, что придумали его именно мужчины. Любая женщина будет уверена, что человек это нечто большее, чем просто набор инстинктов и звериных повадок. Почему? Да хотя бы, потому что все тело, гормоны, работа мозга и реакция тела созданы природой для того, чтобы дарить жизнь! Как можно думать, что твой ребенок, которому ты через боль и страдания подарила жизнь, которого ты оберегала, даже если дитя нежеланное или случайное — простое животное? Нет, невозможно. Твой ребенок уникален, прекрасен, а твои страдания — это непросто так. И совсем иначе на жизнь смотрит мужское тело. Ни те же гормоны, ни мозг, ни прочая химия мужчины не может вообразить боль женщины во время родов. Сознание мужчины неспособно «просто заботиться о детях». Поэтому именно им стоит сказать «спасибо» за версию о материальности жизни, о ее бессмысленности, и «звериности».

Но все же… все же… человек — крайне предсказуем, даже самый умный, даже гений. Каждый человек читаем и управляем, об этом знает любой хороший управленец в любой сфере. И самый простой способ прочесть человека — это ассоциации. На каждое слово человек имеет в подсознании образ. И как бы он не был умен, а образ все равно останется. Так формируются фобии, мании, цели, страхи, да все, чем руководствуется человек. И зная ассоциации, можно управлять любым.

Я знала все это, естественно, благодаря Гемору. И было бы странно, если бы великий манипулятор и безбашанный псих не подсадил на свои знания свою же ученицу. Но эти знания были одними из тех, которые не делали меня сильнее или умнее. Я просто знала, как работает мой мозг, но саму работу это не изменило. Только крайне глупый человек может думать, что знание о названии болезни избавляет от самой болезни…

Какие у вас мысли при слове «библиотека»? Наверное, если сказать его человеку из СССР, то в памяти возникнет образ большого, одноэтажного, серого здания. Может, читальный зал с вытянутыми столами и полками. Человек из девяностых представит школьную библиотеку, не больше обычного класса, со стопками учебников, даже на полу. Современный ребенок подумает о значке с тремя книжными корешками на смартфоне или планшете.

У меня же при слове «библиотека» в памяти всплывает образ из мультика «Красавица и Чудовище», то есть библиотека должна быть большой, с большим количеством книг и множеством окон. И уж точно в ней не должно быть книг по цвету обоев или под коллер пола или мебели.

Комната, в которую меня переместил Асс, была «библиотекой» по мнению хозяина этого дома, но никак не настоящей библиотекой. Несколько стеллажей с книгами, где фигурок и всякой дизайнерской бесполезной мути было больше, чем книг. И да, эта литература подбиралась именно в тон прочей обстановке.

Сложно уважать человека, когда ты знаешь, что библиотека в его доме делалась дизайнером, а уж если прибавить к этому знание, что хозяин, еще и не бывал в библиотеке с момента постройки дома…

В очередной раз накатила волна презрения к этому мужчине. Каждой женщине в мужчине, с которым она делит постель, важно, крайне важно что-то одно. Кому-то важно домовитость, чтобы все в дом. Кому-то важна красота, лоск своего партнера. Кому-то важна сила. В общем, сколько женщин, столько и этих «важных». Да, конечно, любой женщине хотелось бы не что-то одно, а много чего. Чтобы как в песне:

«Чтоб не пил, не курил,

И цветы всегда дарил.

В дом все деньги отдавал,

Тёщу мамой называл…»

Только каждая женщина понимает, что реальность другая. И все равно, у каждой есть фундамент, на котором и будет стоять ее отношение к мужчине.

У меня — это ум. И да, я согласна, что это самый эротичный орган любого мужчины. Выбирая между смазливым качком и ботаником в очках, я, скорее всего, выберу ботаника. Просто потому что у него в глазах есть мысли, а не инстинкты тупого животного. И поэтому же, каждый раз наблюдая эту «библиотеку» из каталога по дизайну для богатеньких идиотов, я сначала кривлюсь. Другой вопрос, что именно здесь меня не трогают, почти…

И только через некоторое время я сообразила, что это не мои мысли и чувства. Я никогда не бывала в этой библиотеке. И хозяина ее не видела, точнее, пока еще не видела. И библиотека эта еще в реальности не существует.

Я медленно повернулась, и уставилась в прорези белой маски. Асс же, сука такая, улыбался!

— Я не хочу здесь быть! — хотела закричать, а вышел испуганный шепот.

В своих видениях я пережила свою возможную судьбу на пару минут, толком ни во что не вдаваясь, а вот сейчас для меня развернули одну из возможных веток. Показали, так сказать, товар лицом и со всех сторон. И отношение это, и чувства не мои, а Виданы за несколько лет до смерти, той, другой смерти.

— Пожалуйста! — взмолилась.

Но мужчина в плаще отрицательно качнул головой.

— Я хочу посмотреть на твои страхи, Ви-да-на…

Он щелкнул пальцами. До ужаса театральный жест, но в его исполнении был не только уместен, но и красив.

***

Хорошо думать хорошо о загранице, пока ты на родной кухне в десять метров. А вот оказавшись в позиции эмигранта…

Родная библиотека — единственное место в особняке, где чувствую себя относительно спокойно. Как всегда выбрала самый темный угол, укуталась в теплый плед и затихла в кресле. Чертовы месячные! Болело все, грудь, низ живота, спина, колени и даже, кажется, руки. Женские дни уже давно не приносят с собой ничего, кроме боли.

На глаза навернулись слезы от жалости к себе. За окном большой яблоневый сад — дань хотелкам его матери, а за ним дорога на Кольмар — признанной жемчужины Эльзаса. Только французы могли придумать тропку для алкоголиков и разрекламировать ее, как «романтику». А вот у них вышло, и ничего. Впрочем, я предвзята, но мне не по нраву мощеные камнем улицы, где проще сломать себе ногу, чем нормально пройтись. Не нравятся мелкие домики и вечно пьяные туристы. Клумбы, да вот клумбы в Кольмаре красивые, и они везде, куда не плюнь. А вот люди… Люди живут, как на рынке, то есть все для клиентов и ради клиентов. И законы, и местные жители, и все-все. Нет тут иного заработка, кроме как плясать с бубном вокруг туристов. И если ты — турист, то это отлично, а вот если ты местный…

За несколько лет убедилась, что Европа — не мое. Не мое до такой степени, что даже пресловутый английский, хотя тут больше немецкий, цежу сквозь зубы. Одна радость — местное Милосердие, и работа там.

Вот, на днях благоверный умотал по своим делам, а я в Милосердие. Отдохнула душой…

И плевать, что тридцать второй день рождение встретила за исцелением вампира. Плевать, что благоверный не вспомнил про мой день варенья. И, слава богу, что не вспомнил, если честно!

Да, мне уже тридцать третий год. И я в Кольмаре, в огромном особняке, в окружении охраны, как в тюрьме. И на собственную работу выбираюсь, как ниндзя в стан противника. В тридцать два года мне нужно уговаривать своего мужчину, канючить, как подростку, если не ребенку.