Новая жизнь 2

— И первой мы представляем Юрико-тян! — говорит ведущий. На экране проигрывается ролик девушки, которая сидела на шпагате. Девушка стоит, расправив плечи и глядя прямо в камеру. За ее спиной — горят софиты. Всплывают золотые иероглифы, имя, возраст, род занятий, краткая характеристика. Я узнаю, что Юрико у нас — потомственная циркачка, что ее родители держат небольшой семейный цирк, что она любит дрессировать кошек и читать классику, что ее размер груди — С70 (что бы это ни значило), что она знает три языка помимо японского, выступала в Париже и Милане, лауреат премии «Золотая Маска», что в прошлом году она пожертвовала в фонд бездомных детей мира почти пятьсот тысяч иен, у нее есть младший брат и белый кот по имени Император Вайто.

Девушка на экране тем временем совершает несколько акробатических трюков — сальто, переход на мостик, шпагат. Все это — легко и с грацией пантеры, гуттаперчевая девочка, думаю я, все с ней ясно. Глядя на Юрико, невольно начинаешь чувствовать себя деревянным буратино, который еле движется, а в суставы будто песка насыпали. На экране Юрико уже в праздничном темно-синем кимоно с цветами — отвечает на вопросы. Зачем она здесь и что она хочет сказать своим участием в шоу и кто ее вдохновил и все такое прочее. Тут главное не что говорят, а как именно говорят. Глядя на Юрико, я понимаю, что она — такая же как и я. Ни ей, ни мне проход в финал не светит. Просто, потому что это черт возьми шоу про айдолов. Айдолы же — это те ребята и девчата, что поют и танцуют. Возможно, в обратном порядке. Она — такой же экзотический цветок в этом серпентарии, как и я. В высшую лигу одним трюком не пробиться. Цирковые шоу про гуттаперчевую девочку не соберут стадионы… да и приз в виде записи своего альбома и создания клипа тоже не нужен человеку, который петь не умеет. Значит она тут разбавляет общую массу всех этих певцов. Понятно, зачем это нужно устроителям шоу — на начальном этапе им вообще как можно больше фриков, вызывающих сильные чувства нужно. Это придает шоу нужную остроту и заставляет людей с большим энтузиазмом голосовать «за своих». Но что нужно ей самой? Ведь если она понимает, что ей здесь не место… то…

Я бросаю быстрый взгляд на подоконник, где сидит Юрико. Как и прежде — она сидит на идеальном шпагате, наклонившись к передней ноге. На лодыжке ноги, куда она склонилась — лежит открытая книга. Федор Достоевский. Преступление и наказание. Ну, конечно.

Я смотрю на книгу, которую я держу в руках, как подложку для своего блокнота. «Горячие милфы изменяют своим мужьям!» — гласит обложка, на которой нарисована очень сисястая фея в распахнутой ночнушке. Мда, думаю я, контраст. Кто-то тут читает Достоевского, а кто-то — про сисястых фей.

— Юрико просто классная! — подает голос Кимико-Барби: — смотрите, как она держится!

— Да, вы просто классная, Юрико-сан — добавляет Такеши: — у вас все обязательно получится!

— Спасибо — коротко кивает Юрико, на миг отрываясь от Федора Достоевского и Сонечки Мармеладовой. Вот уж с кем хотелось бы пообщаться лично — с Бьянкой-тян из прошлого сезона «Токийского айдола» и с Сонечкой Мармеладовой из «Преступления и наказания». Было там над чем поработать, да.

— Ногу не развернула — ворчит Нобуо, который делает вид, что не смотрит первый выпуск шоу, а на самом деле вовсю косит глазами на экран: — стоишь вполоборота. Для статичной позы самое то, но это же телевиденье, отбрось свои дурацкие цирковые привычки, двигайся больше…

— Да не, нормально она выглядит. Мне вот просто интересно, как так можно ногу забросить за спину и не порвать себе ничего? — говорит Эйка-тян. Она тут самая маленькая по росту и телосложению, миниатюрная и чрезвычайно милая девушка в кожаной куртке. Куртку ей наверняка пришлось ушивать, если, конечно, она не на бультерьера была сшита, но даже так есть ощущение что та ей велика. Все эти шипы и кожа на ней смотрятся как ненастоящие, хотя блеск металла предостерегает от того, чтобы пробовать Эйку наощупь.

— И Эйка-тян классная! — говорит Кимико, потому что на экране идет представление нашей миниатюрной азиатской версии Оззи Осборна.

— Эйка-тян очень в образе… да. — говорит Такеши-кун и поправляет очки. Он как всегда аккуратен и корректен, образ пай-мальчика, у него даже жилетка шерстяная поверх рубашки с черно-белыми ромбами, типичный ботаник из колледжа, личинка скучного препода из этого же колледжа. Такие так и остаются в своих альма матер, становясь головной болью для последующих поколений студентов.

Тем временем я вспоминаю наставления Натсуми-чан, которые я прослушивал ночью в туалете.

— Если серьезно, то шансов у тебя нет — шуршит голос Натсуми в динамике диктофона: — потому что таких как ты в шоу для разнообразия берут. Тем не менее, сдаваться раньше времени тоже неправильно. Ты же туда не просто так пошел, скорей всего чтобы свой этот спортзал дурно пахнущий прорекламировать, а это значит, что тебе бы на первом голосовании не вылететь — уже победа. Значит тебе нужно с кем-нибудь сотрудничать. Найти союзников. А где союзники — там и враги. Выбирай и тех и других правильно, Кента-кун, в классе ты уже ошибся в своем выборе союзников … — в ее голосе звучит улыбка, вот и думай, то ли пошутила, то ли нет. Впрочем, я уже понял, что Натсуми у нас девушка с двойным дном, секретами и тайнами и вообще не то, что кажется с первого взгляда. Кто бы ожидал от нее отсылки на Стартрек, к примеру. Да еще так поданной.

— Но если ты будешь меня слушать, то у тебя может и получится — шуршит динамик ее голосом: — и если ты сейчас думаешь, что я тобой манипулирую, во имя своих неясных целей, то знай — так и есть. Конечно же я тобой манипулирую. У тебя есть выбор — не слушать это, выключить диктофон и стереть запись… или все-таки выслушать что я тебе скажу. Я дам тебе время решить для себя, хочешь ли ты быть управляемым мной, или все-таки выберешь стереть эту запись… — голос замолкает, и я нажимаю на паузу. Думаю о том, что Натсуми — чертовка. Никто на свете не сотрет запись после такого вступления. Точно так же у меня теперь и права заявлять, что «ты мной манипулируешь!» нет.

Хмыкнув, я отжимаю паузу на диктофоне. Натсуми не знает того, что я для себя такие вот противоречия давно уже решил. Если кто-то считает, что может мной манипулировать — добро пожаловать, даже возражать не буду. Если мои интересы реально лежат в той стороне, куда указывают — я пойду туда без лишней рефлексии «ах, мной управляют» и «я такой независимый, выберу путь сам!». Что там и кто считает — это уже дело их личного восприятия реальности. Уверен, что Натсуми-чан умная, придумает себе что-нибудь.

— Я так и знала — звучит голос Натсуми: — так и знала, что ты не решишься стереть меня. Ты слишком привязался ко мне, думаешь я не вижу? Предупреждаю, что шансов у тебя, Кента-кун никаких. Абсолютно никаких. Ты не в моем вкусе. Но ты не расстраивайся, у тебя в классе целый гарем собирается, Томоко-чан довольно симпатичная и характер у нее тоже хороший. Наоми-тян — заучка и мне лично очень интересно, чем ты ее взял. Что до Щизуки и Мико, то тут я прямо даже не знаю, что и сказать. Ты феномен, Кента-кун. Не был бы таким бабником, может у нас что и получилось бы. Хотя — вряд ли.

— Хороший трюк — отвечаю я диктофону, снова нажав на паузу: — красивый ход, Натсуми-тян. Вот чтобы я ночью ворочался и искал аргументы почему я «в твоем вкусе» и ломал голову над «может быть у нас что и получилось бы». Ты у нас прямо Преподобная Мать Бене Гессерит, закладываешь установки в голову. Вот только тебе бы у моей матери поучиться. Вот кто умеет подсознание у мужчин программировать в два легких движения. Ты у нас еще учишься… у тебя еще все впереди… — я смотрю на диктофон, согретый моими руками и мне кажется — чувствую ее запах. Ну конечно, думаю я, согрел в ладонях, это ее духи. Легкий, едва уловимый аромат… вот до чего все-таки удивительная страна Япония! В другой стране (не буду называть какой) — уж если ты сидишь в туалете в общежитии — то лучше не вдыхать воздух всей грудью — можно и отравиться. А мерилом чистоты в таких вот местах является жуткий, вышибающий дух тяжелый запах дезодоранта или вовсе — хлорки. А тут … чистота и никаких запахов.