Новая жизнь Смертопряда. Том 3

— Давай, Петя… — прохрипел Андрей, готовясь атаковать зубастую тварь. — Бьем.

— На счет три, — заставил себя ответить министр. — Один, два…

Три…

С вытянутых рук магов сорвались четыре кроваво-красные молнии. Мгновение — и они пронзили склизкую тушу с зубастой пастью посередине. Разрывая плоть и проникая все глубже.

Онежский едва не задохнулся от боли. Да, он прекрасно понимал, что за эту атаку придется заплатить немалую цену, но… Когда каждый орган получает по десять-пятнадцать разрывов, это, как выразился бы Илья, «натуральный пиздец».

— Готов? Тогда взрываем! — вместе со словами Крылов выталкивал изо рта кровь.

Онежского хватило лишь на то, чтобы кивнуть, и одновременно с министром он вложил остатки сил в решающий удар.

Детонация сработала. Огромная зубастая тварь попросту взорвалась, отчего из колодца к потолку устремился мощный фонтан из плоти, крови и обломков костей. В нос шибанул мерзкий запах железа, мерзкое чавканье взорвавшегося мяса казалось оглушительным, но сквозь него Онежский все же услышал хриплый рев Громова.

Потом был настоящий кроваво-мясной душ, превративший аристократа в нечто мокрое и наверняка жуткое. Впрочем, хрен с ним. Сейчас Онежский хотел одного — забыться, чтобы не чувствовать дикой боли, терзавшей его нутро. Но забываться нельзя: повсюду еще множество врагов, для которых Андрей как на блюдечке.

— Как самочувствие? — спросил он Крылова, лежащего рядом, хрипящего и с ног до головы покрытого тем, что раньше было тушей пожирателя.

— Бывало и лучше, — выдавил тот и сплюнул кровью.

— Зато с главной задачей справились.

— Это да, но… Было бы неплохо еще и свалить отсюда.

Тут Онежский не мог не согласиться. Слушая, как Громов проклинает его и министра, он запустил процесс регенерации и немного притупил боль. Затем перевернулся на спину и обнаружил, что ситуация стала в разы хуже.

Рогатые твари, замершие на балках под потолком, вышли из транса. Пока что они лишь приходили в себя: встряхивали головами, двигали конечностями, скалились и шипели. Но Андрей не сомневался, что очень скоро демоны станут полноценными участниками битвы.

— Вы чертовы ублюдки! Суки старые! Мрази! — продолжал надрываться Семен. Он снова оторвался от пола, а красный огонь в глазах стал ярче. — Сейчас вы, твари, за все ответите!..

Выставив руки, ублюдок затрясся, явно готовясь атаковать. Черт его знает, какой именно удар Громов собирался нанести, но тут свой ход сделал стоявший позади него Ленский.

Он трансформировал собственную руку во что-то, похожее на копье, и пронзил Громова. Выгнувшись и харкнув кровью, тот опустил голову и ошеломленно уставился на острие, торчавшее из груди. Приземлился на пол, едва не упал и стал медленно оборачиваться.

— Ах ты, крыса… — прохрипел Семен, глядя на Ленского, который, казалось, пребывал в ужасе от содеянного. — Только и можешь, что со спины… Предатель…

Голос его стал булькающим. Онежский счел, что это хороший знак и скоро одним противником станет меньше, но…

— Сейчас… — Громов вновь вытянул руку, и пол рядом с ним засветился бордовым.

Поняв, что произойдет дальше, аристократ обмер. Да, ему с каждой секундой становилось легче, однако пока что он был совершенно не в том состоянии, чтобы сражаться с призванной тварью. Тем более Громов наверняка вытянет из Преисподней что-нибудь огромное и сильное.

— Этого еще не хватало… — прохрипел Крылов. Каким-то чудом министр заставил себя подняться и вскинуть автомат. Вспомнив, что там еще оставалось немного патронов, Онежский улыбнулся. — Вляпались по самое не могу.

«Не могу» он договаривал, уже стреляя.

Единственный выпущенный патрон попал в цель — разворотил Громову голову. Охнувший позади призывателя старик стряхнул тело с «копья» и попятился. А Онежский, не моргая, смотрел на пятно бордового света и ждал, когда оно исчезнет.

Не исчезло. Возможно, Крылов опоздал с выстрелом всего на пару мгновений, но они стали решающими. Семен успел призвать тварь, и та действительно оказалась чем-то невероятным.

Монстр занял собой большую часть далеко не маленького зала. Верхняя часть этого безумия, слепленного из искалеченных тел, доставала до балок, на которых по-прежнему сидели демоны. Глядя на гиганта, они злорадно скалились и шипели. Понимали, что против такого создания у людей нет никаких шансов.

Тем не менее Крылов не собирался сдаваться. Выругавшись сквозь зубы, он сделал несколько выстрелов. Заряженные особенной силой Илья пули попали в тварь, та вздрогнула и заревела-завыла-завизжала так, что все вокруг содрогнулось. Затем, мерзко чавкая, потеряла часть себя. Беда лишь в том, что часть эта была слишком мала.

— Похоже, приплыли, — прокомментировал Онежский, тщетно пытаясь сообразить, что можно сделать.

Биться с таким врагом без Ильи не вариант. Сбежать тоже не получится: безобразная исполинская туша загородила выход. Можно, конечно, попытаться обмануть тварь, все же из-за размеров она наверняка неповоротливая, но беда в том, что сейчас и Онежский, и Крылов были не в том состоянии, чтобы показывать чудеса ловкости и маневренности. Плюс не стоило списывать со счетов демонов. Пока они лишь наблюдали, но в любой момент могли атаковать. Дерьмовое положение…

— Ну что… — даже по этой паре слов было понятно, что Крылов произнесет дальше. — Думаю, пришла пора для последнего аргумента.

— Согласен, — с колотящимся сердцем кивнул аристократ.

Медленно, осторожно, чтобы не спровоцировать бездействующую пока что тварь, Петр и Андрей стали сближаться. Синхронно приподняли левые руки, где у обоих была татуировка в виде кинжала с чуть изогнутым лезвием.

— Больновато… — стараясь спрятать напряжение за усмешкой, произнес Онежский, когда тату засветилось золотым.

— Ничего, — с каменным выражением лица, глядя на гору изуродованной плоти, ответил Крылов. — Мы знали, на что шли. И хорошо, что у нас есть это средство.

Тут аристократ не мог не согласиться.

Татуировки светились все ярче, и вскоре кожа вокруг них начала плавиться. Закапала на пол кровь, послышался хруст костей. А спустя секунду-другую на месте татуировки возникли настоящие кинжалы, раза в полтора больше «нарисованных».

— Сработало, — сказал Онежский, беря оружие целой рукой.