Новая жизнь владыки демонов
Шрифт:
В голове проносятся воспоминания о том, что случилось за секунду до того, как я отрубился, и я дёргаюсь.
Проклятье, тут же…
– Очнулся, Афанасий Олегович!
Меня рывком ставят на колени, выписывают пару пощёчин. Скриплю зубами и запоминаю лица ублюдков, которые позволяют себе поднять на меня руку…
– Вы сдохнете первыми…
Взрыв смеха.
– Слыхали, парни? А мальчик-то смелый…
– Ага, точняк!
– Заткнись, Костя.
Красивый глубокий голос заставляет гогочущих охранников замолчать. Я уже слышал его – сегодня, и дважды
– Парнишка убил кучу наших людей, а вы шутите, идиоты? Видели, что с лицом Андропова сделал? Он даже связанный опасен, бакланы! Смотрите за ним внимательно! Дёрнется – ломайте руки без лишних вопросов.
Умный, с-скотина…
Афанасий, в странных, похожих на азиатское кимоно одеждах, присаживается на корточки передо мной. Несмотря на внушительный возраст, двигается он легко.
– Ну здравствуй, Демид. Вот и свиделись… Как ты хотел.
– Доброй ночи, - скалюсь я, - Афанасий Олегович. Странные вы места выбираете для деловых встреч. Неуютные.
Старик усмехается.
– Дерзкий ты, Орлов, очень дерзкий. Кажется, это отличительная черта вашего рода. Правда, она никогда не приводит ни к чему хорошему… Что твоего отца до добра не довела, что тебя…
– Ну, положим, за меня говорить ещё рано.
Михайлов усмехается.
– Можешь считать так. Неужели ты, сопляк, думал, что можешь диктовать мне свои условия? Неужели думал, что жалким шантажом сможешь манипулировать мной? Да я плёл интриги при княжеском дворе, когда тебя ещё в проекте не было!
– Не особо удачно…
– Что?
– Не особо удачно, если учитывать, как далеко сейчас ваш род от великого князя. Вместо оборонных контрактов и государственных тендеров вынуждены распространять азиатские наркотики… Не слишком заманчивая…
Михайлов наотмашь бьёт меня по лицу, и я всё же выплёвываю один из шатающихся зубов. Ну вот… А рассчитывал, что хотя бы сегодня удастся избежать этого…
Сплёвываю кровь.
– Что, правда глаза колет?
– Смейся, смейся, - вытирая руку платочком, улыбается Афанасий Олегович, - Недолго тебе осталось.
Пожалуй, в этом он прав. Мои магические умения сейчас бесполезны – что огонь, что ускорение… Что я смогу с ними сделать? Поджечь собственные руки или очень быстро упасть на землю? Даже не смешно…
Правда, имеется, ещё эфир… Но я совсем не уверен, что он подействует на столь опытного мага. Да и его люди вокруг – пристрелят, и даже не поморщатся…
– Сидел бы ты дальше за учебниками, парень, и не лез в большие игры, - Михайлов бросает платочек рядом со мной, - может, и прожил бы чуть дольше…
– Вы за этим меня сюда вывезли? Чтобы прямо в лицо толкнуть эту псевдопафосную речь, - усмехаюсь я, - Так себе получилось, могли бы и получше подготовиться.
– Костя, он меня утомил. Пристрели мальчишку. Тело утопите, и едем домой.
Слышу, как один из охранников за спиной передёргивает затвор пистолета, и понимаю, что никогда не находился так близко к смерти. Даже когда сражался с огненными червями Астартеса. Даже когда меня сожрал левиафан тьмы. Даже когда племя руанда
напугалось моего неожиданного появления и…Секундочку! Испуг! Испуг, мать его! У меня же почти полностью восстановлен эфир, и открыто умение внушения!
Ствол пистолета утыкается мне в затылок, и я понимаю, что времени на раздумья совсем нет.
– Последние слова?
Я прикрываю глаза, и вместо ответа тянусь к «Внушению». «Прикасаюсь» к чарму, и вливаю в него весь эфир, который только успел накопить… Чувствую, как умение внутри меня вибрирует, напрягается, а круг Азраила на руке начинает гореть нестерпимой болью.
А когда вливаю в чарм весь эфир без остатка – «отпускаю» его. На этот раз его не нужно направлять – я позволяю умению ударить вокруг меня настолько, насколько хватает сил.
Слышу за спиной сдавленный стон, и почти сразу грохает выстрел. Совсем рядом - ухо обжигает пороховыми газами, я дёргаюсь, шиплю от боли и падаю обратно на землю – но вижу, что происходит передо мной.
По Михайлову и его людям будто бьёт невидимый… Нет, очень даже видимый удар. Из меня вырывается круг черного дыма и сносит людей с ног. С диким криком они падают на землю и начинают корчиться, закрывать лица руками и умолять о пощаде.
Сам Афанасий Олегович пошатывается, падает на колени и хватается за грудь.
– Ты-ы… - хрипит он, глядя на меня полными ужаса глазами, - Ты-ы-ы…
И падает лицом вперёд. А в меня вливается эфир страха…
Я бьюсь на земле, пытаясь освободиться, пока не появились новые охранники Михайлова. Несколько раз перекатываюсь, оказываюсь с Костей, который валяется неподалёку и нашариваю у него на поясе нож. Кое-как достаю его, режу руки, но не обращаю на это никакого внимания – пытаюсь разрезать пластиковые путы.
Спустя какое-то время мне, наконец, удаётся это сделать, и я со стоном растираю онемевшие запястья. Затем развязываю ноги и с трудом поднимаюсь.
Шестеро человек лежат вокруг меня в радиусе десятка с лишним метров… Взяв пистолет Кости, я обхожу их, чтобы убедиться, что они не смогут мне навредить – и очень быстро убеждаюсь в этом.
Они все мертвы. Умерли… От страха.
На лицах всех охранников застыло выражение крайнего ужаса, они перекошены и сведены судорогами. А вот и сам Михайлов… Перевернув его, я вижу, что он тоже напуган. Проверяю пульс – мёртв…
Охренеть… Я действительно убил их всех. Разом. «Ударом страха»… Не думал, что он получится настолько мощным…
Обращаюсь к своим резервам и вижу, что потратил весь накопленный эфир. Ничего, это ничего… Главное – удалось спастись. А эфир накопится, со временем…
Но есть и другая проблема – я убил главу боярского рода. Без объявления войны, без разрешения князя… Если кто-нибудь об этом узнает… Будет очень сложно доказать, что я защищался… Да даже если мне поверят - способ, которым убиты все эти люди, вызовет ненужные вопросы…
Проклятье! Что же делать?
У одного из трупов в кармане обнаруживается мой телефон. Я звоню Горчаковой и прошу её приехать с парой не болтливых охранников. Скидываю геолокацию и отключаюсь.