Новая жизнь

— Это… хорошо?

Иревиль промолчал, усмехаясь и оглядываясь по сторонам. Надо было натворить побольше "добрых" дел, пока их не нашел анрел.

— Смотри, смотри! Там явно кого-то убивают.

— Где?

— В квартире.

Стекло над моей головой со звоном раскололось, и на мостовую рухнул странный резной стул, разваливаясь на части. Из разбитого окна послышался оборвавшийся визг.

— Давай внутрь, если… Ну можно было и по ступеням, но так тоже эффектно.

Спеша загладить прошлую ошибку, я влетела в комнату и застыла, глядя на мужчину, прижимающего к кровати хрипящую женщину.

— Я помогу.

Кивок, вырывающиеся из второй руки когти и три минуты зверского насилия.

Три минуты спустя.

— Вы уверены, что стоит оставить его в живых? — вежливо, к женщине, закрывающей собою израненное тело собственного мужа.

Они играли в изнасилование. Гэйл кашляет в кулачок, убеждая, что я все сделала правильно.

— Изыди, нечисть! — на пределе связок.

Со вздохом выпрыгиваю обратно на улицу. Я ведь совершила доброе дело. Да?

Хрюканье Иревиля раздражало.

— Ты… а ты уверен, что теперь я стану человеком?

— Пошли дальше, тебе еще учиться и учиться, — вытирая слезы счастья. — Но я помогу, так что не дрейфь.

Вздыхаю, киваю и запоздало думаю, что нечистик все-таки хороший. Все бросил и помогает мне. Это приятно.

Потом я увидела вывеску трактира: "Сообщество наемных убийц". Иревиль попросил не проходить мимо. Помню, как красиво догорал трактир на фоне заката.

Свалка из тел, которые я вынесла наружу, вопияла о справедливости и возмездии. Все были живы, просто без сознания.

Убитый горем трактирщик спросил, зачем я вообще на них напала. Показала ему единственный уцелевший обгорелый край вывески со словом "убийц". Мне сообщили, что я дура, а в трактире отдыхали после трудной работы мирные землекопы. А вывеска — просто захотелось чего-то звучного в названии.

Гм…

Иревиль снова меня хвалит, просит не останавливаться.

Потом был спасенный от мужчин с мечами паренек, оказавшийся воришкой. Перед подвешенными за штаны к фонарям стражниками так и не смогла толком извиниться.

Правда, парень сердечно меня поблагодарил и уверил, что я сделала доброе дело.

А еще я помогла перейти через площадь старушке — перенесла ее на руках. Она так жалобно ковыляла на костылях, протягивая всем руку с кружкой, что не помочь я не могла.

Меня послали в грубой форме, пару раз заехали клюкой в нос и раз пятьдесят попросили оставить в покое. Но я ее донесла, поставила на фонтан и попросила не благодарить. Старушка на костылях не удержалась и в этот фонтан рухнула, подняв кучу брызг и размахивая палкой.

Я ее благородно достала за шкирку, мягко улыбаясь, и снова поставила на бортик, пытаясь отряхнуть. Бабка замахнулась клюкой, потеряла равновесие и снова сверзилась в фонтан, приложившись затылком о скульптуру.

На бортик я ее положила. Достала уплывший парик и с удивлением оглядела роскошные растрепавшиеся рыжие волосы. Грим потек — и передо мной лежала уже не старуха, а вполне даже молодая женщина, да и ноги у нее были целы, просто согнуты сильно в коленях и спрятаны в штанины.

Удивительно.

В таком положении я ее и оставила, так как Иревиль сказал, что нужно идти дальше, а то не успеем сделать еще много добрых дел.

А уже ближе к ночи мы дошли до кладбища. Где шайка гробокопателей была расстреляна из двух плазменных пушек…

Кладбище превратилось в руины. Везде торчали дымящиеся обломки крестов, гробов и кости вырванных из них покойников. Мужики скрылись, неся потери и товарищей. Я вообще удивлена, что они смогли полчаса так здорово уклоняться. Видимо, я просто устала или не хотела стрелять прицельнее.

— Молодец. — Гэйл спрыгнул на землю и потянулся. — Но… время вышло.

И передо мной возник в воздухе снежно-белый воздушный анрел, ошарашенно оглядывающийся по сторонам.

— А я много доброго сегодня сделала, — решила похвастаться.

Анрелочек растерянно посмотрел на меня.

— Я… наслышан.

Иревиль хмыкнул и сел на землю, пиная пяткой череп крысы.

— Ты рад? — напряженно.

Анрел вздохнул, подлетел, сел ко мне на плечо и погладил по щеке.

— Ты хотела сделать добро — это главное. А его я все равно потом отмолю так, что заречется давать тебе умные советы в одиночку.

Нечистик замер, смотрит исподлобья.

— А что я сделала не так? — с любопытством.

— Ну… в следующий раз прежде, чем сделать то, что тебе посоветует Иревиль, — тяжелый взгляд в сторону последнего, — дождись меня, и я все объясню. Кладбище, к примеру, разрушать было вовсе не обязательно.

— Значит, мне все еще нужно совершать добрые дела, — со вздохом.

— Да. Но уже под моим руководством. Пошли.

— С вами можно? — с земли, язвительно.

— Если не будешь вмешиваться. — Феофан даже не обернулся. Смотрел сурово и прямо перед собой.

Я покорно пошла обратно к городу. Рёва полетел следом.

— Итак, это — приют для бездомных. Зайди, спроси, чем надо помочь, и помоги бедолагам.

Киваю, захожу в темное мрачное здание с выбитыми окнами и разглядываю кучу валяющихся на полу вонючих матрасов и оборванных грязных людей, бродящих между ними и лежащих прямо на них.

— Кому здесь помочь? — громко, выразительно, чувствуя тепло в груди.

На меня посмотрели. Кто-то закашлялся.

— Раздевайся, — из угла, с ухмылкой.

Киваю. Начинаю расстегивать штаны. Анрел посерел.

— Э-э… Илечка. Этого делать не стоит.

— Но они же ждут помощи, — Народ и впрямь затих, сосредоточив на мне все внимание.

— Застегни штаны, — тверже.

Пришлось послушаться. Кто-то разочарованно взвыл, меня обматерили и куда-то послали. Некоторые подошли ближе и, ухмыляясь, предложили помочь "стеснительной барышне". Анрел попросил отсюда уйти, но я просто не могла.