Новеллы о вратаре

Но жизнь не спектакль, и в ней нельзя менять роли по собственной прихоти. Лучше всех это знал в тот миг сам Яшин. Он еще помедлил немного, словно желая отдалить то неизбежное, что ему сейчас предстояло, и вдруг решительно, не оглядываясь, под громовую овацию стадиона, прошел к проходу, ведущему в раздевалку.

Так он ушел, не пропустив гола в своем последнем матче, словно хотел остаться в нашей памяти, на последней странице своей истории «сухим» вратарем.

Матч сразу потерял свою прежнюю окраску, но, несмотря на это, а, может быть, именно поэтому борьба на поле разгорелась с новой силой. Все яростней, все продуманней становятся атаки гостей, словно они, не сумев поразить ворота Яшина, поставили перед собой задачу всерьез проэкзаменовать его преемника.

Яшин ушел на пятой минуте второго тайма. А еще через три минуты сборная мира испытала первое торжество. Атаки. Контратаки. Ярость борьбы. Радость нового успеха сборной. Все это пронеслось в каком-то едином, неудержимом вихре, игра была красивой — это бесспорно. И, вероятно, впервые в жизни все мы, поклонники нашей команды, ничуть не огорчились, когда второй мяч влетел в ворота. Мы даже где-то в тайниках своей души берегли желание, чтобы этот матч, исполненный красоты, благородства, высоких порывов, окончился вничью.

И вот уже судья вздымает к небу руки — время истекло. Но мы понимаем, что этот матч не может окончиться обыденно. Так оно и вышло. Команды, словно почетный караул, снова выстроились у Западной трибуны. Появился Яшин. Его не сразу узнали в элегантном, строго сшитом костюме, ведь многие видели его вне поля, вне борьбы первый раз в своей жизни.

Он подошел к микрофону и произнес слова, которые давно жили в его сердце:

— Спасибо тебе, моя страна! Спасибо тебе, мой парод!

Он сказал это с глубоким волнением и, подняв руки повернулся на четыре стороны, низко, по-русски кланяясь людям.

Потом подошли товарищи и подняли его на плечи, понесли по зеленому ковру футбольного поля, к воротам, которые он защищал в этом матче и в тысячах других.

А голос диктора, усиленный динамиками, разносил по стадиону слова, под которыми мог бы охотно расписаться каждый из нас:

— До свидания, Яшин! Пример твоей вратарской и человечесной надежности останется в истории нашего спорта. Он будет звать других к новым спортивным подвигам!

ПРЕДИСЛОВИЕ, ПОСТАВЛЕННОЕ НЕ НА СВОЕ МЕСТО

В тот памятный день 1971 года я уходил со стадиона со своими друзьями. Среди них были известные в прошлом футболисты, чье мастерство, отвага, непреклонность явились в известной мере фундаментом, на котором выросло непревзойденное искусство артиста футбольного поля, чей бенефис мы только что отпраздновали.

— Так и хочется назвать его великим,— произнес отнюдь не склонный к восторженности заслуженный мастер спорта Анатолий Акимов.— Но у нас не любят, когда это определение употребляют со словом спортсмен.

«Великий спортсмен…» Действительно, очень многих коробит это сочетание. Но пора привыкнуть к этому определению, пора утвердить законность его существования. Спорт занимает такое же всеобъемлющее место в жизни современного общества, как, например, искусство. И, как в искусстве, в нем люди достигают великих свершений, чудес мастерства, создают неповторимые образы, глубоко проникая в существо исполняемой роли.

Мы искренне, с восторгом приветствуем танцовщика, взлетевшего над сценой в красивом и легком прыжке, выполнившего сложный пируэт, который всю глубину чувств передает нам в сложных и предельно простых движениях. А разве не достоин восхищения юноша, взмывающий над планкой на такую высоту, на которую не поднимался еще ни один человек в мире? Разве рекорды, поставленные им, потребовали меньше талантливости и труда, чем роль, исполненная героем сцены?

Сама жизнь уже ответила на эти вопросы. В Финляндия сорок лет назад был поставлен памятник знаменитому бегуну Пааво Нурми рядом с памятником безымянным создателям «Калевалы». В национальном музее в Осло вы увидите портрет Эдварда Грига и почти рядом портрет Хауга Торлейфа, знаменитого лыжника, выигравшего в Шамони три золотые олимпийские медали. И никого не удивляет это соседство: оба они, каждый по-своему, выразили достижения норвежской национальной культуры. В Англии футболисту Стэнли Мэтьюзу был дан титул лорда и вручен орден «Британской империи», которого до этого удостаивались только самые знаменитые поэты, художники, актеры, музыканты…

Прощальный матч Яшина, с описания которого я начал эту книгу, знаменателен тем, что и мы воздаем должное нашим спортсменам, самым лучшим из них. Не только, когда они побеждают — устанавливают рекорды, завоевывают медали, — но и тогда, когда они уходит из большого спорта, становясь его прошлым.

Прошлое… Былое… В них заключены неисчерпаемые моральные и материальные силы. Древние римляне не зря обожествляли Януса. У Януса было два лица не потому, что он был двуликий, как часто говорят даже весьма просвещенные люди. Нет, он был мудрым: одно его лицо всматривалось в будущее, другое было обращено к прошлому. И это позволяло ему всегда оставаться сильным. Это относится к жизни вообще и к спорту — в частности.

Вот почему, мне кажется, мы должны стараться оставить в сердцах нашей молодежи, в сердцах грядущих поколений память о выдающихся мастерах всех футбольных эпох. Мы должны заботливо и терпеливо рисовать портреты героев, чтобы на их примере звать к свершению новых чудес наших детей.

На протяжении долгих лет эту работу выполняло за нас (как это ни печально признавать) устное, самодеятельное народное творчество. Из уст в уста, из поколения в поколение передавались и передаются взволнованные, отличающиеся редкой образностью, сочностью краток, обилием деталей рассказы о неотразимых ударах Михаила Бутусова, о филигранной технике Петра Дементьева, о непревзойденной виртуозности Федора Селина… Правда, признаемся, далеко не всегда эти рассказы отличаются точностью и скорее похожи на легенды, нежели на устную документальную повесть. В этом их главный и весьма существенный недостаток.

Но на смену устному творчеству все чаще и чаще приводит книга — более надежный и фундаментальный хранитель истины и более активный пропагандист. В последние годы паши издательства все больше выпускают книг о спорте.

Среди них выделяются книги, написанные рукой самих спортсменов. Нужно ли доказывать их особую ценность: кому, как не самому герою, лучше знать тайны своего мастерства, кто лучше может объяснить свои поступки, свои успехи и промахи.

Но этот жанр имеет и существенный недостаток: естественная скромность не позволяет авторам останавливаться на своей персоне, перечислять, а тем более оценивать свои поступки и заслуги. Поэтому получил распространение второй жанр спортивной книги — книги о герое. Такая литература тоже все чаще и чаще появляется на книжных полках.

Но в этом все нарастающем потоке спортивной литературы нет пока ни книги Яшина (а ее ждут многочисленные болельщики), ни книги о Яшине. Да, как это ни парадоксально, о Льве Ивановиче написано огромное количество риторических очерков, зарисовок, статей, а книги, которая как-то обобщала бы его творческий путь, его опыт, воссоздавала его образ, еще нет.

Автор делает первую попытку исправить этот недостаток. Но перед тем как отдать свое произведение на суд читателей, я должен рассказать, как оно было задумано и появилось на свет.