Новеллы: Обсидиановый клинок и Алый кинжал

прикусить язык, ощутив привкус крови. Он отшатнулся и рухнул на колени среди

льдов.

Король раздражённо смотрел на него с высоты собственного роста.

– Сегодня я позволил тебе присоединиться ко мне, потому что тебе уже шестнадцать

лет. Ты достаточно взрослый, чтобы стать свидетелем погибели ведьмы, что страдает

за свои преступления, а после присоединиться ко мне в этой поездке по древним

угодьям нашей страны. Ты уже не мальчишка, а молодой человек, который должен

быть готов представлять своё королевство так, как будет нужно. Вот и соответствуй.

Не заставляй меня вновь смущаться.

Глаза Магнуса жгло так же сильно, как и его лицо, и он ненавидел себя за дрожь, когда

король вновь занёс руку.

Он буквально вырвал из себя слова, шипя их сквозь стиснутые зубы:

– Прости, отец.

Казалось, именно так завершался каждый их спор – Магнус, что шипит от очередного

удара, и король, смотревший на него сверху вниз с едва скрываемым разочарованием,

ведь он уже столько раз ударял своего сына, а это будто бы лишь усиливало наглость

Магнуса.

– Мы отправимся домой тогда, когда я скажу, - выдохнул король.

Не проронив больше ни единого слова, король Гай уверенно зашагал к остальным, туда, где не было видно ледяных садов.

Магнус зажмурился, сжимая в руке осколки каменной статуи, что выступала из-под

толстого слоя снега. Его жизнь была бы куда проще, если б он больше походил на

свою младшую сестру, Люцию, такую вежливую, внимательную и прилежную. Люция

нравилась всем – и, похоже, королю её поведение было тоже очень приятно.

Как брат и сестра могли столь сильно отличаться друг от друга?

У Магнуса, впрочем, не было верных друзей, кроме его сестры. Никто не знал его – не

настоящего. Даже прошлым летом на острове Лукас, куда многие королевские и

просто знатные семьи со всего мира отправляли своих детей, чтобы они смогли

изучить новый вид искусства, мало кто снизошёл к тому, чтобы поговорить с ним, как

с настоящим человеком. Но его и так всё устраивало. Он предпочитал оставаться в

одиночестве, пока это было возможно.

Единственное, что ему дало это лето – это совершенно бесполезный альбом с какими-

то каракулями. Люция, однако, считала это великими произведениями искусства, особенно портрет – портрет, на котором он изобразил её по памяти.

– Хорошо, - тихо пробормотал он, так и не открыв глаза. – Притворимся полноправным

принцем, который любит и уважает Кровавого Короля, хорошо?

Он глубоко вдохнул морозный воздух и поднялся, намереваясь вернуться к отцу и

остальным.

Но встретил уже не стальной взгляд короля Гая. Всего в нескольких футах от него

стояла женщина. Чёрный капюшон её плаща тяжёлой тканью обрамлял её

испрещённое морщинами лицо. Губы её были поджаты, а когда-то пухлые щёки теперь

отвратительно обвисали. Глаза её, зелёные и ледяные, как снега Лимероса, смотрели на

него с отвращением.

– Значит, в этот раз отправишься ты именно сейчас! – выпалила она.

Удивление Магнуса сменилось пренебрежением и отвращением.

– Отойди от меня, старуха. Сегодня я не собираюсь тратить время на нищих.

Она поджала свои тонкие, бесцветные губы.

– Я не нищая. И я получаю всё, что мне нужно, а способ не имеет значения.

– В самом деле, - он поднялся над каменной статуей, а теперь возвышался над

сгорбившейся женщиной. – Ты хоть знаешь, кто я?

– Принц Магнус, сын Кровавого Короля Гая Дамора.

Он вскинул подбородок.

– Тогда ты должна понимать, что не имеешь права меня беспокоить.

Женщина улыбнулась ему холодно-холодно, улыбкой, что соответствовала

окружающим им льдам.

– Ты не поверишь, верно? – спросила она.

– Во что не поверю?

– В магию.

Он только пожал плечами.

– Я до сих пор не видел ничего, что доказывало магию, но многие утверждают, что она

существует.

– Ты сегодня видел, как умирала ведьма. Ты так же ясно слышал её крики, как и я, пока

смерть наконец-то не оборвала их.

Он поёжился от свежих, ярких воспоминаний.

– Её казнили за её преступления.

– За преступления? – усмехнулась старуха. – О, это были просто обвинения! Да и какая

ж она ведьма, если оказалась настолько слаба, что и себе помочь в итоге не смогла!

Нет, кто-то такой просто не может грозить королевству твоего отца! А ведь он

предпочитает именно таких жертв – тех, кто не может или не хочет защищаться. Он

использует их как пример, чтобы все остальные боялись его. Твой отец нарочно

считает страх уважением, но обсуждение недостатков твоего отца – это совсем не то, для чего я сегодня сюда появилась. Нет, сегодня, принц Магнус, ты окажешь мне

услугу – и для этого вынужден будешь окунуться в магию с головой.

Он осмотрел сад, пытаясь отыскать одного из дворцовых стражников, которых могли б

и отправить, чтобы посмотреть, куда подевался принц.

– Ну что же, пусть.

– Сколько б ты ни старался, ты не сможешь одурачить меня, и в эту абсолютную

апатию я тоже не поверю. Я знаю, что ты чувствуешь. Знаю, что ты пострадал. Знаю, что ты можешь быть храбрым, если дашь себе шанс. И знаю, как сегодня ты будешь

для меня дорог.

Её слова причиняли боль, будто бы иглы, вонзавшиеся в его кожу.

– Старуха, я ведь говорил уже тебе, что времени для попрошаек у меня сегодня нет!

– А ведь я тоже говорила, что я не попрошайка, - руки её шевельнулись под плащом, и

Магнус почувствовал, как внезапно подкосились его ноги. В правой руке она держала

острый осколок чёрного мрамора. А левая рука и вовсе не была рукой, скорее

напоминала лапу ястреба, с острыми изогнутыми когтями.