Новеллы

Новелла 114

Д анте Алигъери делает указание некоему кузнецу по поводу его ошибки, так как тот поет его поэму, заменяя одни слова другими

Флорентиец Данте Алигьери, превосходнейший поэт, писавший на народном языке, слава которого не убудет вовек, жил во Флоренции по соседству с семьей Адимари. [295] Случилось, что когда некий молодой дворянин из этой семьи был за какое-то преступление привлечен к делу и должен был быть, согласно постановлениям о правосудии, осужден экзекутором, который, как кажется, дружил с Данте, то названный дворянин попросил Данте замолвить о нем словечко у экзекутора. Данте сказал, что охотно сделает– это. После обеда он выходит из дома и идет выполнить поручение, но когда он проходит через ворота св. Петра, [296] то слышит, что кузнец, ковавший на своей наковальне железо, поет Данте, [297] как если бы он пел песню, перепутывая, однако, его стихи, которые он укорачивал и удлинял, чем, по мнению Данте, ему наносилась величайшая обида. Не говоря ни слова, он подходит к мастерской кузнеца, где лежало много всякого железа, которое тот пускал в дело, берет молоток и выбрасывает его на улицу, берет клещи и выбрасывает их на улицу, берет весы и выбрасывает на улицу, и, таким образом, он повыбрасывал множество железных предметов. Тогда кузнец, обернувшись к нему, говорит грубо: «Какого черта вы там делаете? Вы с ума сошли?»

295

[295] К этой семье принадлежал Филиппо Ардженти, к которому Саккетти обращается, когда говорит обобщенно о рыцаре Адимари.

296

[296] Данте жил близ этих ворот.

297

[297] Имеется в виду «Божественная комедия».

Данте отвечает: «А ты что делаешь?»

– «Я делаю свое дело, – говорит кузнец, – а вы портите мои инструменты, швыряя их на улицу».

Данте говорит тогда: «Если ты хочешь, чтобы я не портил твоих вещей, то не порть моих».

Кузнец спрашивает: «Разве я порчу что-либо из вашего?»

Данте ответил: «Ты поешь мою поэму и говоришь не те слова, какие я написал; у меня нет другого ремесла, а ты мне его портишь».

Кузнец, надувшись, так как он не знал, что ответить на это, собирает свои вещи и возвращается к своей работе. Когда ему хотелось петь, он пел теперь о Тристане и о Ланселоте [298] и оставлял Данте в покое. Данте же пошел к экзекутору, к которому уже направлялся.

298

[298] Ланселот – герой рыцарского романа так называемого бретонского цикла.

Явившись к экзекутору, он вспомнил, что названный дворянин из рода Адимари, за которого ему приходилось просить, был молодым человеком надменным и невежливым и что когда он двигался по городу, в особенности верхом, то так расставлял ноги, что занимал всю улицу, если только она не была достаточно широка, и проходящим приходилось чистить носки его обуви. Данте, который видел все это, подобного рода поведение никогда не нравилось, – он и говорит: «На суд ваш вызван такой-то дворянин за такое-то преступление. Поручаю его вашему попечению, хотя за свои повадки он заслуживал бы и большего наказания; ведь я полагаю, что злоупотребление тем, что является правом коммуны, есть величайшее преступление»

Данте говорил это не глухому; экзекутор сейчас же спросил его, что же это за права коммуны, которыми молодой человек злоупотребляет.

Данте отвечал: «Когда он проезжает верхом по городу, то так расставляет ноги, что встречным приходится возвращаться обратно, и они не могут идти своим путем».

Экзекутор спросил Данте: – «Разве ты считаешь это пустяком? Это гораздо большее преступление, чем первое, в котором его обвиняют».

Данте ответил на это: «Так вот: я его сосед и поручаю его вашему попечению».

И он вернулся домой. Дома названный дворянин спрашивает его, как обстоит дело:

Данте говорит: «Он дал мне хороший ответ».

В один прекрасный день дворянина требуют, чтобы он приходил оправдаться по своему делу. Он является; по прочтении первого обвинения судья велит прочесть ему второе, касающееся его езды верхом с широко расставленными ногами. Дворянин, почувствовав, что наказание ему будет удвоено, говорит про себя: «Я заслужил это; ведь если рассчитывал, что буду освобожден после прихода Данте, то теперь я буду осужден вдвойне».

После всяких обвинений и оправданий дворянин возвращается домой и, придя к Данте, говорит ему: «Ей-богу, хорошую ты мне оказал услугу: ведь до твоего прихода экзекутор хотел ссудить меня за одно дело, а после того, как ты к нему сходил, он хочет осудить меня по двум», и, крайне разгневанный на Данте, он добавил: «Если он осудит меня, я готов уплатить, но, как бы то ни было, я отплачу тому, который является причиной этого».

Данте ответил: «Я поручал вас его попечению так же, как если бы вы были моим сыном; большего сделать было нельзя. Если же экзекутор поступил иначе, то не я тому причиной».

Дворянин, покачав головой, отправился к себе. Через несколько дней он был присужден к тысяче лир по первому преступлению и к другой тысяче за езду с широко расставленными ногами. И этого никогда не могли проглотить ни сам он, ни весь род Адимари.

Вот это и было главной причиной, по которой Данте был вскоре изгнан из Флоренции как белый; [299] и умер он в изгнании в городе Равенне, что явилось позором для его коммуны.

299

[299] Данте принадлежал к фракции белых гвельфов и был изгнан из Флоренции.

Новелла 115

Данте Алигъери слышит, что погонщик ослов поет его поэму и кричит: «Арри»; Данте толкает его и говорит: «Этого у меня нет», – и так далее, как рассказывает новелла

Предыдущая новелла побуждает меня рассказать об этом поэте другую, которая коротка и прекрасна.

Однажды названный Данте, прогуливаясь для развлечения в какой-то части города Флоренции, в нагруднике и локотниках, как это тогда обычно делалось, встретил погонщика ослов, перевозившего тюки с каким-то мусором. Шагая позади ослов, погонщик распевал поэму Данте, и, пропев кусочек ее, толкал осла и говорил: «Арри».

Поравнявшись с ним, Данте основательно ударил его локотником по плечу, говоря:

– «Этото „арри" у меня нет».

Погонщик не знал, кто такой Данте, и не понимал, почему тот его ударил. Тем не менее он сильно толкает ослов и продолжает свое: «Арри, арри».

Отойдя несколько от Данте, он оборачивается к нему и, высунув язык и показав фигу, говорит: «Возьми-ка». [300]

Увидев это, Данте говорит: «Я за сто твоих не дал бы и одной своей».

О, сладкие слова, полные философского смысла! Ведь многие бросились бы за погонщиком с яростными криками; нашлись бы и такие, которые стали бы бросать в него камнями. Мудрый поэт смутил погонщика, ибо столь мудрое слово получило похвалу каждого из присутствующих, кто его слышал, слово, брошенное такому ничтожному человеку, каким был этот погонщик ослов.

300

[300] См: Данте. Ад, XXV, 1–3.

Новелла 116

Инквизитор обвиняет священника Юччо из Марки в любострастии. Священник, находясь перед ним, хватает его за тестикулы и не выпускает их из рук, пока тот не дает ему отпущения

Мне приходится все же вернуться в Марку, потому что она была всегда полна забавных людей.

В Монтеккьо [301] был некогда священник, которого звали отцом Юччо, и был он человеком, склонным ко всякого рода преступным сладострастным поступкам. А потому, хоть он и мог сдерживать себя, все же предавался им, словно они были предписаны ему в евангелии устами Христа. У него сложилась привычка постоянно ходить без штанов. Однажды случилось, что в названую местность приехал инквизитор из монахов францисканского ордена. Ему пожаловались на отца Юччо, обвинив его в дурном поведении; между прочим, инквизитору было сказано, что он не носит штанов. «Вы можете заставить его показать вам это, когда он придет к вам, и тогда вы сами убедитесь. Согласно вашим декретам, без штанов служить обедни нельзя, а он служит ее в таком виде каждый день».

301

[301] На половине дороги между Урбино и Пезаро.

Выслушав жалобщиков, инквизитор велит вызвать отца Юччо. Тот явился к нему. Увидев священника, инквизитор говорит ему: «Оправдайся-ка здесь же от возведенного на тебя обвинения».

Юччо подходит к нему. Инквизитор говорит ему тогда: «Мне передавали, будто ты ходишь без штанов».

Отец Юччо отвечает на это: «Синьор мой, это правда: из-за этой жары мне трудно их носить».

Тогда инквизитор говорит ему: «Но ты не носишь их для того, чтобы удовлетворять скорее побуждениям сластолюбия».