Новеллы (-)

Так, словно горб мне на спину клали.

Просила барина: скажите правду-то сынку, Бога побойтесь. Какой там слушать не хочет.

– Ты,- говорит,- мне и сына убить вздумала, последнюю радость отнять желаешь? Он у меня,- говорит, - нервный, мать любил очень, и доктор предупредил меня, чтобы я его берег и ничего ему не говорил бы. Подрастет, забудет ее, окрепнет - тогда и скажем. Ты,- говорит,- старуха, не дури. Небось не раз в свою жизнь лгала, да еще ради худого.

Ему хорошо рассуждать было, сынка-то много ли видел. Приедет, поцелует, о здоровье спросит, когда поиграет с ним, а там опять уедет.

Я ведь с Феденькой день-деньской сидела и ночами его пестовала.

Каюсь, прав был барин в одном, что греха таить: случалось и соврать когда, да только не так. Страха того не было. Точно чуяло мое сердце - быть беде.

Судите сами - научила мальчика покойница Богу молиться за здоровье папы, мамы, дяди, тети - всех по порядку.

Как выучила - так и молился.

Вы подумайте только, за здоровье покойницы молился!

Он-то дитя неразумное, с него не взыщется, а грех-то на нас падет... Да что грех - оно бы еще ничего и так не оберешься, а вот каково-то - слова эти слышать...

Так умильно ручки сложит, на коленки встанет, голову к иконам подымет и раздельно, с сердцем просит:

– За здоровье папы, мамы.

И еще раз под самый конец маму помянет, помянет, потому, дескать, что больна она.

Бывало, после того ночами не спишь - всё думаешь, думаешь. Вот пойду и скажу - была не была, а потом сомненье возьмет - вдруг и взаправду напугаешь ребенка до смерти.

Глупая была.

Как Пасха пришла, стал наш Феденька радостный такой, все ходит, бумажки цветные собирает и карандашиком по ним водит.

– Что ты,- спрашиваю,- Феденька, делаешь?

– Я, - отвечает, - маме письмо пишу: пусть к празднику приедет, я ей яичко хочу подарить, больно уж загостилась там долго - домой пора.

Переехали мы к себе в имение - пошли новые игры да забавы. Целыми днями по двору ходим. У меня от сердца отходить стало. Ну, думаю, сошло с рук, господь миловал...

Только напрасно радоваться было. Бог-то всё видит и дела наши нам показывает как есть они.

День за днем, неделя за неделей, приехала к нам барынька одна гостить. Она еще и при покойнице бывала. Говорили там про нее разное - да чего не знаю, того не знаю. Только уж теперь ясно стало: решил на ней барин жениться.

Приехала барынька поздно вечером, когда Феденька спал, а наутро мы с ним гулять, как водилось, пошли.

Запамятовала я, что ли, но ничего про гостью-то касатику моему не сказала.

Гуляли это мы, играли, лошадок кормить ходили, а потом садом домой пошли.

И вдруг как вскрикнет мой Феденька:

– Мама!..

Да как побежит. Я за ним. И вижу, идут к нам навстречу барин с барыней под руку и улыбаются.

А Феденька все бежит и кричит:

– Мама, мамочка!

Голос от радости вздрагивает...

Я так вся и обмерла. Спаси и помоги Господи...

Только не добежал он до них шагов десяти, остановился вдруг, ручонки опустил и об землю.

Мы к нему, посинел весь, стонет, чуть губами шепчет:

– Мамочка...

Отнесли мы его в детскую, оттирать стали.

Пришел в себя, на барина посмотрел, на барыньку - ничего не сказал и опять глаза закрыл, только уж сознание не терял, а все просил его одного оставить.

На другой день как будто лучше ему стало. С кровати попросился, велел себя в сад везти в колясочке.

Там всё цветы заказывал рвать и венки плесть.

– На что тебе веночки?

– Нужно, - говорит...

А потом выехали мы с ним за околицу, он и говорит мне:

– Напрасно мы с тобой, няня, маме письма писали, всё равно она больше к нам не приедет...

– Почему так?

– Да уж знаю - ты мне и не перечь.

Я и молчала, а сама думаю: неужто догадался, сердешный?

Подумал он еще, подумал и опять:

– Это хорошо, что тетя сюда приехала, она тут с вами вместо мамы останется...

Так меня холодом и обдало.

Обняла я его головку, к себе прижала, целую.

– Что ты, Федечка, загадками говорить стал, давай я тебе лучше бабочек половлю.

– Давай, - говорит, и больше слова не вымолвил. Видно, опять занеможилось.

А ночью подозвал меня к кроватке своей и так строго приказывает:

– Ты мне завтра утром, няня, белье чистое приготовь и чемодан у папы возьми, - я должен к маме ехать.

Потом лег и глаза закрыл.

Я его крестом осенила. А наутро его, сердешного, и не стало.

1913

ПОЛИНА-ПЕЧАЛЬНАЯ

L'amour est un rossier quit

fleurit sur nos levres:

Plante dans notre coeur, il

boit le plus beau sang.

Et le vase empourpre, Saxe,

Chine ou vieux Sevres.

Se brise quand les fleurs vont

s'epanouissant...*

Romance

В нескончаемом потоке человеческих лиц и характеров, каких приходится наблюдать в короткие дни нашей жизни, встречаются типы, поражающие нас с первого взгляда, вызывающие в нас невольное любопытство, смешанное или с чувством восхищения, или с брезгливостью. Но чаще всего приходится нам сталкиваться с людьми совершенно безразличными, с людьми, о которых ничего не сумеешь сказать через минуту после того, что их увидел,- так они бесцветны.

Но, может быть, эта серость только кажущаяся. Быть может, глядя на большинство людей, мы улавливаем только общий тип, как бывает это с путешественником, впервые попавшим в чужую страну. Быть может, это только недостаток внимательности: нас поражают лишь резкие особенности, и мы беспечно проходим мимо скрытых, затаенных и, кто знает, наиболее значительных и характерных черт. И не подтверждается ли мысль эта теми нежданными озарениями, когда случайно встреченный и забытый вами человек внезапно оживает в вашей памяти в совершенно новом освещении, приобретает определенные, ему только присущие черты, становится единственным в своем роде - странно волнует ваше воображение и часто вызывает горькую укоризну вашей близорукости и равнодушию.

* Любовь - это розовый куст, цветущий на наших губах. Зародившись в нашем сердце, он пьет самую чистую кровь. И пурпурная ваза, подобная саксонской, китайской или старинной сервской, разбивается, когда бутоны начинают раскрываться (фр.).

Вот и сейчас вспомнил я об одной девушке, об одном обиженном природой существе, с бледным, невыразительным лицом, каких тысячи, с лицом, которое только недавно выплыло предо мною из туманного прошлого и всё более приковывает к себе мое внимание. Я вспомнил о Полине-печальной.