Новенькая для мажора

Но как бы мне ни хотелось увидеть свой подарок у нее на груди, я не был уверен, что хотя бы просто попытаюсь передать ей эту голубку.

Мной владело ощущение, что после всего я просто не имею права ничего ей дарить. Как будто любое мое проявление внимания лишь нанесет ей новое оскорбление. Как будто даже одно мое присутствие рядом с ней осквернит эту беззащитную чистоту.

Очень необычное чувство, даже парадоксальное.

Но в последнее время в моей душе пробудилось много странных, непривычных, несвойственных мне чувств.

Через несколько минут в раздевалку вошли Зорин, Тарасов и Глезер, они вели за собой длинноногую шатенку, так называемую королеву нашей школы. Ее руки были связанны за спиной, на голову был нацеплен черный мешок.

По моей немой команде Зорин с Глезером резко и жестко надавили ей на плечи, заставив девушку опуститься передо мной на колени, и сняли мешок с ее головы.

Растрепанные каштановые волосы, размазанный макияж, слезы на лице, нервная дрожь, сотрясающая стройное тело. Уже не такая красивая, как еще несколько часов назад. И далеко не такая высокомерная.

– Как вы смеете?
– прохрипела, как только Тарасов вынул кляп из ее рта.
– Что вы себе позволяете?

Бедняга Ник. В Карину Фирсову он был влюблен с начальной школы, да куда ему до нее - все эти годы властолюбивая девчонка держала его на крючке, водила за нос, заигрывала с ним и не более того.

И все равно Тарасов сделал бы все, что бы мне ни пришло в голову ему приказать - обрезал бы возлюбленной ее роскошные волосы и ей же скормил бы, если бы было нужно. Моя братва - хорошо выдрессированные бойцовые псы, они одновременно и преданы мне, и боятся меня.

До того, как привести ко мне эту «королеву», парни должны были на какое-то время запереть ее в одном из тоннелей под бойлерной, просто для острастки. Абсолютная темнота, жара под сорок градусов, крысы - я не был удивлен увидеть надменную красотку в таком жалком состоянии.

О да, я отлично умею заставлять людей делать то, что им велено. В этом я непревзойденный мастер.

И нет, мне ничуть не жаль ее. Еще легко отделалась.

– Кариночка, моя дорогая, - обратился к ней в своей фирменной угрожающе-вкрадчивой манере, - разве ты не знаешь, что мне позволено абсолютно все?

Встретившись со мной взглядом, девушка сильно побледнела.

– Рус-руслан, - слегка запнулась.
– Зачем… Почему? Что я тебе сделала?!

– Лично мне - ничего, но ты обидела дорогого мне человека. У меня не было выбора, милая моя. Пришлось тебя наказать, - пожал плечами словно с сожалением.- И увы, с наказаниями я еще не закончил.

У нее слегка приоткрылся рот.

– Но я никому ничего не сделала!
– выкрикнула в панике.

– Вы с Яровой опоили наркотиками Арину Голубеву. Да или нет?

Какое-то время она пораженно молчала.

– Это все Катя, я тут совершенно ни при чем! Клянусь, Руслан, это была ее идея, только ее!

– И почему же ты не остановила свою верноподданную? Не помешала ей? Она никогда осмелилась бы на такое без твоего позволения. Подмешать отличнице наркотики… даже для вас это верх низости!
– мой голос невольно перешел в рычание.

Мне с трудом удалось взять себя в руки.

– Я не… - Карина начала, было, оправдываться, но так и не смогла закончить предложение.

Подойдя к девушке еще ближе, я коснулся ее заплаканного лица.

– Тихо, тихо. Тебе нечего бояться, - улыбнулся будто бы ласково.
– Конечно, только в том случае, если ты сделаешь так, как я скажу. Если же нет… - сделал угрожающую паузу.
– Ты ведь со своим двойным гражданством собираешься учиться в Сорбонне? Умная девочка. Представляю, как тобой гордятся родители!

Карина широко распахнула глаза, вгляделась в мое лицо, пытаясь понять, к чему я клоню.

– Но что будет, если твои документы куда-нибудь затеряются, или хуже того… что, если ты вообще не сможешь закончить школу?

– У тебя не получится, - прошептала без уверенности.

– Ты думаешь? А по-моему, мне не составит ни малейшего труда организовать такое дельце. Ты не знаешь, сколько у меня своих людей в этой школе, и в совете попечителей, и даже среди учителей, - сказал чистую правду, и потому произнес все это спокойным тоном.
– Ну, а если эта угроза тебя не пугает, подумай о другом.

Приблизился к ее лицу вплотную. Не выдержав силы моего взгляда, девушка опустила голову. Жестко обхватив ее подбородок, я снова заставил ее посмотреть мне в глаза.

– Ты ведь занимаешься конным спортом? Видел твои награды. Какая ты умница! И попа — просто загляденье, - криво усмехнулся.
– Но что, если что-то случится с твоей лошадью? Вьюга, кажется, ты так ее назвала? Арабская кобылка белой масти - настоящая красавица, - мой голос уже не был ласковым, я вложил в него столько холодной угрозы, сколько смог.
– А если что-то произойдет с подпругой? Жаль будет, если лошадь понесет, ты вылетишь из седла и сломаешь свою прелестную шейку!
– провел по ее горлу большим пальцем руки.

Когда я угрожаю их жизни, люди становятся удивительно покладистыми. Никогда этого не понимал. Это же очевидный блеф - да я и лошади ее в жизни бы не навредил, не то, что ей самой. Неужели я похож на того, кто может убить свою одноклассницу, просто потому что она что-то не так сделала?

Вот и Ариша тогда восприняла все мои угрозы всерьез…

Видимо, действительно похож.

После моих слов Карина смертельно побледнела и затряслась как осиновый лист.

– Что я должна сделать?
– наконец, сумела произнести.

– Ну, во-первых, - сделал небольшую паузу, - сообщи всем своим подданным - новенькая неприкосновенна. И отныне, если с Арины Голубевой хотя бы волосок упадет, я спрошу с тебя. Лично с тебя, Фирсова. Может, для начала обойдусь еще одним предупреждением, а может, сразу перейду к действиям, посмотрим. А во-вторых…

Второе мое поручение касалось Кати Яровой. Что-то мне подсказывало (и Карина это подтвердила), в том, что произошло с Ариной, виновата именно эта подлая дрянь, недостаточно умная для того, чтобы хотя бы попытаться скрыть завистливую суть своей мелкой душонки.