Новенький

Возникает долгая мучительная пауза, прерываемая только моими судорожными всхлипами. Папа смотрит на меня с тоской, болью и жалостью. Я понимаю, что ему непросто говорить мне все это.

— Сонечка, мама делает все возможное, чтобы в ее школе не было никаких скандальных историй. И мама не хотела, чтобы ты встречалась с мальчиком из неблагополучной семьи. Все это бросает тень на меня, угрожает моей работе. Я считаю, что мама перегибала и была с тобой не права. Я говорил ей об этом много раз. И я думал, что она преувеличивает все, что касается твоего Димы, но оказалось, что нет. Его брат не просто под следствием, как говорила мама. Я — судья по делу его брата. А сам Дима если не станет фигурантом, то точно останется свидетелем. Твои отношения с ним невозможны. Мне очень жаль, дочь, но ты должна осознавать всю серьезность этой ситуации. Тебе еще учиться в институте, неизвестно, поступишь ли ты на бюджет. Еще Настя подрастает… Нет, Соня, это очень большой риск.

— Но неужели нет вариантов, пап? Мы с Димой же не выставляем фотографии, про нас вообще никто не знает!

— Соня, это все равно риск. А я и так достаточно рискую на работе. Рисковать еще больше — уже нельзя.

— Как ты рискуешь? — огрызаюсь.

— Поверь, — отец пристально на меня смотрит. — В моей работе достаточно риска и хождения по краю. Но я делаю это ради нашей семьи, ради вашего с Настей благополучия, чтобы у вас было все необходимое и вы ни в чем не знали нужды. Рисковать еще больше просто невозможно.

Я не очень понимаю, что папа сейчас имеет в виду. Возможно, то, что он рискует своей жизнью, когда судит особо важные дела. Судьям часто поступают угрозы, и мой папа не исключение. В таких ситуациях государство должно предоставлять судьям и их семьям защиту, но наше государство много чего должно и мало что делает.

— Ты посадишь Диму в тюрьму? — спрашиваю могильным голосом, смотря в пол.

— Я обещаю тебе, что нет. По правде говоря, я думаю, он останется свидетелем. У Коршунова нет доказательств того, что Дима знал про угнанные машины. Но даже если следствие предъявит Диме обвинение и даже если прокурор запросит реальный срок, я признаю его невиновным, я обещаю тебе это. Но тогда твои отношения с ним тем более должны быть прекращены. Потому что если выяснится, что я оправдал молодого человека моей дочери… Ну ты сама понимаешь.

Я продолжаю всхлипывать, смотря в пол. Слишком много шокирующей информации, слишком много всего… Слезы струятся по лицу ручейками, нос забит, и я делаю шумные вдохи через рот.

В голове не укладывается все, что папа сейчас на меня вывалил.

— Так ты расстанешься с ним? — прерывает тишину.

Неопределенно пожимаю плечами.

— Мне надо поговорить с Димой. Пока я с ним не поговорю, я не могу ничего тебе обещать, папа.

Я поднимаюсь со стула и на непослушных ватных ногах направляюсь в свою комнату. Там я хватаю в руки телефон и сразу же звоню Диме. После второго гудка он сбрасывает и присылает автоответ: «Не могу разговаривать, я вам перезвоню позднее».

Время идет, а Дима не перезванивает. Он не звонит мне даже перед сном, хотя обещал. Я не сплю всю ночь, продолжая лить слезы в подушку. Утром я опять звоню Диме, он опять скидывает автоответ. Я пишу ему сообщение:

«Дима, нам надо поговорить!!!! Это срочно!!!».

Через три часа он мне отвечает:

«Соня, прости, я пока не могу. Я сам свяжусь с тобой. Прости. Люблю тебя очень».

Последнее «люблю тебя очень» придает мне немного сил и надежды. Я верю Диме. Я верю, что он меня любит. Даже если он знал, кто мой папа, чья я дочь… Я все равно верю, что Дима меня любит. Невозможно так лгать, невозможно так притворяться. Я верю каждому его слову, каждому взгляду, прикосновению и поцелую. Его чувства ко мне такие же настоящие, как мои к нему.

Но время идет, а Дима со мной так и не связывается. Наступает ЕГЭ по русскому языку, которое я сдаю, как в тумане. Папа больше не вызывает меня на разговор, а я же все эти дни думаю о словах отца. Мне нечего ему возразить. Папина работа содержит нашу семью, и я прекрасно понимаю, как подставляю всех своими отношениями с Димой.

И все-таки мне нужно увидеть Диму, мне нужно с ним поговорить…

Девочки, вступайте в мою группу в ВК, там много информации и есть спойлеры. Инна Инфинити // Любовные романы

Глава 53.

Дима Соболев

У меня идут допрос за допросом, адвокат Антона уже и мой адвокат, из-за чего его стоимость увеличивается в два раза. Я выгребаю в прямом смысле слова последние деньги, чтобы оплатить услуги защитника уже для себя.

Первый допрос был прямо перед поездкой в Питер. Нагрянули ко мне домой нежданно-негаданно. Думал, опоздаю на вокзал. На следующий допрос мне нужно было ехать прямо с поезда. И это еще великое счастье, что все-таки удалось провести с Соней в другом городе два дня. В перерывах между допросами пытаюсь сдать ЕГЭ.

Я рассчитывал, что быстро отделаюсь от следователей, но не тут-то было. Допросов оказалось много, длились они долго, и после каждого я был выжат, как лимон. Но все же я не думаю, что мне предъявят обвинение. Слово Коршуна против моего слова. Доказательств того, что мне было известно об угоне машин, нет. Выполнял работу для Коршуна я всего два раза. Я не был его постоянным сотрудником. И если уж на то пошло, тогда и уборщицу коршуновского гаража можно обвинить в соучастии.

В итоге я так и остаюсь свидетелем по делу. Мои показания приобщают к делу, и на этом все заканчивается. Гора с плеч. Думал, если мне выдвинут обвинение, это будет полный конец. Прихожу домой и без сил падаю на кровать. Я толком не спал несколько суток, голова раскалывается, а завтра ЕГЭ по информатике. Русский и алгебру я уже сдал.

Я уже не уверен, что мне нужна профессия программиста, которую я выбрал. Люди будут узнавать о моих способностях и пытаться использовать их в своих целях. В итоге я все время буду вляпываться в истории типа, как с Коршуном. А еще хуже — в такую, как мой отец.

Телефон издает звук входящего сообщения. Наверное, снова Соня. Я не мог поговорить с ней нормально эти дни, надо теперь с ней встретиться. Ее отец, скорее всего, уже все ей рассказал, иначе бы она не писала мне такое эмоциональное сообщение.

Достаю телефон из кармана, но вижу сообщение не от Сони, а с незнакомого номера:

«Поздравляю с благоприятным исходом. Нам надо поговорить. Жду тебя завтра в 18:00 по адресу ниже. Георгий».

И после текстового сообщения идет геолокация. Сонин отец назначает мне встречу. Я обреченно закрываю глаза, предчувствуя, что разговор с ним будет еще сложнее, чем допросы.

На следующий день утром я все-таки иду сдавать ЕГЭ по информатике. Все равно я не взял никаких других предметов по выбору. Потом еду домой, отдыхаю несколько часов, морально готовясь к неприятной беседе, и в пять вечера выезжаю к судье.

Это старый кирпичный завод, переделанный ныне под модный лофт. Необычное он выбрал место. Пропетляв по коридорам здания, нахожу нужное заведение — небольшой бар с отдельными ложами, которые скрывают посетителей от посторонних глаз.

— Вас ожидают? — тут же подходит ко мне девушка-администратор.

— Да. Георгий.

— Пройдемте за мной.

Девушка ведет меня к третьей ложе и пропускает под штору. Сонин отец уже здесь. Перед ним стоит чашка кофе.

— Здравствуйте.

— Привет.