Новобранцы

Гонка за неуловимым «голландцем» напоминала стрельбу из рогатки по воробью, летящему мимо огромной качающейся карусели, на которой находится стреляющий.

Ближе к обеду, совершенно вымотавшись — и морально, и физически — Заречнев вышел на связь и спросил у драка, как успехи у него.

— Не очень! — честно признался зеленый верзила. — Я его даже в прицел его ни разу не поймал.

— У меня то же самое! Давай немного отдохнем, а потом продолжим!

— Давай! А то я жутко хочу жрать!

Самолеты бывших гладиаторов завалились на бок и направились в сторону базы.

Ели молча, не выходя из кабин. Подошел Николай Платонович, глянул на мокрые от пота волосы и спину землянина, сказал:

– Терпите! Это только начало! Дальше будет еще труднее!

— Ну, Вы Николай Платонович, умеете утешить! — беззлобно отшутился Заречнев, запивая хлеб из фляжки. — Куда ж еще труднее-то?

— Труднее будет, когда эта штучка начнет охотиться за вами! Сашка поперхнулся так, что едва не подавился куском хлеба.

...Опустились сумерки. Силуэт самолетика стал сливаться с землей, потом — с небом. Охота становилась все опаснее, так как можно было, не рассчитав скорость и высоту, врезаться в землю.

Но Заречнев не отступал. Он раз за разом находил «летучего голландца», заваливал самолет на крыло, выполнял боевой разворот...

Мученья прекратил Николай Платонович. Его голос возник под шлемом землянина:

— Все, на сегодня достаточно! Возвращайтесь на базу! Завтра продолжите.

Ужин прошел при полном молчании. Бывшие гладиаторы молча жевали куски прожаренной курицы, каждый думал, наверное, об одном и том же — что же они делают не так, если за десять часов почти непрерывных «гонок» ни одному из них ни разу не удалось хотя бы одним-единственным снарядом «зацепить» мишень.

В столовую, прихрамывая, вбежала Ирина, подскочила к «братьям по крови», звучно чмокнула в блестящую макушку зеленого верзилу. Тот он неожиданности чуть не подпрыгнул на своем стуле.

— Ты, что? Ты что? — ошалело уставился на нее драк, не понимая, что означает этот звук и ощущение прохлады на его темени.

— У меня завтра — первый самостоятельный полет! Можете поздравить!

— Поздравляем! — довольно искренне обрадовались за девушку бывшие охотники за артефактами. — Но — как? У тебя же сегодня был только первый полет!

— А я на Земле окончила летную школу в Новосибирске. У меня налет только на Як-18 — больше ста пятидесяти часов. Николай Платонович сразу сказал, что из меня получится хороший пилот.

— Наверное, ты ему очень понравилась! — ни с того, ни с чего съязвил Сашка, утыкаясь обратно в свою тарелку. Ар'рахх растерянным взглядом проводил обиженную девушку, на лице которой вспыхнул румянец (землянин, видимо, сам того не ведая, попал «в точку»), отодвинул поднос, изрек:

— Хорош хавать! Пойдем в комнату, покумекаем, как нам завтра подстрелить этого неуловимого металлического птеродактиля.

«Совет в Филях» затянулся заполночь. Бывшие гладиаторы думали, как «поймать муху», кружащую над «столом».

Скорости у истребителя хватало, даже с избытком. Верткий разведчик не смог бы оторваться от ИПЛ-4, если бы не одно важное обстоятельство: он был необычайно маневренным. «Броуновское» движение беспилотного самолетика имело, однако общую характерную деталь — быстрота его перемещения по всем трем плоскостям превосходила возможности истребителя.

— Не может быть, чтобы нам дали задание, которое невозможно выполнить! — горячился Заречнев, легкими щелчками гоняя по столу хлебный шарик, выполнявший «роль» «летучего голландца». — По определению — не может! Должна быть какая-то шняга, которая позволяет попадать в такую верткую мишень. Её не может не быть! Мы просто не можем её найти!

— Послушай! Давай проведем параллель со схваткой двух воинов. Каким оружием действуют воины во время поединка? Правильно — мечом, кинжалом, дубиной. И чем ближе противник, тем меньше оружие. Согласен?

— В принципе — да. Но какое отношение это имеет к воздушным боям?

— А прямое! Когда враг или враги очень близко к тебе, ты же стреляешь в них из тетивника? Нет! Стреломет эффективен на среднем и дальнем расстоянии. С другой стороны, если до противника — пятьдесят шагов, ты не кидаешь в него мечом, или кинжалом...

— То есть ты предлагаешь не стрелять в него с малых расстояний, сначала «разорвать» дистанцию?

— Вот именно!

— Ну, ты голова, Ар'рахх! Ну, молодец! Будем надеяться, что твоя теория окажется верной!

Утро подтвердило правильность мыслей зеленого верзилы. Но только частично. Долетев до «зоны» бывшие гладиаторы, как и намечали с вечера, «разорвали» дистанцию между своими пушками и вертлявой стальной «птичкой». Мишень скользнула вперед, обрадованный Заречнев «подловил момент», поймал в перекрестье прицела «голландца» и с наслаждением нажал на спуск.

Круглый бок самолета-разведчика окрасился искрами отрикошетивших снарядов.

— Вот так тебе! — заорал Сашка, с чувством хлопнув ладонью по согнутому предплечью. Через несколько минут драк сообщил, что у него тоже есть попадание. Но радость бывших гладиаторов была недолгой.

В «мозгах» воздушного разведчика что-то произошло, он резко поменял тактику. Заключалась она в том, что «летучий голландец» больше не позволял преследователям выйти на среднюю дистанцию — наиболее удобную для поражения его именно при такой тактике.

«Хитрая» машина, словно издеваясь над самомнением бывших охотников за артефактами, уверовавших, что уж теперь-то они точно «поймали за хвост» своего воздушного противника, все время работала тягой двигателей так, что они или проскакивали мишень на большой скорости, или не могли попасть в «железного птеродактиля» из-за слишком большого расстояния.

Пришлось признать, что тактика, предложенная Ар'раххом — хороша, но только при определенных условиях. Нужно было придумывать что-то еще.

Вечером у друзей от расстройства даже пропал аппетит. Они добрались до столовой как обычно — самыми последними, совсем уж вяло пожевали «дежурный» ужин. Заречнев меланхолично шевелил вилкой по тарелке, накручивая на зубья спагетти, драк без привычного наслаждения обгладывал индюшачью ножку.

Неожиданно дверь в столовую распахнулась, в неё во главе довольно большого «табунка» девиц валился Максим. По нему и его спутницам было видно, что Макс нашел-таки способ превратить брагу в «самогоночку». Замыкал кавалькаду людей, взбодренных горячительным, курсант второго года обучения — тот самый, с борцовской походочкой.