Новобранец. Том 1

— Мой отец, кстати, тоже, прежде чем доказал своё право на царствование, был обычным бойцом, потом командиром летучего отряда, который сам же и придумал во время битвы, потом уже командиром малой фаланги, затем большой фаланги, а после уже легиона. Тогда-то, кстати, и были все реформы относительно строения нашей армии. Ушли от привычной системы, а это было… болезненно и кроваво. Некоторые старики, пускай Аид сожрёт их души, не хотели принимать эти изменения. Крови пролилось много. Очень много. Тогда-то твой отец, кстати, тоже возвысился, стал легендой!

— Жаль, я ничего про него не помню, — пожал я плечами.

Дорожки между палатками с каждой минутой становились всё более и более оживленными. Большая часть воинов и прислуги просто не обращали на меня внимания, стараясь отступить, обойти, но некоторые целенаправленно толкали, говорили что-то низкое и гнусное. Некоторые открыто желали сдохнуть в ближайшей битве.

— Не похоже на боевое братство, — буркнул я себе под нос, но это не осталось без внимания.

— Это просто такая традиция, — рассмеялся царевич. — Свежее мясо должно быть психологически закалено. Если голова не способна выдержать подначки товарищей, то в бою она даст только слабину. Плюс… уважение к себе всё же нужно заслужить. Пару битв пройдёшь, тогда с тобой начнут говорить как с равным. А пока… ты тут чуть выше раба по статусу, так что привыкай.

— Но первые вылазки уже завтра? — уточнил я на всякий случай.

— Уже завтра, — нахмурился Митрокл. — Скорее всего, мелкими отрядами начнём прочёсывать всю местность, в первую очередь мой отряд… ну и ты вместе с нами. Всё же… нужно научиться взаимодействию. И не переживай, что ты будешь за спинами товарищей со своей пращей, хотя добыл дори и шлем в бою, ближнем бою. Сначала научиться нужно меньшему, чтобы потом приступить к большему.

Я молча кивнул. Мне казалось, что мы должны пройти мимо лагеря беженцев, но нет, мы не дошли до него совсем чуть-чуть, после чего свернули куда-то в сторону. Ещё минут десять пешком и пустых разговоров с рассказами о том или ином воине. Иногда истории были грустными, иногда забавными, но они хотя бы скрашивали время как мне, так и царевичу.

И пока мы шли, я продолжал ловить себя на мысли о нереальности происходящего. В моей голове что-то кричало о том, что тут всё не так, как должно быть. Да и фаланги ведь были у македонян, а не у спартанцев, у нас был другой уклад… даже вчера был другой уклад! Истории явно не соответствуют тому, что я слышал, словно… словно боги решили поиздеваться надо мной.

— Пришли, — с каким-то наслаждением проговорил командир.

— Это наша палатка? — уточнил я на всякий случай.

— Да, новичок, это наша палатка, — помотал головой мой собеседник, после чего отодвинул её ткань, открывая взор на… пустоту. — Там тринадцать циновок на земле лежит. Занимай любую из них. Все чистые, никто ещё не успел замарать их, хах, кровью наших врагов!

Последнее он сказал грозно, а после ещё громче рассмеялся. Я лишь улыбнулся, ибо сил на что-то большее не хватало. Царевич же оценил меня взглядом, после чего помотал головой и что-то себе очень тихо пробурчал и покинул палатку, бросив напоследок, чтобы я никуда не выходил и ждал отряд тут.

Я ничего не ответил, просто проводил взглядом командира. Тут была небольшая стойка для оружия, для копий и мечей, там я разместил своё оружие: поставил в специальный отсек дори, повесил на специальный крючок пращу, а под неё положил мешочек с метательными камнями. После этого я разлёгся на циновке, сняв заранее шлем. Покрутившись, я снял с себя пояс, скрутил его в валик и положил под голову, используя как подушку. Стало удобнее, а усталость начала брать своё.

Вот только уснуть сейчас было действительно невозможно. Количество людей в лагере только увеличивалось, ночь сменялась утром, крики радости, гомон… вся эта какофония звуков раздражала, хотелось выругаться, но я просто лежал… и молчал. А что мне ещё оставалось делать? Радоваться нечему, всё моё прошлое как в тумане, а прежняя жизнь явно закончилась. Да и была ли у меня какая-то прежняя жизнь? Может, я — молодая душа, вырванная из водоворота бури душ, которая слилась из сотен других, из-за чего у меня в голове полно всякого дерьма?

— Астер? — послышался нежный, певучий девичий голосок, который вырвал меня из мрачных мыслей, а в душе отозвался чем-то близким и родным, из-за чего я тут же поднял голову и попытался рассмотреть происходящее, но ничего не видел.

— Да? — задал вопрос я словно в пустоту, ибо палатка была до сих пор пуста. Но никто так и не захотел заходить, а я всё это списал на свою больную фантазию в нездоровом мозгу, ибо в голове была такая каша… что самому страшно становилось.

И снова я уставился просто на ткань палатки уставшим взглядом. Или даже изнеможённым? Что-то говорило мне, что дальше будет только хуже. Тревога в душе нарастала с каждым оборотом мыслей вокруг ядра, точки их возникновения. Твари будут вырываться и дальше, это можно было понять по разговору командиров монстров, напавших на город. Кстати про них… они всё ещё живы, за исключением одного. Одного сатира настигли.

Сформировано божественное задание!

Название: «Сладкая месть!»

Цель: найти и уничтожить лидеров первого прорыва, виновных в смерти множества невинных горожан (Артес, Понтиф (кентавры), Горлокон, Моркон, Стуфир, Манфир (сатиры)).

Награда: случайный камень усиления имеющихся умений.

Манфир. Одного сатира прикончили. Интересно, это как-то повлияет на выполнение задания или нет? А если всех прикончат мои соратники или другие воины? Как будет засчитываться награда? Да и как она будет выдана, даже в том случае, если я сам всё оставшееся сделаю? Пока ничего не понятно. Да и как эти надписи появляются перед моими глазами?! Что за чёртова магия?! Как это вообще происходит?!

— Астер? — снова послышался тот женский голос, снова я приподнял голову, но на этот раз увидел обладательницу.

И я сразу же утонул в больших и невероятно красивых глазах этой девушки. Зеленовато-коричневый оттенок заманивал, они словно менялись на ходу местами, что ещё больше гипнотизировало. Аккуратные бровки были приподняты в удивлении, на лбу даже сейчас не было ни одной морщинки. Ветерок при этом слегка растрепал причёску, из-за чего часть локонов свисали по бокам лица. Маленький привлекательный носик смотрелся восхитительно, словно сама Афродита даровала ей его, полные губы так и манили, а в голове возникали навязчивые мысли.

— Астер! — тут же из глаз прыснули слёзы, после чего девушка рванула ко мне и обняла.

Из-за того, что я приподнялся на локтях, долго мы так в одном положении не смогли находиться, усталость сказалась, и мы свалились: я — на циновку, она — на меня. Но следом она начала покрывать моё лицо поцелуями, в мгновениях между ними благодаря богов за то, что я остался жив.

— Жив… жив… — приложила она свои ладошки, маленькие по сравнению с моими, к моим щекам, улыбалась и плакала, от счастья плакала. — Я видела же… как тебя сбросили с обрыва, видела, сколько на твоём теле было ран… а сейчас ты цел… жив и невредим… это точно вмешательство богов!

— Прости… — я сжал её ладони, слегка, чтобы ей не было больно, но не стал их убирать от щёк, мне было приятно, а в душе что-то отдавалось трепетом. — Может, это прозвучит грубо, но… я не помню практически ничего, что было до того, как я проснулся в храме Асклепия… память отшибло, а в голове сплошная каша…

— Я знаю, — грустно проговорила девушка. — Но ничего! Я по твоему взгляду вижу, что твоя душа тянется к моей, что она помнит нашу с тобой близость! А память… память — мелочи. Она вернётся, а если нет, то мы с тобой наполним её новыми воспоминаниями, новой радостью…