Новое оружие

— Очень быстро и удобно, — ответила на вопрос Полли. — Мне понравилось! И, похоже, мы подоспели как раз вовремя?

— Если бы не вы — я бы сейчас лежал мёртвым, — подтвердил я. — Давайте выйдем отсюда на воздух.

Находиться в помещении и вправду было не очень. Запах гари удушал, повсюду плавали клубы дыма. Возражать мне никто не стал.

— Кажется, в этот раз прорыв был сильнее, — заметил Платон, когда мы, выйдя, остановились во внутреннем дворе здания.

— Да полно вам, Платон Степанович! Мы же справились в десять раз быстрее! — воскликнул вечно оптимистически настроенный Анатоль.

— Мы подоспели далеко не сразу, — возразил Мишель. — К нашему прибытию Костя наверняка успел порядочно измотать Тьму.

— Ну, так, — согласился я.

— Я судил не по времени, — покачал головой Платон. — Мы ведь тоже становимся и сильнее, и опытней. Я судил по масштабу разрушений.

Тут мы, как по команде, дружно повернулись к зданию. По его фасаду шла трещина толщиной с мою руку, от фундамента до самого верха. Из окон первого этажа вытекали струйки дыма. Фундамент посередине ощутимо просел. Ещё чуть-чуть — и здание обрушилось бы нам на головы.

— Н-да, пожалуй, — пробормотал Анатоль. Он, видимо, только сейчас начал осознавать, насколько близко от него была смерть.

— Не думаю, что тут поможет Реконструкция, — заметил Андрей.

— Не извольте беспокоиться, господин Батюшкин, — сказал, подходя к нам, Витман. — В сравнении с тем, что случилось бы, если бы вы не остановили Тьму, эти потери — сущая ерунда.

Вокруг нас суетились люди. Сновали туда-сюда — в здание, из здания. Насколько я заметил, все, входя внутрь, прикрывались Щитами. Двигались они парами или тройками: один прикрывает, остальные что-то тащат. Разумно. Как будто не в первый раз выносят ценности из рушащегося дома.

— Этим людям правда так нужно туда заходить? — нервно спросила Полли. — Здание может обрушиться в любой момент! Вы только взгляните на него!

Мишель взял её за руку, и Полли с усилием выдохнула, заставив себя замолчать.

— Уверяю, госпожа Нарышкина, наши люди в этом здании не в бильярд играли, — развёл руками Витман. — Остались некоторые, скажем так, дорогие сердцу вещи — которые просто необходимо спасти.

Тут наружу вышла очередная тройка. Двое несли уже знакомый мне метеорит на натянутой простыне. А Щитом их прикрывал сверху профессор Салтыков.

Я шагнул вперёд. Приглядевшись к метеориту, нахмурился.

— Он что, стал меньше?

— А вы, господин Барятинский, наблюдательны, — улыбнулся профессор. О смерти Пафнутия, похоже ещё не знал — иначе вряд ли бы так улыбался. — Действительно, мне тоже бросилась в глаза эта метаморфоза.

Салтыков убрал Щит. Метеорит положили на землю.

Теперь уже всем стало видно, что от него будто оторвали кусок сбоку. Форма, прежде почти идеальный шар, стала неправильной.

— Ох и много же нам нужно будет понять об этом предмете! — предвкушал Салтыков. — Похоже, он только начал загадывать нам загадки! И…

— Не хочу вас расстраивать, господин профессор, — перебил я, — но, похоже, загадки кончились. Вот прямо сию секунду все и разрешились.

Новая цепь почти незаметно и невесомо отдыхала у меня на предплечье. Я стряхнул её. Призвал первую. И совместил их.

Вспышка — и две цепи слились в одну. А потом я сумел отозвать её.

— Что это было, Костя? — изумилась Полли.

— Да, господин Барятинский, что это было? — в тон ей произнёс Салтыков.

Витман тоже глядел на меня с немалым любопытством. Опять я сделал что-то такое, что удивляет местных прирождённых и невероятно опытных магов.

— Это… — Я вздохнул. — Ну, друзья, скажу откровенно: нужной терминологией я не владею. Попробую изложить простыми словами. Ни для кого не секрет, что у каждого из нас, магов, гипотетически есть личное оружие. Оно производится чем-то вроде силы души, исходя из особенностей этой самой души. Тот, кто нуждается в оружии, может его вырастить. Тот, у кого потребности вооружаться нет, может спокойно прожить жизнь, ни разу к нему не прикоснувшись. Но суть та, что оружие производится не просто так. У каждого личного оружия где-то есть физическое воплощение. И когда ты находишь его — оружие становится более автономным, оно требует куда меньше сил на поддержание своего существования. Каждый из вас через это проходил. Каждый выращивал тело оружия.

Витман, Платон и Салтыков внимательно слушали. Мои бойцы кивали, следя за мыслью.

— На этом, как я понимаю, вопрос с развитием личного оружия обычно и закрывается, — закончил я.

— Конечно, — откликнулся Салтыков. — Душа и тело, две основы соединяются вместе. О каком ещё развитии тут может идти речь?

— О том, что вы видели только что, господин профессор. Первая из цепей, что я объединил у вас на глазах, была моим личным оружием. Вторую принёс мне мой фамильяр. Откуда принёс — не знаю, однако по странному стечению обстоятельств одновременно с этим уменьшился в размере метеорит. Подчеркну: не простой метеорит! А тот, который упал в двух шагах от меня. Который сам прыгнул мне в руки, а когда нас разлучили — написал моё прозвище. Собственно, всё, осталось сложить два и два. Мой вывод: из космоса к нам прилетело нечто, позволяющее дополнительно развить личное оружие.

Платон заинтересованно склонил голову набок.

— И в чём же заключается развитие, ваше сиятельство?

— А вот это — самое интересное. Моя новая цепь — та, что получилась в результате слияния старой и новой — проводит Свет. Тот самый Свет, с большой буквы! И мне не приходится тратить на это свою энергию.

Вот тут уже глаза засверкали у всех. Если уж мне, магу одиннадцатого уровня, было тяжело использовать истинный Свет для битвы с Тьмой, то остальным приходилось и того хуже. И вдруг забрезжила на горизонте возможность избавиться от этой обузы. Воины Света могли стать сильнее. Гораздо сильнее!

Все взгляды переместились на метеорит. Которого ещё оставалось изрядное количество.

— Да, — подтвердил я всеобщую догадку. — Мне тоже кажется, что это — гостинец не для меня одного.

— И как его использовать? — спросил Анатоль.

— Понятия не имею, — обрадовал я друга. — Мне мою долю принёс фамильяр.

— Государю императору — ура! — подтвердил Джонатан откуда-то с крыши бывшей лаборатории. И захлопал крыльями.

Со стороны здания донёсся гулкий треск.

— Господа и… дама, нам бы отойти подальше, — заволновался Салтыков.

Но никто не обратил на него внимания. Люди, которые в любую секунду могут закрыться от превратностей судьбы Щитом, куда меньше склонны беспокоиться о таких мелочах. И профессор, возбужденный близостью научного открытия, тоже быстро успокоился.

— У меня нет фамильяра, — задумчиво изрёк Анатоль. — И призвать его — песня долгая и нудная. Это некоторым всё достаётся готовеньким, на серебряной тарелке, — он посмотрел на меня.

— Ну извини, — развёл я руками. — Мне на этой тарелке не одни только плюшки приносят. Хочешь на моё место?