Новое открытие древней Африки

Потомкам палеолитического человека оставалось лишь использовать заложенные в них возможности: размножаться, мигрировать и заселять землю.

Линии миграции

Если говорить о расселении человека в плане геологической истории земли, можно сказать, что в Африке, как и в других частях света, оно началось только вчера. Однако в масштабе человеческой истории тысячелетия, прошедшие с тех пор, составляют такой солидный срок, что для ученых пути этого расселения и условия, способствовавшие ему, относятся только к области остроумных догадок. Как же выглядели люди гамблианского периода? Скорее всего, они не походили на современных африканцев, за исключением, быть может, бушменов Калахари и пигмеев Конго, Возможно, они были прямыми потомками тех ловких охотников небольшого роста с необычным для нас строением черепа, которых антропологи относят к бушбоскопоидному расовому типу, а иногда, умело избегая всякого намека на определенность, называют этот тип боскопоидом. Как бы то ни было, эти люди переселялись, размножались и выживали, и следы их можно обнаружить во многих районах африканского континента. Примерно в V тысячелетии до н. э. в Африке появились новые антропологические типы; наиболее важным среди них следует считать негроидный. Его первые следы обнаружены пока почти на одних и тех же широтах континента: окаменевший череп и кости скелета найдены на стоянке среднего палеолита неподалеку от Хартума (Судан); другой череп и несколько костей извлечены из-под толстого слоя глины в Асселаре, примерно в 300 километрах к северо-востоку от Тимбукту (Западный Судан). Эти народы, эти «негры» (ибо точные расовые определения здесь совершенно невозможны), бесспорно, стали многочисленнее после V тысячелетия до н. э. Результаты исследований почти 800 черепов, обнаруженных в долине верхнего Нила, на территории додинастического Египта, т. е. датируемых примерно IV тысячелетием до н. э., показывают, что по крайней мере третья часть этих черепов принадлежала неграм или, вернее, предшественникам тех негров, которые населяют Африке сейчас. Исследование языка также в известной мере подтверждает точку зрения, согласно которой предки нынешних африканцев играли важную роль среди народов, создавших цивилизацию древнего Египта. 1958 год, когда французский исследователь Сахары Анри Лот возвратился в Париж с интереснейшей коллекцией копий наскальных картин и рисунков, принес новые красноречивые доказательства только что высказанному предположению. Устроенная Лотом выставка произвела огромное впечатление. Перед нами раскрылись новые страницы из истории древних обитателей великой африканской пустыни. Разнообразие стилей рисунков говорит о том, что пустыню населяли многие народы, сменявшие друг друга в течение бесчисленных тысячелетий. Мы увидели и великолепные рисунки животных, и психологический портрет (этот термин можно употребить с полным основанием), и сцены битв на колесницах; изображения богов и богинь, которые, без сомнения, заимствованы в древнем Египте, а также масок и фигур, которые, не менее бесспорно, не имеют к Египту никакого отношения. Многие из этих картин созданы негроидными народами примерно в IV тысячелетии до н. э. До нас словно донесся из глубины веков голос забытых народов. Раньше предполагалось – об этом необходимо упомянуть, чтобы показать сложность заселения древней Африки, – что история Сахары в бытность ее плодородной равниной подразделялась на четыре основных периода. Во время первого, самого раннего, ее населяли охотники, на смену которым впоследствии пришли скотоводческие племена. Они – или их преемники – приручили лошадь примерно за 1200 лет до н. э. Благодаря открытию Лота эта сухая схема дополнилась множеством деталей и внезапно стала яркой и живой картиной. Основываясь на заметных изменениях в стиле рисунков, французский ученый устанавливает не менее 16 различных народов, населявших Сахару в период между охотниками и скотоводами. «Этот факт, – говорит он, – поражает и буквально опрокидывает привычные взгляды, так как до настоящего времени казалось невероятным, чтобы Сахара знала столько народов». Напоминание о том, как неимоверно сложно воссоздать картину заселения древней Сахары (и не только древней Сахары), очень полезно для понимания трудностей, связанных с определением основных путей миграции в Африке и выявлением народов, которые шли этими путями. Бушмены, встречающиеся сейчас в Африке довольно редко, могут оказаться единственным связующим звеном с «боскопоидным» населением древности. Негры, безусловно, также древнейшие жители Африки. Однако этими двумя типами древних африканцев дело не ограничивается. В Африке издавна живет еще один тип человека: сегодня его можно узнать главным образом по особенностям языка, но некогда он обладал свойствами, отличавшими его как от негра, так и от боскопоида. Это хамиты.

У хамитов «белое» происхождение: они ведут его, видимо, от «кавказской» расы, прародительницы большинства европейских народов. Однако это было так давно, что всякая попытка приложить к древним хамитам и. неграм современный термин «белые и черные» совершенно бессмысленна. Антропологи обычно говорят о двух основных группах хамитов в Африке – восточной и западной. Их появление в Африке окутано таким же туманом, как и появление негров. Подобно неграм, они могли быть аборигенами Африки, а может быть, их родиной была Азия и в Африку они мигрировали позднее. Некоторые ученые вообще сомневаются в том, что эти древние «хамиты» когда-либо населяли Африку. В своей блестящей и весьма убедительной работе, посвященной классификации африканских языков, американский ученый Д. Гринберг предлагает отказаться от самого термина «хамиты». По его мнению, народы Южной и Центральной Африки, говорящие на банту, принадлежат к той же великой семье, что и народы Западной Африки. Однако большинство ученых продолжает придерживаться «хамитской гипотезы», и вопрос, о том, какой из «древних народов» предшествовал другому, до сих пор остается открытым.

Впрочем, какова бы ни была последовательность миграций, почти несомненно, что смешение бушмена (или боскопоида) с негром и хамитом в более или менее отдаленном прошлом привело к появлению предков большинства современных африканцев. Таким образом, готтентоты Южной Африки, видимо, обязаны своим происхождением бушменам и хамитам, многочисленные же народы языковой группы банту произошли от смешения негров, хамитов и, в меньшей степени, бушменов. Существует также множество других возможных ила допустимых вариантов смешения рас. И хотя современные хамиты заселяют большую часть северо-востока континентальной Африки, народы языковой группы банту преобладают на южной половине континента, а «чистые негры» живут большей частью в Западной Африке, они отличаются друг от друга главным образом языком и малосущественными антропологическими характеристиками. Это отличие лишь в очень малой степени указывает на время миграции и границы расселения того или другого народа и, уж конечно, совершенно ничего не говорит о «полноценности» или «неполноценности».

Последнее обстоятельство следует особенно подчеркнуть, ибо мнимое превосходство хамита над негром, иными словами белого человека над черным, часто составляло и все еще нередко составляет «само собой подразумевающуюся основную предпосылку», как удачно, хотя и совсем по иному поводу, выразился в 1905 году Холмс, член Верховного суда США. Эта предпосылка абсолютно беспочвенна как по отношению к древней истории Африки, так и к ее сравнительно недавнему прошлому. Основной фактор эволюции человека в Африке, как и во всех других частях света, – не его расовая принадлежность, а условия окружающей среды. В мире просто не существует фактов, на основании которых можно было бы доказать или хотя бы допустить мысль, что негры, обитай они в Северной Африке, а не в Центральной, преуспели бы меньше египтян или берберов Нильской долины и побережья Средиземного моря (народов в основном хамитского происхождения).

В более поздний период истории скотоводческие племена хамитов вторгнутся в Восточную Африку, населенную по преимуществу земледельческими племенами негроидного, боскопоидного или смешанного происхождения, и установят там более отсталую общественную систему по сравнению с существовавшей ранее. И все-таки миф о «превосходстве хамитов», который иногда маскируют такими выражениями, как «само собой подразумевающаяся основная предпосылка», миф о том, что негры по своей природе принадлежат к низшей расе, отживает с большим трудом. Ведь совсем недавно один известный антрополог, специалист по Восточной Африке, анализируя обнаруженные в Кении следы первобытного народа, отметил, что хамитское происхождение этого народа почти не вызывает сомнений, если не считать «трудно объяснимой загадки, почему такой цивилизованный народ, как хамиты, стал бы обитать в таких широтах». Это все равно, что сказать, будто такой цивилизованный народ, как ирландцы, не стал бы жить среди болот. Ведь причиной определенных достижений ирландцев как и любого народа Африки, на пути к цивилизации и прогрессу была вовсе не расовая принадлежность, а условия окружающей среды.

Есть еще одна причина, заставляющая подчеркнуть это обстоятельство. Как часто достижения человека в Африке – достижения африканцев – объявлялись заслугой каких-то мифических «пришельцев извне». И не только хамиты дали повод говорить о «само собой подразумевающейся основной предпосылке» – врожденной неполноценности африканца (или негра). Когда в течение последних 50 лет на африканской земле обнаруживали какое-нибудь замечательное творение человека, для объяснения тут же привлекали целые сонмы неафриканских (или во всяком случае ненегритянских) народов. Сооружения Зимбабве в Родезии приписывались древним финикийцам. Творцами «Белой дамы» из Брандберга в Юго-Западной Африке считались художники древнего Египта. Греки или португальцы фигурировали в качестве вдохновителей и наставников тех, кто создавал изделия из терракоты и бронзы в средневековой Африке. Не были забыты даже хетты. Но сегодня ни у кого уже нет сомнений, что все эти феноменальные творения рук человека – памятники самобытной африканской культуры.

Проблема отсталости и прогресса – даже там, где она действительно существует, а не представляет собой просто домыслы европоцентрического мышления – решается не по признаку расовой принадлежности. Ключом к пониманию этой проблемы служат условия окружающей среды. Именно поэтому даже в тех случаях, когда африканские народы заимствовали что-либо извне, заимствованное – будь то приемы ремесел или догматы новой веры – всегда претерпевало изменения, приспособлялось к условиям окружающей среды, приобретало свою специфику и в конце концов становилось чисто африканским.

Как достижения, так и неудачи всегда приводят к одному и тому же сложнейшему и бесконечно интересному источнику – взаимосвязи человека и окружающей среды.

Пустыня как естественный барьер

Незадолго до начала IV тысячелетия до н. э. Сахара начала терять свой зеленый покров. Огромные реки, катившие свои воды на юг, к Нигеру, и на восток, к Нилу (высохшие русла этих мертвых рек существуют по сию пору), иссякали и исчезали. Озера мелели. Люди уходили с обжитых мест.

Существует множество свидетельств этих трагических перемен. Хартумские негры раннего палеолита – люди, заложившие основы Нильской цивилизации и изготовлявшие сосуды еще до того, как их научились делать в Иерихоне, первом из известных миру городов, – жили у реки, которая во время наводнений поднималась на четыре-девять метров выше того уровня, что наблюдается при паводках сейчас. Они умели вырезать из кости зазубренные наконечники для копий, а позднее научились изготовлять удивительно остро отточенные гарпуны с несколькими зубцами и отверстием в рукоятке. Почти такие же гарпуны встречаются в районе Вади-Азауак, отстоящем на две тысячи миль к западу от Нильской долины, – там, где сейчас лежат мертвые пески Сахары.

Известно, что еще в III тысячелетии до н. э. на пастбищах Нижней Нубии паслись огромные стада скота. Это тот самый район, где, по словам Оркелла, «в настоящее время условия настолько суровы, что владелец водяного колеса, приводимого в движение мулами, с трудом может прокормить круглый год одного-двух животных». Всякий, кому придется побывать в диких местах к западу от Нила, заметит среди песка и камней русла вади – древних рек. Некогда полноводные, теперь они сухи, как воздух пустыни.

Непосредственные причины этого длительного и безжалостного процесса, продолжающегося до сих пор, неизвестны. Однако он, безусловно, начался в эпоху тех великих катаклизмов, которые оттеснили тропики к экватору, управляли наступлением и отступлением гигантских ледников и установили направление бурь и циклонов. Во всяком случае важно отметить, что Сахара стала приобретать роль огромного барьера на пути продвижения человека около пяти или шести тысяч лет назад, то есть примерно в то самое время, когда началась миграция негритянских народов и когда в Северной Африке складывалось оседлое земледелие. Став препятствием на пути сближения народов, живущих к северу и к югу от нее, пустыня оказала глубокое влияние на всю эволюцию человека в Африке.