Новое счастье попаданок

Илья тоже заметил странности в поведении отца. Он считал его не слишком умным, но очень въедливым. Парню казалось, будто бы этого качества вполне достаточно, чтоб получить высокую должность и задержаться на ней.

Грета заняла место у раковины. Ей предстояло отмыть гору посуды. В теплой воде сделать это было не так уж и сложно. Жаль только, ни горчичного порошка нет, ни золы. Не сочтут ли свекры трату средства из баночки расточительством? Иметь специальный шампунь для посуды девушке казалось чуть не безумием. Кому только в голову могло прийти потратить попусту такие деньги? Ясно кому, Вере. Ее предшественница, похоже, совсем не ценила звон монет. Лучше бы горчичного порошка запасла, раз уж золы не добыть так просто в печи, это средство отмывает даже колдовские котлы. Что уж говорить об обычных кастрюлях и мисках!

Грета ещё толком не успела разобраться с ценами на товары в своем новом мире. Примерный порядок она понимала: мясо стоит дорого, хлеб дешев — всё, как и везде. Косметика ещё не предмет роскоши, многие женщины носят на лице следы разнообразных притирок и краски, но и покупают ее дамы не слишком часто, все же это дорого, в косметических лавках очередей нет. Шампунь всяко относится к косметике, значит, дорогой. Может, его разбавить водой и полученной пеной смыть с тарелок остатки пищи? А косточки от мяса куда девать? Собаки у них нет. Выбросить — расточительство. Грета постаралась выпрямить спину, чуть опустила вниз глаза, достала стеклянную банку и принялась разводить раствор шампуня. Алексей с огромным удивлением наблюдал за тем, как невестка разводит обычную жидкость для мытья посуды.

— Это зачем, Вера?

— Чтобы не потратить лишнего.

— Я понял. А кости куда?

— Выварю их как следует позже, из отвара приготовлю одно чудесное средство. Оно заживляет раны.

— К-хм. И кто же дал тебе рецепт?

— Им поделилась со мной одна мудрая женщина. Она пришла в наш город из жаркой страны и торгует на рынке бусами.

— Пап, ты не слушай, — вступился за супругу Илья, — Вера так шутит. Это она меня хочет поддеть, да любимая? — парень протянул руку, чтобы обнять жену, но та отступила.

— Я никогда не посмею оскорбить тебя, мой супруг.

— Ладно тебе дуться. Просто я тут купил недавно на рынке у какой-то узбечки чай с шафраном. Он обычно очень дорого стоит, а тут продали за гроши. В общем, никакой это оказался не шафран, а обычное копеечное карри. Повезло, что Вера разбирается в приправах — смогли вернуть этот дурацкий чай.

— Действительно, повезло, — задумчиво протянул свекор.

— А ещё у них в ресторане ввели новое меню. Древнерусская кухня! — Илья не знал, что соврать, чтобы только сбить отца с толку. Старый служебный пёс не потерял нюх, того и гляди прихватит своего собственного сына за мягкое место. Вон уже и пальцами по столу настукивает. Этот жест парень хорошо знал — верный признак того, что папочка обдумывает "полученные сведения", как он сам говорит, — Эта похлебка оттуда. Довольно вкусная вышла, правда? Блюдо румынских славян! Особый рецепт! Травы только сибирские.

— Да, я оценил новый рецепт твоей жены. Сытно и весьма необычно.

— Благодарю вас, я очень старалась, — Грета сделала лёгкий поклон и очаровательно улыбнулась. Эта ее манера при дворе действовала безотказно. Улыбайся и кланяйся, — так их учили. Люди оценят, расслабятся, и тогда ты сможешь легко оплести их сетью из лести и интриг. Сможешь заполучить в свои руки послушных куколок-марионеток.

Только Алексей никак не хотел поддаваться этому старому как мир средству женского коварства — покорный вид, лёгкое смущение и улыбка. Умный, опытный, свекор вызвал у Греты сначала легкое удивление, а потом и уважение.

— Завтра сходим в ресторан морской кухни. Тут совсем рядом.

— Вам решать, а я пока помогу маме постелить постель, — вновь улыбнулась Грета и рискнула на миг заглянуть в глаза свекра, в них плескалось недоброе, норовя переброситься через край. А ещё он постукивал пальцами. Это звук вызывал у Греты лёгкое раздражение. Она отчетливо понимала, что мужчина пытается принять какое-то решение, а стук звучит в такт его мыслям. Хоть бы продержаться в этой квартирке до утра, там уж она найдет где пожить. В себе самой Грета никогда не сомневалась.

Она выскользнула за дверь кухни и тихонько пробралась в спальню. Шкаф с бельем оказался распахнут, свекровь оперлась на изголовье кровати, смотрит так пристально, будто бы Вера принимала на ней с десяток любовников каждую ночь. Может, и так, как теперь узнаешь? Настоящая Вера исчезла, о ее прошлых связях с мужчинами остаётся только догадываться.

— Вера, ты мне ничего не хочешь сказать? — обманчиво мягким тоном спросила женщина, — Может, я чего-то не понимаю?

— Что-то не так? Подушки недостаточно сильно взбиты?

— Илья что, запил? Мой сын подсел на наркотики? Или ты сама, Вера? Нет, Илья точно не мог. Расскажи, что у вас происходит, прошу тебя.

— Разумеется, нет. Мы живём хорошо, ладим друг с другом.

— Мне-то можешь не лгать. Я все пойму. Холодильник пустой, на полках только полпакета крупы, да соль, на ужин простая похлебка. Ни пирожных, ни десяти видов салатов, ни жаркого — ничего нет. У вас что-то стряслось? Рассказывай.

— Илья хорошо зарабатывает, я готовлю из того, что он приносит домой. И сама тоже немного работаю.

— Кредит? Влезли в долги? Подпольное казино?

— Нет. Мы ладно живём, — к такому допросу Грета была готова. Она прекрасно понимала, что свекровь сунет нос во все уголки их дома. Поэтому и старалась навести идеальную чистоту.

— Тогда что ты мне на это скажешь? Мария Семёновна с победоносным видом вынула из бельевого шкафа пакетик сухарей. Тот самый, который спрятала туда Грета. В глаза девушки потемнело. Она будто бы вернулась назад, в первый свой год в пансионе. Шкаф белья, свёрток с сухариками, который она тайком утащила с обеда. Другие девочки совсем не любили хлеб, отдавали свои кусочки смешной однокласснице просто так. Не понимали великую ценность горьковатой чуть кислой корочки черного хлеба. Совсем хорошие сухари находила затянутая в корсет строгая воспитательница. Маленькая Грета сама их сушила за муфельной печью на узенькой полочке, а летом за окном. Вдруг ее всё-таки выгонят на улицу? С мешком сухарей выжить будет гораздо проще. Она без устали запасала еду. Воспитательницы пытались разговаривать, убеждать, ругать не сильно наказывать. До смерти эти дамы боялись развести тараканов из-за маленькой негодницы. Будущая великая ведьма должна уметь сдерживать свои порывы даже в шесть лет. Но девочку никак не удавалось убедить в том, что никто её из пансиона не выгонит. Скорее уж король прогонит всех воспитателей скопом, вместе с табуном бесхозных тараканов! А мешок Гретиных сухарей выдадут им в качестве жалования.

— Как это понимать? Зачем ты положила сухой хлеб в шкаф с бельем? Это недопустимо! Дай сюда свои руки, — один за одним сыплются удары указкой по детским пальцам. Больно, обидно, несправедливо.

Мария Семёновна дернула невестку за руки, принялась разглядывать вены. Не может себя так вести нормальная девушка. Зачем ей понадобились сухари в белье? Что делает кусок соленого сала на балконе в цветочном горшке ещё можно понять. Хотела покормить синиц, да не успела повесить. Но консервы под матрасом? Крупа в вазе? Макароны, впихнутые в щелку под комодом?

— Я не украла! Это мои! Не выгоняйте! — Грета закрыла лицо руками. Затрясла головой, начала задыхаться от слез точно так же как в детстве. Кто-то начал трясти ее за плечи. Раздался грозный голос Алексея над самым ухом.

— Что ты творишь, Маша? — налетел он на жену.

— Она сама! Лешенька! Она вдруг на колени упала и начала плакать. Илья, принеси воду. Что здесь происходит? Почему у вас сухари на полках лежат?

— Мам, пап, я не хотел вас беспокоить. В ресторане полка обрушилась, Вере банкой консервов по башке прилетело. Врач сказал, что скоро все пройдет. Ей уже лучше, — Илья опустился на пол перед Верой, обнял заплаканную жену, прижал к своей широкой груди, — ну же, тише. Малышка, ты чего?