Новое следствие по делу Рудольфа Гесса

Пусть не обижаются исследователи паранормальных явлений, но в начале 30-х годов их всех «переплюнул» швед Хенри Кьельсон, т. к. только авиаинженер мог понять, что при изучении «из ряда вон выходящего» важна каждая мелочь в виде расстояний, углов, количества и т. д. и т. п.

Все, кто связан с авиацией, обязаны знать (а Кьельсон уж точно знал!), что в их работе нет мелочей, ибо очень часто всякие «мелочи» оплачиваются жизнями летчиков и пассажиров!

Кьельсон наверняка проводил свои измерения ручным угломером и обычной рулеткой, из-за чего у него были погрешности в измерениях, но они оказались очень близки не только к истинным размерам, но и привели специалистов из «Аненербе» к выдающемуся открытию.

Камень находился в центре окружности, образуемой оркестром и монахами, которые посылали звуковые колебания в яму, являющуюся отражателем этих колебаний. Они-то и поднимали валун на 400 метров. Звуки явно нарастали плавно (четыре минуты или 240 секунд), следовательно, колебания были гармонические, т. е. можно считать, что достаточно… красивые (мелодичные), и вот это понятие красоты является в этом деле одним из главнейших, что специалисты из «Аненербе» поняли довольно быстро!

Древнейшим символом красоты и гармонии является пропорция так называемого «золотого сечения», равная «1,618» и обозначаемая греческой буквой «» («фи»). Специалисты «Аненербе» это обязательно должны были знать, поэтому они должны были постараться попробовать найти «золотое сечение» в числах измерений Кьельсона.

Поначалу найти «» в цифрах Кьельсона наверняка не удавалось, пока не была учтена возможная погрешность при измерениях, ведь авиаинженер мог располагать только, как сказано ранее, ручным угломером, рулеткой и наручными или карманными часами, но, похоже, у него не было секундомера. Скорее всего, именно это обстоятельство и сыграло главную роль в последующем открытии. Его «четыре минуты» на ручных или карманных часах могли быть несколько больше или меньше 240 секунд, но по одним только периодам времени найти «» было нельзя. Тогда исследователи обратили внимание на поднимаемый валун и яму для него.

Диаметр валуна примерно равнялся 1,5 метра, а эта величина близка к 1,618 — золотому сечению. Глубина ямы, куда помещали валун, равнялась 15 см, но учитывая, что Кьельсон проводил этот замер рулеткой, и наверняка оценивал глубину в центре относительно краев «на глаз», в «Аненербе» предположили, что в действительности глубина ямы была равна 16,18 см — либо 10, либо 0,1!

Далее в «Аненербе» должны были обратить внимание на расстояние в 63 метра — от ямы до музыкантов. Здесь «» поначалу тоже не могли найти: 63 на 1,618 делилось с остатком. Однако с учетом ошибки при измерении, из-за неровностей поверхности, немецкие исследователи пришли к выводу, что в действительности расстояние должно равняться 63,1 метра или 39.

Угол в пять градусов между линиями, на которых стояли монахи, под «золотое сечение» никак не подходил, при попытке разделить 5 на 1,618 получилось 3,09. Потом наверняка кого-то из исследователей осенила догадка: пропорция «золотого сечения» известна с глубокой древности так же, как и известное число «пи» (3,14), являющееся отношением длины окружности к ее диаметру и обозначаемое греческой буквой (пи).

После этого самого настоящего открытия все измерения Кьельсона сразу приобрели некую систему, в которой главную роль играли как произведение , равное 5,08, так и каждая пропорция в отдельности!

Кьельсон мог своим угломером замерить угол в 5°, но 446 (четыре минуты 46 секунд угла), соответствующие 0,08, его угломер уловить не мог. Тоже могло произойти и при измерениях рулеткой — из-за неровности поверхности: 63 метра могли быть 62,8 метра (20) или 63,1 метра (39) — об этом уже говорилось. Глубина ямы наверняка измерялась рулеткой в центре и ошибка вполне допустима: вместо 15 см глубина могла быть 16.2 см (0,1 или 10) — об этом тоже говорилось.

Расстояние от площадки с ямой до скалы составляло 100 метров. Здесь вероятность ошибки в замерах тоже имеется: либо 98,596 метра — 10², либо 100,48 метра — 20, то в этом случае «золотое сечение» должно равняться 1,6. В варианте же «золотого сечения» 1,618 расстояние от площадки до скалы при 20 будет равно 101,61 метра.

Частоту колебаний швед никак не мог измерить, но шесть труб, 13 барабанов и хор из 200 человек должны были звучать оглушающе, тем более в горах. Играть и петь все-таки лучше, чем на себе тащить валуны диаметром полтора метра и примерным весом в четыре тонны на почти отвесную скалу высотой 400 метров. Диаметр валунов тоже был приближен как к числу «золотого сечения», так и к 0,5. Масса валуна рассчитывалась автором по правильному гранитному шару диаметром 1,5 метра, и она сопоставима с взлетной массой легкого истребителя времен Второй мировой войны.

И уже теперь исследователи из «Аненербе» снова обратились к «4 минутам» Кьельсона: с учетом и его «четыре минуты» на ручных или карманных часах могли быть несколько больше 240 секунд, и равняться 254,026 сек — 50!

В варианте « = 1,6» время 50 будет составлять 251.2 секунды, т. е. еще более приближаться к «четырем минутам» Кьельсона.

Расстояние в 63 метра, от ямы до стоявших ближе всех музыкантов, тоже наверняка было не случайным. Ближе находиться могло быть опасно — отражавшаяся от камня часть звуковых колебаний могла оказывать на человеческий организм негативное, причем сильное, воздействие!

Вот так в «Аненербе» поняли загадку этого случая левитации: все параметры этого фантастического подъема тяжелого камня были близки к мировым константам «» и «золотое сечение». Тут же в «Аненербе» предположили, что и звуковые частоты были кратны этим величинам и, без сомнения, постарались проверить это многочисленными опытами.

Удивительным подтверждением того, что при создании диска Белонце конструкторы «Аненербе» учитывали произведение констант , служит упоминавшаяся ранее заметка из газеты «Секретные исследования», где говорилось о находке в Калининграде «диска Циммермана», диаметр которого «около 5 метров», а ведь величина (5,08) как раз и является «около пяти метров»!

Однако диаметр калининградского диска мог быть и 4,854 метра, что равняется 3, а эта величина тоже близка к упомянутому «около 5 метров».

Поняв, что в параметрах конструкции летательного аппарата должны присутствовать константы и , в «Аненербе» пришли к выводу, что его наиболее подходящей формой должен быть круг, он же диск, где присутствует всегда, к тому же размеры диска должны быть кратны , т. е. величине 5,08. После этого наступила очередь разработки двигателя.

При подъеме валуна в Тибете главную роль, в прямом смысле, играли трубы. Их рев был практически непрерывным, не случайно около каждой находилось по два трубача — они менялись, чтобы перевести дыхание. Рев труб происходил в диапазоне низких частот, т. е. в инфразвуковой (или близкой к ней) зоне. Скорее всего, инфразвуковые колебания, плавно нарастая в течение 50 (251 или 254) секунд, сначала заставляли камень колебаться, а затем в какой-то момент попадали в резонанс с его колебаниями — и это заставляло валун массой в четыре тонны подниматься практически вертикально на высоту 400 метров. Хор из 200 монахов, поющих, как сказано, в унисон, т. е. хором в один тембр, исполнял роль страховочной поддержки, удерживая валун в короткие моменты смены трубачей низкими частотами голосовых мелодий.

13 барабанов. Хотя они были трех разных размеров, вес каждого составлял не 150 кг, как сказано, а наверняка несколько больше. Кьельсон и здесь мог допустить погрешность, которая образовалась, скорее всего, из-за неточности весов, которые он явно нашел у монахов — вес каждого барабана должен был равняться 30 или 152, 4156 кг. Однако такую точность авиаинженер не мог получить на примитивных монастырских весах-коромыслах, да и гири наверняка были старые, побитые и потертые и, соответственно, несколько уменьшившиеся в массе за неизвестно сколько сотен лет, отсюда и погрешность в 2,4 кг при взвешивании. Но удивительно, что погрешность в 2,4156 кг равна… 1, 6104 % от 150 кг, т. е. в числовом значении почти соответствует «золотому сечению»!