Новогоднее утро с… Бандосом!

– Да мы не ссорились, – качаю головой, но улыбка сама по себе растягивает губы.

– Пошли-пошли, поляна накрыта, – говорит он, а я закатываю глаза.

Опера все же неисправимые. Вхожу в кабинет и сразу в руках появляется «штрафной» стакан с вином. Опера дружно чокаются со мной и переключаются на Шамана, который рассказывает очередную забавную историю.

– Елена Юрьевна. – раздается строгий голос за спиной, и я тут же напрягаюсь.

И начальство здесь. Куда ж без него?

– Станислав Михайлович, а вы здесь как?

– Если пьянку не можешь предотвратить, надо ее возглавить! – Волков улыбается во все тридцать два и отпивает коньяк из бокала.

– А дежурит кто? – смотрю на него с иронией. Не порядок в отделе.

– Тот, у кого жена беременная, – он пожимает плечами, будто это самый логичный выбор.

Оборачиваюсь и встречаюсь с глазами с Дэном.

– Божечки-кошечки… – улыбаюсь, покачав головой. – Ну, конечно, классика жанра.

Его Настя очень неординарная девушка, потому Морозову приходится быть в тонусе двадцать четыре на семь.

– Лен, давай отойдем, разговор есть, – Стас отводит меня в сторону.

Так я и знала, что все не просто так.

– Пойдем ко мне, – заходим в соседний кабинет, где нам никто не помешает. – Что ты хотел?

– Рапорт твой обсудить. В СК собралась?

– Ну, собралась, и что?

– Сговорилась, значит, с Иркой, чтоб меня нагнуть? – его лицо приобретает наигранное выражение обиды.

– Вот нам делать-то больше нечего… – закатываю глаза, качая головой. – Стасик, мир не крутится вокруг тебя, даже если тебе этого очень хочется.

– Язва, – хмыкает он. – Как я без следствия?

– Ой, не прибедняйся, – снисходительно отмахиваюсь. – Придумаешь что-нибудь, как обычно. Да и я не одна у тебя в следствии.

– Ладно, против баб все равно не попрешь. Вот интересное дело. Раскрываешь до конца праздников – и вали на все четыре стороны, – добродушно тянет полковник и отдает мне картонную папку, словно это билет в один конец.

– А если нет? – прищуриваюсь, ощущая, что это предложение явно с подвохом.

– Значит, тебе, там делать нечего, и остаешься начальником следствия у меня, – его тон наполнен вызовом, и я лишь улыбаюсь, сверкая глазами.

– Думаешь так заставить меня остаться? – ухмыляюсь, наклонив голову. – Ты ведь знаешь, что я люблю побеждать…

– Думай, как хочешь, – Стас равнодушно пожимает плечами и будто теряет интерес к этой теме, но я четко улавливаю, что здесь что-то не так.

– А в чем подвох?

– Никакого подвоха, – его глаза чисты и невинны, как попка младенца. – Вот материалы. Свежак. – его взгляд скользит по папке, а потом снова по мне.

– Ла-адно, но я предупреждаю, если это какой-то развод…

– Никакого развода, – скалится Волков и залпом осушает свой бокал.

Открываю дело и мельком пробегаюсь по заявлению.

– Ты издеваешься? – мой голос вибрирует от возмущения. – Пьяные отморы обнесли кого-то. Тут и так все ясно. – фыркаю, пролистывая документы. – И ты реально думаешь, что мне не на что потратить время?

– Значит, проблем не будет? – Стас невозмутимо приподнимает бровь – Результат нужен как можно быстрее. Давят сверху.

– Я закрою это дело к утру, – захлопываю папку. – Готовь документы на перевод.

Стас кивает и как-то подозрительно усмехается.

– Конечно. Сразу, как вагоны найдешь.

Какие нахрен вагоны? Снова открываю дело и читаю внимательнее. Увели два вагона с железнодорожной станции. Это что шутка такая? Но Волков совершенно серьезен.

– И что в них?

– Новогодние игрушки, – невозмутимо улыбается, а я чувствую, как ловушка моя захлопывается. Все же годила в какую-то западню.

– Так, подожди… Ты хочешь сказать, что кто-то обнес вагоны с елочными игрушками? – начинаю понимать, что это не просто «обычное дело».

– Именно так. И кто-то за это получит премию, если вернет их вовремя.

– А если не вернет?

– Тогда Новый год для тебя тоже будет без гирлянд, но с очень длинным дежурством, – он усмехается, а я закатываю глаза.

– Станислав Михайлович, как же я обожаю ваши способы поднимать боевой дух, – говорю я с сарказмом. – Вот знаешь, как испортить праздник.

– Работай, Лен, – подмигивает мне и буквально исчезает за дверью, оставляя меня наедине с последним делом и очень странной перспективой.

И вот сижу я, смотрю на фотографии вагонов и пытаюсь понять, кто на самом деле украл эти гребаные игрушки и зачем. И, самое главное – чувствую, что в этом деле не все так просто. Что-то здесь слишком гладко… и слишком подозрительно. Черт, похоже, это дело куда сложнее, чем я думала… Ладно, и не с таким справлялись. Что тут у нас от криминалистов?

Глава 3 Охотник

«Дзынь, дзынь, дзынь» – звенит в башке. Как тяжело. Нахрен мы столько пили?

«Я больше ни-ни» – нагло вру своему организму, надеясь, что дебилы без чувства самосохранения сейчас наиграются с кнопкой и свалят, а я смогу нормально выспаться.

Звонок повторяется. Вздохнув, сдавливаю пальцами пульсирующие виски. Раньше не замечал, что у моего дверного звонка такой громкий и мерзкий звук.

Зачем мне вообще дверной звонок? Не помню, чтобы кто-то из своих им хоть раз пользовался. Шлюхам и курьерам я открываю сам, а чужие ко мне заходят очень редко. Наверное, аура отпугивает, как в сказках про мрачный лес, когда герой покрывается мурашками при виде темных кривых стволов старых деревьев и зловещего тумана.

Мда. Похоже, в вискаре было что-то тяжелое. Мой пьяный мозг генерирует полнейший бред, а дебилы за дверью снова давят на кнопку звонка.

– Да черт бы вас побрал! – Сжимаю зубы.

Звонок сменяется очень настойчивым стуком. Кажется, по моей двери бьют ногами. Охренели что ли? Кто там такой бессмертный?

Скатываюсь с кровати на пол, смачно шлепнувшись голым торсом о паркет. Поправляю трусы, съехавшие с задницы, и едва продрав глаза, чтобы не собрать все косяки, иду открывать.