Новогодний маджонг. Соединяя пары

Глава 6.

Дьяконов всмотрелся в бледное лицо жены.

– Ну и напугала, Надюшка, – запричитал, как старая бабка.

– Что, Дьяконов, струсил? – слабым голосом хмыкнула Надежда и, откинув одеяло, попыталась сесть на кровати. Но голова закружилась снова. Пришлось лечь.

– Доктор велел не вставать и не делать резких движений, – оповестил супругу Хоппер. – Сильное сотрясение мозга.

– Если бы не ты, я бы погибла… – пролепетала Одинцова и, заглянув мужу в глаза, погладила его по руке.

– Если бы я тебя сюда не привез, ничего бы не случилось, – отмахнулся Миша, поправляя одеяло. – Никогда себе не прощу. – Дьяконов сжал руку в кулак, собираясь грохнуть по стене, но вовремя одумался.

– Кто ж знал, что у соседей газовый баллон взорвется, – слабо возразила Надежда. – Не ты же его взорвал, правда?

– Я еще этим умельцам головы пооткручиваю, – насупился Дьяконов. – Неправильно подсоединили и уехали! Оно и рвануло!

Он замолчал на минуту и снова увидел, как взрывом в щепки разносит соседский дом. Как на его участок летят кирпичи и деревянные балки. Дьяконов навалился на Надежду, прикрывая ее от летающих обломков. Она, тихо ойкнув, прижалась к нему.

«Вот хитрая лиса, – подумалось ему тогда. – Строит из себя независимую бизнес-леди. А как запахло жареным, тут же прижалась, будто родная, и молчит».

Когда все стихло, Миша огляделся по сторонам. Со вздохом подумал, кто теперь станет вывозить с участка разбросанный мусор, затем глянул в перепуганные Надькины глазищи и, поднявшись сам, потянул за руку супругу.

– Вроде обошлось, – буркнул он и быстро облапил худенькую фигурку. – Ты цела?

– Дьяконов, мы с тобой не под бомбежку попали, – рассмеялась Надежда.

Он обнял ее и, притянув к себе, поцеловал. Губы жены тут же отозвались. И в тот момент Михаил вдруг подумал, что все беды и несчастья остались позади. Надежда его простила, и можно жить дальше, дышать полной грудью и радоваться жизни.

Хоппер отвел назад ненавистную Надькину челку, провел лапищей по нежной щеке и приготовился повиниться перед женой в собственной глупости. Но в этот момент грянул еще один взрыв, слабее предыдущего, поднимая на воздух крышу соседской мастерской. Мишка интуитивно рывком прижал Надю к себе и постарался как можно быстрее рухнуть на примятый грязный снег, но не успел. Обломок деревянной балки, совершив немыслимый полет по сложной траектории, врезался в коротко стриженый затылок. Дьяконов почувствовал, как у него в руках, теряя сознание, обмякает жена. Он ощутил неизведанный ранее первобытный страх, когда Надькины зеленые глаза, еще секунду назад близоруко таращившиеся на него, закатились, и дыхание стало прерывистым. Увидев бледное лицо любимой, Михаил перепугался не на шутку.

«Нет уж!» – рявкнул он сам на себя и, подхватив Надежду на руки, бросился к машине. Дьяконов вспомнил, как всю дорогу до районной больницы гнал на предельной скорости, ворвался в приемный покой и заорал, будто его самого ранили, требовал отставить все дела и спасти его Надю. Потом долго сидел под дверью кабинета томографии. Ждал, когда выйдут врачи и вынесут вердикт. Из всех молитв Дьяконов помнил только «Символ веры» и без устали повторял, не желая останавливаться и подумать о последствиях. Боясь даже помыслить, что с ним станется, если жена не придет в сознание. Он тупо смотрел на коричневый, только что вымытый, линолеум «под паркет», и казалось, запомнил навсегда черные и коричневые переплетения нарисованных дощечек. Долго никто не выходил, и Михаил, внутренне раздражаясь, боялся, что не выдержит и разнесет в хлам это богоугодное заведение. Первым из кабинета вышел Сергей Яковлев, знакомый травматолог, из дома вызванный Хоппером еще по пути к больнице. Сережка поморщился и, потерев худыми длинными пальцами переносицу, пробасил хрипло:

– Все обошлось, Миша. Сотрясение мозга, но внутренней гематомы нет. Постельный режим, желательно остаться в больнице.

– Просто лежать и дома можно, – пробурчал Дьяконов, нутром чувствуя, что не может оставить здесь Надежду. – Уколы там всякие тоже. Как думаешь, отпустят?

– Насильно держать не станут, и так стационар переполнен, – отмахнулся Сергей.

Медсестра торопливо выскочила следом и понеслась по коридору, оставив дверь кабинета открытой. Хоппер увидел бледную Надежду, плашмя лежащую на кушетке, и решительно шагнул внутрь, несмотря на предостережения приятеля.

– Ты как? – выдохнул Михаил, опустившись перед кушеткой жены.

– Забери меня отсюда, пожалуйста, – чуть слышно прошептала Надежда.

Дьяконов кивнул и обратился к врачам:

– Мы хотим уехать, дома и стены помогают.

Местный доктор, невысокий щуплый старик, встрепенулся, собираясь что-то сказать, но Яковлев покачал головой.

– Пусть едут, Николай Аркадьевич. Под мою ответственность, – заверил он.

Теперь, оставшись вдвоем в пустом доме, Дьяконов не знал, что предпринять. Оставить Надюшку одну – невозможно, но доктора настаивали на легкой пище: бульоны, пюре. Михаил заглянул в морозилку, точно зная, что базарная курица там в одночасье не появилась. Только пельмени и замороженная пицца – радость холостяка. Он вернулся в спальню и умостился на самом краю кровати, дабы не побеспокоить задремавшую жену. Лицо все еще оставалось бледным, а под глазами залегли темные круги.

– Надоело лежать, – посетовала слабым голосом Надежда.– И в туалет хочется.

– Я отнесу, – тут же вмешался Дьяконов. – Нельзя тебе ходить.

Одинцова подумала пару секунд и согласилась.

– Только за дверью постой, ладно?

– Непременно, – мрачно заверил Михаил.

Карауля жену около двери, он глянул в коридорное окно, выходящее на соседнюю улицу. Вдали виднелись заснеженные деревья, покосившиеся заборы соседних владений, а над всем этим зимним пейзажем возвышался большой кирпичный дом с зеленой крышей. Танеевский особняк. Дьяконов прислушался к звукам, доносящимся из санузла. Тишина. Он быстро метнулся в спальню и, нисколько не сомневаясь, вытащил телефон из кармана Надькиного пальто, валявшегося на стуле. Затем вернулся обратно на пост. Послышались шум смываемой воды и шаги. Михаил тихо отворил дверь и сразу наткнулся взглядом на жену, стоявшую возле раковины и использующую ту как подпорку.

– Кажется, ты прав, Миша, – пролепетала Надежда. – Я и шагу ступить не могу.

– Пошли в койку, моя прелесть, – усмехнулся Дьяконов и отнес жену в спальню.

Надя сразу же задремала, а Дьяконов, выйдя на кухню, тут же позвонил тете Тане Танеевой, Риткиной матери.

Продрав глаза, сонный и невыспавшийся, Молоканов вспомнил, что собирался сегодня заехать на работу и внимательно посмотреть записи с развешенных по офису камер видеонаблюдения.

– Ты чего такой мрачный? – удивилась Маргарита, хозяйничая на его кухне.

– В офис нужно заехать, Ритуль, – пробурчал недовольно Владимир Петрович, обнимая ее сзади и кладя голову на тонкое плечо. В глубине души он сетовал, что деньги так и не нашлись. И никаких зацепок не появилось. Но, прижимая к себе Маргариту, Владимир Петрович отчетливо чувствовал, как все беды и невзгоды уходят прочь. Кто-то из классиков говорил, что человек человеку лекарство. Вова всегда потешался над этой фразой и предлагал варианты. От поноса или от насморка? А может, жаропонижающее? Но только сейчас интуитивно осознал абсолютную правоту классика. Стоило Маргарите оказаться рядом, как отступали тревоги. Конечно, прощать пропажу двухсот тысяч Владимир Петрович никому не собирался, но теперь, обретя свою женщину, он смотрел на проблему просто, а не как на личное оскорбление.

– Может, нас завезешь домой? – попросила Рита.

– А здесь тебе совсем не нравится? – огорчился Молоканов.

– Там удобней, – пожала плечами Марго.

– Не хочу вас одних оставлять. Если Пашка залез из-за золотого листа, он или кто другой еще заглянуть могут. Хочешь, поедем возьмем все, что нужно. А может, все вместе ко мне на работу? Ты в бассейне поплаваешь, а мы с Александром в офисе поработаем.

– А так можно? – изумилась Рита. – Ты с ним справишься?

– Начнет сильно реветь, признаю свое поражение и принесу к тебе. Только ты на это не сильно рассчитывай! – хмыкнул Вова и добавил серьезно:– Подумай, что кроме купальника нужно захватить, чтобы мы дважды не заезжали.