Новогодний маджонг. Соединяя пары

– Это бабка сожителя Фроленко. Идет уговаривать сдаться, – пояснил Владимир Петрович.

Лутонин кивнул.

– Если у нее ничего не получится, значит, верну им лист. Все равно далеко не уйдут, – зло добавил он.

– Уже ушли и вернулись, – нехотя бросил Танеев. – Что ж твои спецы сразу Фроленко не арестовали?

– Да потому что ждали, с кем она на контакт выйдет! – рассердился Лутонин. – Ясно, что она не одна в деле. Эта глупая баба сама бы такую аферу не провернула.

– Только эта дура твоих умников обставила. Где они ее потеряли?

– Еще на трассе, – уныло признался Лутонин. – Даже в торговый центр заехали, но найти не смогли.

– У тебя все не по-людски, – отмахнулся Танеев и зашагал к майору Петухову, который издалека делал странные пассы. Уже отойдя в сторону, Митрич повернулся к Лутонину и небрежно обронил: – Чего стоишь, Лешка? Беги за листом!

От Молоканова не укрылось, как по скулам Лутонина заходили желваки. Он застыл на месте, с минуту раздумывая, а потом быстро направился к своему дому, на ходу отдавая распоряжения охране.

– Что вы сказали старухе? – набросился Петухов на Молоканова, как только он подошел следом за Митричем.

– Воззвал к ее гуманности и милосердию. Объяснил, что в доме находятся мои жена и сын, – дернулся в ответ Владимир Петрович. – Вы вроде рядом находились, слышали все.

– Не все, – огрызнулся Петухов. – Бабка, как в дом вошла, встала в мертвой зоне. Ни одна камера ее не видит.

– Эка невидаль, – буркнул Танеев. – Просто вошла в коридор и дальше в дом идти не захотела. Умно! А чего ты переполошился, Гена?

– Спецы не знают, о чем они говорят! – словно раненый, вскрикнул Чижик. – Капитоныч сообщил, что вы знали о судимости Луки!

– Только с его слов, – мрачно предупредил Молоканов. – Она у меня в офисе пять лет проработала. Рубля не украла. Судимость давно погашена. И, насколько я знаю, у Луизы Кимовны, кроме внука, никого нет, – уточнил Владимир Петрович, краем глаза заметив удивленные лица Хоппера и Танеева.

«Сейчас начнется допрос с пристрастием», – мысленно разозлился он, от всей души желая Чижику-Пыжику Петухову провалиться в тартарары.

Около калитки оживились полицейские, связываясь с кем-то по мобильнику. И майор Петухов заспешил к ним, оставив Молоканова в тихом бешенстве.

– Так что ты предложил бабке? – сразу же поинтересовался Танеев, как только Чижик отошел в сторону.

– Пообещал не заявлять на нее в полицию о краже денег и лично для нее нанять адвоката, если будут обвинения в пособничестве. Как только ваш Капитоныч рассказал про Луку и ее фирменный удар, у нас появились козыри. Я ими воспользовался, – пожал плечами Владимир Петрович и добавил решительно: – Не допущу, чтобы кто-то навредил моей семье.

– Я знаю, – хмыкнул Танеев. – Но чувствую, у тебя еще пара джокеров в рукаве.

Хоппер улыбнулся, собираясь поддержать разговор, но в этот момент калитка отворилась и на улицу вышла бледная Лука. Рядом тут же замаячили полицейские.

– Ребята сдадутся, – заверила она, поравнявшись с Молокановым. – Только помните, что вы обещали.

– Если наши близкие не пострадают, я возьмусь защищать ваши интересы, Луиза Кимовна, – заверил старуху Танеев.

– Спасибо, – кивнула Сандрозд и, пройдя несколько шагов, без сил плюхнулась на первую попавшуюся лавку.

Глава 19.

5 января

Илья Баянов сильно удивился: рано утром его вызвали на допрос. Удивление переросло в панику, когда вместо обычного кабинета в СИЗО его усадили в машину и привезли в Следственный комитет. Допрос вел незнакомый следователь и спрашивал всякую ерунду. Про дружбу с Тохой Тризуцким, про его жену Маргариту, а потом разговор плавно перешел на Дарью Фроленко – жирную свинью. Баянов не стал отпираться.

– Конечно, знаю! Толстая такая. – Баян выругался про себя и, растопырив пальцы, развел руки, показывая размер задницы Фроленко.

Следователь кивнул.

– А кого еще из окружения Фроленко знаете?

– Парня ее, трусливый такой качок. У него еще фамилия смешная, никакого погоняла не нужно, – усмехнулся Баян, но, увидев серьезное лицо следователя, аж поперхнулся собственным смехом.

– Когда виделись в последний раз? – поинтересовался следак.

– Да в день, когда Тоху порезали. Я с утра заезжал к Фроленко. Она Тохе денег задолжала.

– К вам домой Фроленко или ее парень когда-нибудь приходили?

– Никогда, – фыркнул Баянов. – Зачем бы я их на порог пустил? Они мне не друзья, это Тохины знакомые.

– То есть вы не отрицаете, что утром второго января виделись с Фроленко и Сандроздом?

– Только с Фроленко. Он в стороне стоял, с какой-то бабкой разговаривал.

– Прочтите и распишитесь, – сдержанно попросил следователь.

Баянов, не читая, влепил внизу свою подпись и подумал зло: «Из-за всякой ерунды вызывают, сволочи!»

Всю недолгую дорогу от Следственного комитета до СИЗО он злился на всяких уродов, которые вместо поиска настоящего злоумышленника, имитируют бурную деятельность и задают дурацкие вопросы.

Лишь когда захлопнулась тяжелая дверь в камеру, Баянов испугался, почувствовав липкий удушающий страх. Илья гордился своей интуицией и звериным чутьем, поэтому, попросив у соседа надежно спрятанный мобильник, позвонил своему адвокату и велел вновь ознакомиться с делом.

Следом за Баяновым на допрос вызвали Совенко. Оттуда Сова вернулся мрачным и, ничего не говоря, лег на свою кровать и, отвернувшись к стене, закрыл голову руками, словно его кто бить собирался. А чуть позже приехал, ознакомившись с делом, адвокат Павлик Поплавский. Или попросту Поплавок. Сухопарый лысоватый мужичок, личный адвокат Баянова, а также муж его тетки. Обычно веселый Пашка пребывал в крайнем смятении и с трудом подбирал слова.

– Давай, Поплавок, не тяни… – попросил Баян, осклабившись. Ему уже надоела вся эта тягомотина с покушением на Тризуцкого. Хотелось оказаться на свободе, съездить в Архыз покататься на лыжах, а потом за работу. Пора снова запустить лапы в бизнес Молоканова и отобрать новые разработки. Никто не смеет перейти дорогу Илюше Баянову. Подумаешь, самородок выискался! Никаких конкурентов.

«А ведь я ему предлагал поначалу работать на меня, зарплату давал хорошую. Не захотел Володенька. Сам виноват. И от Ритки нужно отогнать поганой метлой, чтобы не смел к Тохиной жене подкатываться. Тоже мне, герой-любовник!» – мысленно решил Баянов и насел на адвоката.