Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

С первых шагов, зима показала себя весьма искусной. Она умело завладела вниманием вся. Любое, чего касалась она, на что обращала свой взор, замирало, и обещало быть неизменным, покуда останется таковой воля самой зимы.

Малые травы ссутулились, высокие клонили головы, в ожидании, что снег обрушится им на плечи, и заставит покориться совсем. Уложенный осенью паркет листвы скрипел и скользил, словно недавно натёртый воском. А калина… дошёл черёд и до неё, – вздохнула горько, и почал виться ея пряный аромат по настоящему морозцу.

Красива сделалась

картинка! Грузное ещё вчера, набрякшее небо раскидало по углам неряшливые ошмётки нечистых облаков, и в воздухе зазвенело предвкушение, – неясное, но сладкое, праздничное.

Вороны, изменив привычке, побросали свои насущные дела, и наслаждаясь прозрачным нектаром неба, купались в нём с осоловелым взором, приоткрыв рот, дабы непременно попало несколько капель на острый язык. Ну, а кроме, никто не решался ожечь крыла о первый мороз. Иные набирались храбрости, прочие жмурились в тепле спален, питая слабую надежду на то, что успеется, а то и вовсе обойдётся.

Так ли, нет, да осень топталась у порога, не решаясь взойти. Близость лета делала её мягкосердечной, а скорая зима… Неужели скучает кто? Неужто ждут её поскорей?

Повод

В сахарной глазури первого снега, пейзаж за окном приобрёл неурочный пасхальный вид. Не осмелев ещё, не дозволяя себе порчи диковинной в этот час новизны, белка прогуливалась по саду, но была более, чем осторожна. Упреждая каждый шаг, обмысливала его сперва, дабы не бросить тень на безмятежную безупречность снега, не оставить после себя не то следов, а даже намёка. Кажется, будь её воля, она б миновала и его, да где там спроворить эдакое. Ну, не птица же она, в самом деле!

С одобрением проследив за благопристойностью белки, лиса, усмехнувшись ласково, махнула пушистой кистью хвоста, подправила нечто невидимое в облике округи, сделала её если и не краше, то живее, понятнее, наряднее. Так улыбка портит надменность строгого лица, толкуя её по-своему, – от самого истока обиды, застрявшей где-то в детстве.

– Не правда ли? – привязанность к прошлому мешает быть счастливым, а оторванный от него, ты отчасти свободен…

– От чего же?

– Так от мук совести и сожалений, от воспоминаний о плохом и хорошем. Ты оказываешься совершенно одинок, безнадёжно пуст, можно сказать более , – делаешься совершенен… в своём убожестве и неблагодарности.

Опустошённость, что непременно овладеет тобой, неизменно сообщится окружающему, окружающим. Изъязвлённые ею, они станут тихо ненавидеть источник, а после и самоё себя…

– И это всё… из-за первого снега?!

– Да, хотя бы из-за чего. Для нас неважен повод. Совсем.

Под спудом снега

Придерживая в себе испуг, насколько это было возможно и выпятив по-генеральски грудь, зелёный дятел, наскоро напустив на себя важности, делал вид, что имеет весьма серьёзный повод для спешки. В действительности он трусил – бежал от ворона, что в шутку турнул его на подлёте к самой лакомой с виду виноградной грозди, когда они оба одновременно нацелились на неё.

А гляделись ягодки просто восхитительно! Казалось, лучшие голландцы 6 трудились за мольбертом, покуда

писали, да вот с них или их самих… Виноградины прижимались одна к одной соблазнительными, упругими округлыми плечами, полными соков, но не теснили друг друга, а каждая помогала соседней выказать всё лучшее, что было в ней. Гроздь было приятно ласкать взглядом, деликатно трогать, баюкать, не срывая, но приподняв несколько над лозой.

6

вершина золотого века в живописи

Обещанная ароматом сладость загодя кружила голову, да в самом же деле виноград был весьма лукав. Который год подряд он манил к себе, обещая куда больше, чем мог дать. Синицы, и те брезговали им, сколь могли долго, а именно, – покуда мороз не брался за них всерьёз, и, бросив все иные занятия, не принимался облагораживать их и без того приличный образ по собственному разумению. Коли судить со стороны, морозу не хватало в птицах плавности форм, и он, не считаясь с усилиями, взбивал их одежды до возможной пышности.

Но что до самой зимы… Торопясь успеть наперёд снегопадов, она наспех просматривала записки осени, но не могла разобраться в них без помощи ветра, и тот, усердствуя чересчур, слишком быстро листал страницы листвы. Скреплённые переплётом земли, они отрывались от него иногда, но попадали в иной переплёт, где клей слякоти размещал их в определённом беспорядке, и оставалась надежда на то, что всё начертанное найдёт своего судию.

Впрочем, под спудом грядущего снега, как времени, кто там отыщет чего? А и станет искать – озябнет скоро, да бросит.

Набело

Шитый белыми нитками снегопада лес. Или набело стачан?

Либо не шит, а наметан намеками, строчками звериных троп, как иглой с выскользнувшей давно ниткой, али шилом без дратвы 7 , чтоб – на будущее задел. Чтобы после – наскоро, да крепко, нАдолго приладить воловью кожу наста к земле.

Исчерченные косулями косовые, испорченные их шаркающей походкой, сметает позёмкой. То в прочее время неочевиден лесной-то сквозняк, а при зиме, – вот он. Иной час до того расстарается, толкая в спину, что упадёшь, заодно умывшись снегом. Тщишься подняться – льёт холодного за ворот, хватает за валенки, и после мешается. Не то идти, но стоять неловко! Кроме того, настоль делается боязно: а ну. как вовсе заметёт, да так споро, что не успеешь разглядеть собственных недавних шагов. Сольются они с прочими следами, да низинками, и только по букетам в ряд безобидной нынче крапивы с изжёванными морозцем листами поймёшь, что прав в выбранной стороне.

7

толстая смоленая нить, для шитья кожи, вервь

Лиса мышкует у пня, завозилась и не успела скрыться из виду, притаилась теперь, слилась с неживыми уже корнями, в надежде, что её не заметят. Ну, так отчего не потрафить лиске в леске! – извольте, не станем замечать, вводить в смущение. Сами, бывает, занятые чем, света белого не видим подле, себя не помним.

Конец ознакомительного фрагмента.

Поделиться с друзьями: