Новогодняя сказка для двоих. Часть 2.

– А вас, Виктория Сергеевна - генератор идей, вашу мать, я бы попросил прямо сейчас собрать все вещи и уехать обратно к себе домой!
– сказал я и вышел из кухни.

В комнате быстро переоделся в спортивку и достал новые кроссовки, в коридоре подхватил ключи и выбежал на улицу, громко хлопнув дверью. Под дождем особо не нагуляешься, поэтому решил поехать к друзьям, перед этим предусмотрительно заехав в аптеку - похмелье никто не отменял. Лиза с Гошей как в старые добрые времена потащили меня в кино, как будто и не было этих месяцев, словно мы все так же близки. Мы накупили еды, отключили телефоны и на два часа выплыли из реальности.

– Как ты?
– подала голос после фильма Лиза.
– Да-да, я снова с тобой разговариваю.

– Гоша, как ты добился помилования для меня?

– иронично спросил я, подыгрывая ребятам.

– Ну, есть у нас методы...
– намекнул парень.

– Фу, фу, фу. Я не хочу знать подробности вашей личной жизни.

– Сладкое, Егор. Шоколадки, пирожные и так далее. А ты что подумал, озабоченный.

Друг отвесил мне шутливый, но ощутимый подзатыльник и пригрозил кулаком.

– Тебе уже домой?
– прервала нашу перепалку Лиза. Я показал ей свой отключенный телефон и покачал головой.
– Отлично! Давайте позвоним Сеге и пойдем все вместе мороженое кушать.

Она смешно скосила на нас свои глаза и радостно захлопала в ладоши, когда не получила отказа. Через час вчетвером мы сидели в нашем любимом месте, куда приезжали еще с Наташей. Вроде все как обычно, но чего-то не хватает... сердце щемило от боли. Боли не за свою судьбу и свои чувства, а за судьбу Наташи. Она такая маленькая, беззащитная и красивая. Ее большие выразительные глаза сразили меня еще в первую встречу. Как такие глаза только на лице умещаются (в хорошем смысле)? В них, кажется, крылось такое доверие, знание, мудрость... отец прав, ее нельзя обманывать, никогда. Мою девочку нужно любить и оберегать, а не делать ей больно. Я все-таки ничем не лучше того урода.

– Егор..., - начала Лиза, отозвав меня в сторону.
– Послушай, мне очень неприятно это говорить, но... Наташа попросила передать, чтобы ты перестал караулить ее во дворе и сознательно стараться попасться на глаза.

У меня перехватило дыхание. Вот сейчас было очень больно мне.

– Я...

– Не знаю, правда это или нет, но если и так, то я с ней согласна. Ей ведь от этого только больнее, пойми. Моей ошибкой было тогда отправлять вас вместе, и я уже не маленькая, - представляю, что происходит, когда двое влюбленных встречаются после довольно долгой разлуки, - это безумие.

– Лиз, это не твое дело.

– Знаю, но меня мучает совесть. Я виновата перед вами обоими, но прошу тебя - остановись.

Лиза легко сжала мой локоть и ушла. Я же через пару минут вернулся к нашему столику за вещами и, придумав какое-то оправдание, ушел. Мне нужно время, мне оно жизненно необходимо.

Похоже, нам не суждено было "отдохнуть" в Праге следующие шесть недель. В тот же вечер после разговора с друзьями я вернулся домой и обнаружил Нину, скорчившись на полу и скуля от боли. В больнице сказали, что на первых сроках возможна угроза выкидыша и нужно быть предельно осторожными во всем. Неделю она пролежала на больничной койке и медленно выносила мне мозг. После выписки оказалось, что данные в ее загранпаспорте не соответствуют действительности: ее фамилию написали с тремя ошибками. Еще месяц на то, чтобы переделать паспорт, потом утвердить личность и так далее. В последнюю неделю у "Ястребов" было подряд две важные игры, поэтому поездка снова отложилась. В итоге билеты удалось купить лишь на двадцатое июня - еще одна отсрочка. В принципе, я не жалуюсь, мне эта Прага вообще не сдалась.

Но вот мы в аэропорту (в который раз!) и ждем, когда объявят регистрацию на наш рейс. Краем глаза я замечаю какое-то движение, а потом вижу, как Нина вскакивает с места и мчится куда-то мне за спину. Я встаю следом за ней, оборачиваюсь и замираю.

– Ты! Снова здесь. Какое совпадение! Чего тебе надо, девочка?
– Нина крепко вцепилась в руку девушки и с ненавистью во взгляде взирала на нее. Мое сердце отмерло и пустилось вскачь. Виновница этого балагана стояла чуть в отдалении, держась второй рукой за чемодан. Она была одета в светлые джинсы, серый топ и фиолетовую рубашку в клеточку. На плечо у нее была закинута лямка рюкзака, а на шее болтались наушники. Причем провод от них шел к Айфону, который она зажимала в ладони вместе с ручкой чемодана. Ее шикарные волосы были собраны в небрежный хвостик, а некоторые непослушные пряди красиво обрамляли лицо. Мне даже не верилось, что передо мной стоит Она, почти восемнадцатилетняя девушка, которая сейчас была больше похожа на подростка, но при этом такая же красивая и родная.

Наташа перевела взгляд на меня, зло прищурила глаза и резко вырвала свою руку. Нина, не ожидавшая этого, пошатнулась, но сохранила равновесие.

– Дура.
– твердо выпалила Таша и тряхнула головой, проходя мимо нас. Не смог сдержать легкой улыбки, при виде ее маленькой победы. Моя девочка. Я проследил за ней взглядом и увидел, куда она летит.

– Нью-Йорк?
– вскрикнула Нина за моей спиной. Я вздрогнул и обернулся. Лицо "жены" просто пылало гневом.
– Какая щедрость? С чего это такая шикарная возможность слетать за границу?

– Восемнадцатилетние. Окончание школы. Много всего.
– проговорил я себе под нос, чтобы она не услышала.

– А у нее на руке? Что это было?
– продолжала возмущаться Нина.

– Понятия не имею. Пошли уже.
– вмиг рассердился я. Женушка ненадолго замолчала, обидевшись на грубость, но потом в самолете снова начала приставать с вопросами, пока я не бросил жесткое "отвали" и не погрузился в музыку в наушниках.

Наташа

Просыпаться совсем не хотелось, но кто-то настойчиво теребил меня за плечо.

– Вставай, милая.
– произнес приятный женский голос на чистом английском. Я нехотя скинула одеяло с головы и приоткрыла один глаз. Над моей кроватью стояла женщина лет сорока с копной черных коротких вьющихся волос и лучистыми добрыми глазами зеленого цвета, вокруг которых собрались морщинки от того, что она улыбалась.

– Мари... дай поспать.
– пробубнила я, опять заворачиваясь в одеяло. Ее имя мне нравилось произносить на французский манер, как в романе Толстого "Война и Мир", ударение на последний слог. Мари была очень близкой подругой мамы и тети Марины, которая согласилась приютить меня у себя дома в Нью-Йорке. А как я здесь оказалась:

"-Съезди одна на месяц-другой в Америку, поговори с людьми, поброди по местам и тогда ты поймешь, нужно тебе это или нет.
– сказала тогда хозяйка того самого издательства, которая прислала ко мне человека с буклетами университетов за границей. Во время разговора мама сидела рядом и наблюдала за моей реакцией. Она не вмешивалась в беседу, не отстаивала ничью точку зрения, лишь однажды сказала:

– Просто попробуй, вдруг получиться?"

И вот теперь я уже почти месяц сижу на шее у женщины, у которой нет своей семьи, но зато есть я - вечно унылая, грустная девочка, похожая на шестнадцатилетнего подростка. Конечно, я скучала по дому, по маме, по малышке Кэтти. Особенно я скучала по той прежней обстановке, что окружала меня в нашей с мамой квартире. Здесь хоть и был дом, весь такой аккуратненький, хорошенький и довольно большой всего с двумя квартирами и порядочными жильцами, мне не хватало моих родных стен.

Почти каждый день я открывала для себя что-то новое об этом мегаполисе. Приезжая в Нью-Йорк, как в город-мечту, не стоит задерживаться там больше недели или двух, потому что после на туристов обрушивается суровая реальность. Город большой, красивый и богатый, но люди там... они, словно живут в другом Нью-Йорке. "The Big Apple" или просто "Большое яблоко", как прозвали город его жители, разделен на пять районов, которые по своему прекрасны, романтичны, но для постояльцев - это маска. Огромное количество бедных живет в этом штате, даже в России их меньше. Обитатели считают Нью-Йорк скучным, вечно одинаковым, суровым городом, из которого хочется уехать. Я же пока нахожусь в том мечтательном забвении, когда, прогуливаясь по улочкам, ощущаю в себе желание остаться навсегда. Хотя да, деньги здесь исчезают в мгновение.