Новогодняя сказка

– Думаешь?
– Ольга Львовна загадочно улыбнулась.
– А и черт с ними с мужиками! Зато есть, что рассказать девчонкам по возвращении - меня хотели снять, черт возьми!!!

Она, покачивая бедрами, пошла из кухни.

– Хорошо, - бросила Ольга Львовна, выходя из кухни, - сегодня ванная, отдых, приводим себя в порядок, а вот завтра на охоту!!!

Я хихикнула в кружку. А с другой стороны вовсе и не стыдно! Понятно, что она сама по себе привлекательная, ухоженная женщина... Но, правда что, будет что рассказать! Если, конечно, ей раньше правду не расскажут...

Людмила Николаевна смотрела вслед подруге:

– Ну, прям роковая женщина!!!
– потом посмотрела на меня.
– Так уж и быть, не расскажу ей правду... Пойду тоже в ванную.

– Вот красота!
– воскликнула Люба.
– У каждого ванная! И в очереди сидеть не надо!!!

– Эй, вы куда? А посуду мыть?
– жалобно проскулила я.

– Ты придумала сегодня домашние посиделки? Вот и мой посуду! Почувствуй себя, как дома!
– и улизнула.

– Вот, блин...

Я тяжело вздохнула и начала стаскивать посуду в раковину. Нет, вообще-то я не против мытья посуды, но больно уж спать хотелось. Я потыкала по каналам, нашла какой-то концерт, и стала мыть посуду, подвывая периодически под звуки музыки. Обернувшись, чтобы протереть стол, увидела чей-то силуэт:

– Аа-а-а!
– вскрикнула я.
– Максим... блин... напугал.

Сердце заколотилось, но вряд ли от испуга, если только процентов на десять. А, на процентов девяносто, от предвкушения. Он медленно подошел ко мне, сунув руки в задние карманы джинсов.

– А посудомоечная машина тебя не устраивает?
– спросил он, улыбаясь.

– Да ну на фиг твою машину, - сказала, трясущимися руками сжимая губку для мытья посуды.
– Я пока ее найду, уже второе января наступит... А пока разберусь, как ее включать, вообще...

Он подошел еще ближе:

– Иди сюда, - сказал Колобок, который показался мне таким знакомым, - я и так весь день терпел, как детский сад...

Он притянул меня к себе и поцеловал, без всяких там предисловий.

В это время по кухне потекла медленная мелодия... Если честно, впервые слышала эту песню... ну, как слышала... просто на подсознательном уровне понимала, что из телевизора льется воздушная музыка с красивыми словами. И словно ей в такт Максим стал целовать меня без своего привычного (заметьте, привычного, типа знаю его, как свои пять пальцев!) напора, а очень нежно.

Мы целовались...

И нас окутывала песня:

Обманув саму себя

Попала в плен

Мне всю ночь играл рояль

Шопен... Шопен...

Поцелуй на моих губах

Горит огнём

И вся музыка сейчас -

Ему, о нём

Я хочу, чтоб это был сон

Но, по-моему, я не сплю

Я болею тобой, я дышу тобой

Жаль, но я тебя люблю

Я болею тобой, я дышу тобой

Жаль, но я тебя люблю

Максим приподнял меня и посадил на стол, не переставая целовать. Когда женский голос запел "Я болею тобой, я дышу тобой, жаль, но я тебя люблю...", со мной что-то случилось, я даже не поняла, пока не почувствовала, что по моей щеке катится слеза...

Просто... В моей жизни было все, как у всех. Школа, университет, работа, коллеги, другая работа, и где-то там между ними мальчики, парни, мужчины... Мужчины с тремя розочками в день рождения и с претензиями в будни, мужчины без работы, без жилплощади... Мужчины, для которых я временное убежище...

А сейчас, впервые в жизни ОН - мое убежище, пусть и временное, но в этом убежище я защищена от всех невзгод того мирами, что за стенами музея, от зависти пустой и никчемной, от серой жизни от зарплаты к зарплате... Пусть это семь дней после Нового года, но я проведу их с ним, здесь, в его замке, и буду чувствовать себя настоящей Золушкой... И буду вспоминать его всю жизнь...

Максим слегка отстранился от меня, внимательно посмотрев в мои глаза:

– Вась... ты... плачешь?
– испуганно спросил он.

Я замотала головой, пытаясь так сказать "нет", хотя слезы на щеках говорили обратное. И тихо рассмеялась. Я думала, он скажет, что-то типа "чего реветь", но он ничего не сказал... Он просто сгреб меня в охапку, поднял на руки и понес в свою спальню.

Мы занимались... назову это любовью, потому что секс не может быть настолько красивым, настолько теплым, настолько... По крайней мере, я это так воспринимала.

Через какое-то время я уснула в кольце рук Максима.

Спустя часа два, а может и больше, я открыла глаза. В комнате была темно. Колобок сопел за моей спиной, не разжимая рук. Интересно, я ему не отлежала предплечье? Я тихо, стараясь не разбудить его, выскользнула из-под одеяла. После пятиминутных мучений в поисках одежды, я решила натянуть халат Макса, и в нем поплелась на кухню попить, предварительно посетив туалет.

В доме было тихо и темно. Но на кухне из-под массивной двери был виден желтый луч. Я вошла в комнату, там Люба колдовала над машиной, которая варит кофе. Но пахло ужасно.

– Ты что, зельеварением занимаешься?
– сморщившись, спросила я.

– Да хотела... А потом подумала, что тебе и так привораживать не нужно! Все само собой получается!

Я вздохнула и уселась за стол.

– У меня чего-то ... сгорело что ли... в такой машине может что-нибудь сгореть?

– Откуда я знаю? Для меня это вообще терминатор, - зевая, ответила я.

– В смысле... ты чувствуешь себя Сарой Коннор и боишься включать эту машину?