Новогодняя жена

С энтузиазмом маньяка я снова взялась за работу. Мы проанализировали кровь Атима. Мне удалось выделить токсин, но на разработку противоядия слепым методом могут уйти дни, или даже недели!

Состояние мужчины мы стабилизировали до последнего. Когда у него остановилось сердце, я делала массаж, искусственное дыхание. Только через полчаса Сэдрик заставил меня остановиться и признать, что мы проиграли схватку. Признавать свое поражение очень тяжело. Неужели я попала на Ирбис, чтобы расписаться в собственном бессилии? Ведь я токсиколог! Яды и противоядия – это моя жизнь, это мое все. Что мне какая-то магия? Должны же быть обыкновенные вещества, не магические! Ведь кровь у людей Ирбиса точно такая же.

Хотя, откуда мне это знать без микроскопа?

Мы потеряли Атима и пережить это было не просто. За время учебы и даже работы я повидала множество смертей, так что обошлось без истерики, но впервые пациент умер на моих руках. И пусть мы потеряли Атима, но для других, укушенных арвеном, теперь появился шанс! Кроме того, я намеревалась спасти его сына. Воспаление легких без антибиотиков вылечить практически нереально. И тут я вспомнила о бессмертных помощниках, которые наверняка существуют даже на Ирбисе.

– Сэд, у вас плесень есть?

– Что?

– Плесень! Мы не спасли Атима, но спасем его сына. Нам нужна плесень.

– Ваше сиятельство, я не уверен, что…

– Зато я уверена, Сэд! – воскликнула, стиснув ладони лекаря. – Я уверена. Ты ведь знаешь – могу просто приказать.

– Я никогда не боялся наказания. Тем более вашего, Мадлен…

Ну, здрасьте-приехали! Остался ли в замке хоть один мужик, с которым графиня не кувыркалась? Мужчина нежно погладил мои ладони и грустно улыбнулся. Ладно, не опасный тип. Просто влюбленный, не агрессивный, молчаливый и терпеливый.

Первым делом мы проверили состояние ребенка. Тяжелое. Я научила Сэда ставить банки, объяснила принцип действия.

– Смотри, – произнесла, нагревая банку и прикладывая ее на спину малыша. – Сейчас в легких ребенка… э-э… бесчинствует, пусть будет, деструктивная энергия. Без магии, – читай, без антибиотиков, – мы не можем ее побороть. Зато мы можем заставить ее выйти из тела!

– Правда? – всхлипнула женщина.

Самое тяжелое – наблюдать за страданиями пациентов и их семьи. Только что потеряв мужа, она могла лишиться еще и ребенка. Другие ребятишки испуганно подглядывали за нами в щель деревянной двери. Уже стемнело за окном, спать бы им пора, но волнуются за братика, видимо.

– Это не точная наука. Но да. Энергия выйдет в подкожную клетчатку, туда, где организму проще всего ее перебороть.

Поставила вторую банку. Дальше к делу подключился Сэд. Все же я тут не навсегда, пусть научится. Возможно, этот способ поможет спасать детские жизни, когда я вернусь на Землю.

С малышом мы остались на час. Я дала женщине советы по уходу и обеззараживанию помещения, о том, как сберечь других малышей и пережить зиму, чтобы никто не заболел. О положительной динамике говорить рано, но дыхание малыша стало более мягким и спокойным. Когда мы уходили, он забылся сном на материнских коленях.

– Вы удивительная женщина, графиня, – негромко произнес Сэд, когда мы возвращались в его избушку.

Стояла чудесная погода. С черного, как смоль неба, сыпался пушистый снежок. Все совсем как на Земле. То же небо, те же звёзды, только люди другие и традиции тоже.

Сэд молчал, изредка кидая на меня осторожные взгляды. Я делала вид, что не замечаю. В компании мужчины мне было хорошо и уютно. По-душевному тепло. Впервые за день не чувствовала себя чужой. Впервые понимала, что не нужно держать барьеры и строить из себя ее сиятельство. Ну, какое я сиятельство? Даже по токсикологии светилом еще не стала. Хотя со знаниями, полученными на Ирбиса, вполне могу продвинуться в данном направлении.

– Вы наверняка проголодались. Хотите чего-нибудь? Хотя бы чаю?

– Да. Было бы неплохо. А мед есть?

– Гречишный.

– Превосходно!

Сэд остановился и осторожно тронул меня за руку.

Так…

В свете фонаря его открытое лицо с красными от мороза щеками казалось совсем детским.

– Вы же не Мадлен…

И вроде это не преступленье, а сердце зачастило пугливым зайчишкой.

– А с какой стати ты обращаешься к госпоже по имени?

– Ты сама меня об этом просила.

Приплыли. Нас с графом ждет тяжелый разговор. Графиня слишком бурную деятельность на мужском фронте развела. Сомневаюсь, что у меня получится ее изображать и не попасться. Или прежде, чем знакомиться с мужчиной, уточнять, пили ли мы с ним на брудершафт?

– Правда?

– Правда, – негромко ответил лекарь. – А еще у нее аллергия на гречишный мед. Вообще на мед, но гречишный в особенности.

– Ты поэтому догадался?

– Догадка возникла сразу. Мадлен знает о королеве и никогда не интересовалась медициной. Значит, вы попаданка?

Пожала плечами и улыбнулась. Страх отступил, оставив после себя жар на щеках. Или это мороз кусался. Ночью он всегда усиливается.

– Я Кристина. С Земли, – сняла пушистую варежку и протянула ладонь. – Сама не рада, что здесь оказалась. Это меняет планы насчет чая?

Мужчина улыбнулся и неуверенно пожал мою ладонь. Все же жест на Ирбисе, как я поняла, не принятый.

– Напротив! Любопытно обсудить то противоядие, что мы применили к Атиму.

– Это еще что! Я планирую открыть этому миру антибиотики! И много, много чего еще столь же великого!

Так и подмывало добавить «долой естественный отбор!» но звучало бы слишком пафосно. А что, если подумать, мое имя на Ирбисе будет греметь в веках. Первооткрыватель антибиотиков! Или здесь их назовут чудодейным зельем? Лишь бы меня на костре не сожгли, мало ли, какие они тут темпераментные…

За чаем мы с Сэдом обсудили щекотливую ситуацию с моим попаданством. Поскольку это дело не лечится, придется ждать и терпеть. Сэд оказался на редкость адекватным мужчиной. Обещал никому не раскрывать мой секрет и даже всячески помогать с лекарством для графа. Все хорошо, только влюбленный взгляд немного смущал. Во мне мужчина упорно видел Мадлен, поэтому я просила называть меня Кристиной. Чтоб не забывал разницу. Да и вообще…

– А граф тебя не хватится? – спросил Сэд, помешивая лапшу, пока я подготавливала плесень к добыче пенициллина. В кустарных условиях при минимальной аппаратуре выйдет очень слабенькая концентрация, но все лучше, чем ничего. Будь здесь моя химическая лаборатория…

Вздохнула.

– Не думаю. Он меня видеть не желает. На редкость мерзкий тип. Понимаю, что больной, но все равно. Не перевариваю его.

– К счастью, ты не желудок. Переживешь.

Мы рассмеялись, окончательно стерев границы меж друг другом. Профессиональный юмор сближает.