Новые чудеса Дивнозёрья

– Ты тоже это видела? – Татьяна Владимировна кивнула на дверь.

– Бабая? Ага.

– Выходит, я не сошла с ума… Ну или мы обе спятили. А может, ты с ним заодно? – старуха подозрительно прищурилась.

– Нет. Я просто вижу нечисть. С детства. И я пришла помочь, – замахала руками Тайка.

Она видела, что Татьяна Владимировна очень напугана. Наверное, держится из последних сил.

– Эй, Тая! Мы не сюсюкать пришли, а вывести эту мымру на чистую воду, – зашипел Пушок. – Это она Бабая призвала, я уверен.

Скорее всего, коловерша был прав. Но вряд ли Татьяна Владимировна сделала это нарочно. Угрожая другим разными кошмарами, можно было запросто угодить в собственную ловушку.

– Вы пугали детей Бабаем, вот он и явился, – Тайка невольно подражала интонациям строгой школьной математички.

– Ерунда. Я и раньше так говорила! – Татьяна Владимировна фыркнула. – И не без причины, между прочим. Проучить надо этих фулюганов.

– А он и приходил. И детей пугал. Просто вы не замечали.

– Почему же сейчас заметила?

Конечно, Татьяна Владимировна ей не верила. Даже столкнувшись с нечистью нос к носу, люди предпочитали думать, что у них галлюцинации или что-то вроде.

– Может, потому, что вы были не очень хорошей бабушкой? – Тайка припомнила версию Пушка. – Много обидных слов людям наговорили. Вот зло и накопилось, а теперь воплотилось. И обернулось против вас.

– Ты что это, воспитывать меня вздумала, малявка! – грозно выпучилась мымра.

– Не я, а Бабай. И это вы впустили его в деревню, – интонации математички удавались Тайке всё лучше, и Татьяна Владимировна совсем стушевалась. Видать, не привыкла, чтобы её отчитывали.

– И что же теперь делать? Я вот уехать думала…

Хотела бы Тайка знать верный ответ. Сказать «просто не бойтесь» – легко. А попробуй действительно перестать бояться!

– Уехать – не поможет. Страхи найдут вас, где бы вы ни прятались. Тут надо придумать что-то другое…

Теперь Татьяна Владимировна смотрела на неё жалобно.

– Помоги, дочк.

Уже не малявка, значит, – торжествующе подумала Тайка и сама себя одёрнула. Да, старуха была вредной и попортила соседям много крови. Но только сейчас Тайка поняла – та была ещё и очень несчастной. Потому что, когда человек доволен жизнью, ему даже в голову не придёт доставать других. А уж оскорблять ближнего почём зря – это вообще удел неудачников.

– Я знаю, что делать, – Тайка протянула ей руку. – Вы должны выйти во двор.

– Ни за что! – Татьяна Владимировна топнула ногой. – Уморить меня хочешь, коза?

– Вам же потом самой лучше будет, – Тайка уговаривала её, как ребёнка, который не хочет принимать лекарство. – Бабай вам ничего не сделает, вот увидите.

– Тая, ты чего несёшь? – пропыхтел Пушок, но Тайка отмахнулась, мол, не мешай.

– Знаю, решиться непросто. Но вы должны взглянуть правде в лицо, чтобы…

– Да ты точно заодно с чудовищем, мерзкая девчонка. Ух я тебе! – Татьяна Владимировна замахнулась подсвечником. В этот миг она была даже страшнее Бабая, и Тайка, не думая, пулей вылетела наружу.

– Подожди меня-а-а! – Пушок устремился следом.

Позади бушевала мымра, а впереди стоял… да-да, жуткий Бабай с мешком.

– Тай, я веник потерял. Надо вернуться поискать.

– Брось. Идём, – Тайка пошла вперёд.

И пусть поджилки трясутся – она не струсит. И коловершу вдохновит своим примером. Шаг. Другой. Только не поддаваться.

– Это не наши страхи, Пушок. Они чужие, – Тайка вплотную подошла к Бабаю. – Нам до них нет дела.

И представляете – Бабай съёжился, став вдруг маленьким, нелепым и совсем не страшным. На месте чёрного тумана появилось сморщенное, как печёное яблоко, личико.

– Иш-шь, ш-шельма, – беззубо прошамкал Бабай. – Ну скаш-ши, чаво боиш-шься?

Тайка с Пушком ушли, не удостоив его ответом.

* * *

Татьяна Владимировна уехала первым же утренним автобусом. Тайка с Пушком тайком проводили её до остановки.

– Смотри-ка! Неужто там наверху Бабай? – ахнул коловерша.

Старик сидел на крыше автобуса и, болтая ногами, напевал: «Не спрячеш-шься, друш-шок: иди ко мне в меш-шок. Боиш-шься – так и знай, придёт к тебе Бабай».

Двери закрылись.

– Я одного не понимаю, – Пушок проводил автобус задумчивым взглядом. – Как ты догадалась, что надо идти навстречу страху, а не бежать от него? А вдруг Бабай тебя съел бы?

– Ведьминское чутьё сработало, – Тайка присела на лавочку. – Уж сколько лет вся деревня боялась Татьяну Владимировну. Даже моя бабушка старалась с ней не связываться – мол, себе дороже. А эти двое детишек не знали, что нельзя, – вот и дали отпор. Когда я шла на Бабая, я думала о них. И о том, что, если бы мне не сказали, что этот старик ест детей, мне бы такая чушь и в голову не пришла. Как видишь, сработало.

Коловерша состроил бровки домиком.

– Но мы всё равно проиграли, да? Мымру не перевоспитали. Если бы ей хватило смелости выйти вместе с нами и посмотреть в лицо Бабаю – может, она стала бы счастливее. И уезжать бы не пришлось.

– Непросто менять старые привычки. Особенно – за одну ночь. Когда человек всю жизнь боится и не даёт себе жить как ему на самом деле хочется, он будет завидовать окружающим и злиться на них. А потом захочет всё поломать и сделать других такими же несчастными.

– А-а, тогда хорошо, что она уехала.

– Действительно, хорошо. Сменит обстановку, встретит новых людей и, глядишь, задумается, стоит ли с ними отношения портить и своего Бабая пестовать. А насильно кого-то перевоспитывать – дело неблагодарное. Не успеешь оглянуться, сам начнёшь непрошеные советы давать да крапивой размахивать.

– Бр-р-р, нет уж, – покачал головой Пушок. – Не будем уподобляться. Теперь я понял, Тая: всем надо принимать лекарство от вредности. Про-фи-лак-ти-чес-ки! Какое? Да вот же оно, у тебя в пакетике. Дай ещё плюшку, а?

Пёсье племя

Пушок с утра пребывал в дурном настроении. Он даже свежим – с пылу с жару – плюшкам не обрадовался. Подцепил одну когтем, вздохнул и проглотил, не смакуя. А надобно заметить, что такое с коловершей случалось нечасто. Если вообще случалось.

– Ты чего такой смурной? – забеспокоилась Тайка. – Заболел, что ли? Может, чайку с малиной сделать?

Пушок покачал головой. Нет, ну точно заболел! Кто же в здравом уме от малинового варенья откажется?

– Просто не выспался, – недовольно буркнул коловерша.